Юнкер Шмидт

Шелестела листва по Знаменке...
Город зимнее ждал чистилище.
Ехал Шмидт на пролётке старенькой
В Александровское училище.

Отчего на душе так пакостно,
И коварные слёзы-бусины?
Получил приговор безжалостный
На балу от графини Мусиной.

Не удалось в этот раз застрелиться юнкеру Шмидту. За опоздание из увольнения и полученную накануне единицу по фортификации( перепутал смотровую вышку с окопом полного профиля), он получил трое суток " губы ". Плакал высокий разряд при аттестации и шеврон портупей-юнкера, а вместо лейб-гвардии Семеновского полка ему замаячил Запидрищенский гарнизон с полуротой неграмотных придурков, угарное пьянство в офицерском собрании, пожилые любовницы из штаб-офицерских жён и перспектива навсегда сгнить в этой дыре..
А графиня Мусина вышла замуж за князя К. Свадьба, как и любая московская свадьба, вышла шумная, бестолковая и весёлая. Пришло высочайшее поздравление и аксельбант флигель-адьютанта "молодому",на пятом десятке, мужу. Через некоторое время молодые уехали в имение Крутецкое Яросл. губернии, где новоиспечённая княгиня нарожала князю кучу детей, научилась варить малиновое варенье и мастерски печь сырный пирог.
***
Зимы сменялись зимами..
Время песком безжалостным
Путь сокращало зримо,
Память кромсало яростно.

Уже будучи седым полковником, Шмидт, по вопросам наследства, как-то проезжал через имение князя.От полуденной жары даже птицы молчали, а на кухне чей-то фельфебельский бас распекал нерадивого повара за недовложение шафрана в соус и за непрожареный бараний бок. Только при очень буйной фантазии можно было распознать в оплывшей, неряшливой и крикливой тетёхе то воздушное создание с весёлыми чертенятами в небесно-голубых глазах, блиставшее на московских балах. Вздохнул полковник Шмидт и вместо ужина, уговорив с князем штоф тминной под копченую стерлядь, отбыл восвояси, чтобы никогда больше не возвращаться в мечту.
***
Капли крови рябиной по снегу,
Злит позёмкой декабрьский ветер.
Близок финиш длинного бега,
Где призы забирает третья.

Шли годы... Генерального штаба полковник Шмидт старел. После позора войны с Японией, где в Порт-Артуре погиб его единственный сын, вышел в отставку и зажил тихо и незаметно в Москве, на углу М.Бронной и Тверского. Жену он похоронил еще раньше. 1 мировая не коснулась Шмидта. И как-бы прошла мимо-за ним ухаживала дальняя родственница, старая дева, а полковничий пенсион, даже в лихое время, позволял не думать о завтрашнем дне, а он и не думал-всё было прожито, пережито, пере...пере...пере...Декабрьским днём 17-года беспорядочная стрельба вывела Шмидта из постоянного ступора, в котором он пребывал последние 3 года. Он выглянул в окно. На длинной ленте бульвара в беспорядке бегали юнкера, ведя хаотичную стрельбу куда попало. На чугунной ограде висел убитый поручик, по-видимому, курсовой офицер. Шмидт слышал, что свергли царя, что пришли какие-то большевики..но это мало занимало его, как и собственная жизнь...Глядя на редевшие ряды юнкеров, совершенно забывших Боевой устав пехоты и как правильно вести себя в условиях прицельного огня, Шмидт вдруг подумал, что без него сейчас этих желторотых сопливых юнцов перестреляют, как сорок, что он нужен им..." Я с вами, сынки-александровцы, подождите..."
Ноги сами вынесли его на лестницу, и уже на ступенях, натягивая парадную шинель, он услышал, как швейцар внизу, по-бабьи заламывая руки, заверещал: " Ваш скобродь!!! Куда??! Убьют! Ах-ти господи..." Он не слышал, как кричала племянница, он видел только квадрат двери и в ней- черные, мечущиеся фигурки юнкеров, и красные, как морозная рябина, капли крови на белоснежной ленте бульвара.
Бывший мл. унтер-офицер 6 драгунского полка Евсей Митрохин, заняв удачную позицию в чердачном окне, увидел седого старика в папахе и полковничьей шинели, который выбежал из подъезда, и что-то крича, побежал к юнкерам. " И ты, старая сволочь, мать-перемать, туда же.."-лениво подумал Митрохин, и мягко, как на стрельбище, нажал на спусковой крючок верной трехлинейки . "Получай маслину, дед!". Был Митрохин стрелком отменным, второго Георгия получил из рук самого Брусилова. Над переносицей Шмидта возникло пятно. Но не видел Митрохин, что пуля зажгла на секунду в уже мертвых глазах Шмидта свечи того далёкого бала...Зажгла и тут же погасила..Похоронили полковника на Введенском(Немецком) кладбище в Лефортово недалеко от входа..Чуть ниже были могилы французских гренадёров, умерших в Военной гошпитале в войну 1812 г. И где-то рядом, по преданию, была могила Анны Монс..
***
А Евсей Митрохин дослужился в Красной Армии до комбрига, но после того, как в 1938 г. подал, через голову командования, в Совнарком докладную записку о переводе бронетанковых частей на гужевую тягу( Наш ответ Гудериану!!!), был арестован по подозрению в шпионаже в пользу республики Гондурас. Дело его вёл следователь К.,по анкете-из мещан, и при этом говоривший свободно на 4-х европейских языках. Долго не мог понять Митрохин, в чём его обвиняют и что это за зверь таинственный Гондурас. " Водку пил!!! Коньяк пил!!!! Гондурас не пил! И на хрена мне Гондурас?! Я больше по бабам!" -орал он следователю, обезумев от побоев...Но когда была организована очная ставка с Гондурасом Акопяном( бывш.секретарём горкома и,по совместительству, турецким шпионом), Митрохин сдался и подписал все бумаги. Дело быстренько передали в Особое Совещание при НКВД, где тройка впаяла бравому комбригу 10 лет без права переписки с поражением в правах, и изчез Митрохин на бескрайних просторах Дальлага , как и не жил на свете.

***************************
Восстановлено со старой закрытой страницы