Старикашка

Как-то обедая в пяти шагах от Пантеона,
Мой взгляд упал на недожеванный салата лист во рту у макарона,
Гармошка на лице неаккуратного сеньора
Мне помогла за несколько секунд определить
Сколько конкретно лет она уже успела старикану отслужить.
Друзья мои, я не из тех, кто любит людям льстить,
Я просто не имею права тут, в своих стихах, душой кривить,
Поэтому хочу вам доложить:
Она уже, наверняка, ему лет восемьдесят пять успела верно прослужить!
Однако я не буду тут на возраст старика пенять.
Пообещаю даже вам на возрасте бедняги более внимание не заострять!
Ведь возраст все же надо уважать!
К тому же я хочу о старике совсем иное рассказать,
Но в двух словах историю мою не передать,
Поэтому решила я поэму написать.
Надеюсь, что я вас, друзья мои, не очень утомлю
Если возьму и старикашку опишу?
Ведь старикан был непростой,
Быть может даже холостой,
Ибо я не могу себе даже представить,
Чтобы такой урод способен был заставить
Кого-то на себе женить,
Хотя сегодня женщину не трудно браком соблазнить,
Особенно если в России ей так тяжко жить!
А если дева наша молода,
То вероятнее всего, на радость старикану, редкостно глупа,
Ну ладно, описать ведь старикашку, я была должна!
Так вот, наш старикан был тот еще плэйбой,
Как поджимал он постоянно свой беззубый рот! О боже мой!
А как нагелил он оставшиеся три волосины!
Да-да, невооруженным взглядом было видно,
Как он обильно вылил гель на скудные свои седины!
Ну про гармошку на лице я повторяться тут не стану,
Хотя, друзья мои, я думаю, что упоминать периодически о ней в своей поэме я наврядли перестану!
Подозреваю также я, что старикан хотел примолодиться,
Иначе как такому старцу в голову пришло в обтягивающие джинсы нарядиться?!
И шарф цветастый нацепить…
Не уж то думал он, что сей наряд способен голову молоденькой красавице вскружить?
Ах да! Ну я как могла я позабыть,
И важную деталь такую упустить?!
Ведь старикан жевал салатик ни один
Да-да, наш престарелый господин
Сидел в компании девицы,
Которая, насколько помню я, пыталась заглотить кусок здоровой пиццы,
Она сидела и глотала как удав,
А старикан тем временем ей демонстрировал свой скверный нрав!


Ну что ж дадим дедуле листики салата... пососать,
В такие годы не так просто челюсти туда-сюда гонять,
И жрачку пресную во рту передвигать,
Поймите вы уже, что без зубов довольно затруднительно жевать!
Ну а пока дедуля наш сосет,
Меня, друзья мои, уже в буквальном смысле прет
Вам рассказать о спутнице его немногословной,
Она так сумочку свою Herms (поддельную?) сжимала скромно,
И пиццу по командам старика глотала так беспрекословно,
Что даже я подумала, что девка держится весьма достойно,
Ведь ей, должно быть, было так в минуты те отстойно...

Девице б этой я дала лет восемнадцать,
Прическу она поправляла раз сто двадцать,
Но поправлять особо нечего там было,
Мышиный хвостик, по бокам две волосины,
Давно не лицезрела я настолько редкой гривы,
Но кое-что меня, признаюсь, все же впечатлило:
Разрез на платье обнажал так грудь не хило,
Что временами я боялась, что еще чуть-чуть и вылезет оттуда нахрен вымя!
Но девка всеж была по-своему красива,
С фигуркой и одета очень мило.
Ума не приложу, где встретила она беззубого кретина?
Ведь вел себя он с нею как последняя скотина!

Все время поправлял свою «гармошку»,
Разбрасывал без перерыва крошки,
Кряхтел, сопел и сотрясал вокруг стола пространство,
Покрикивая на бедняжку и держа ее за руку очень странно…
Ну вы скажите, на хрена ей сдался этот старикашка сранный?
Эх ладно, хватит! Можно долго рассуждать
Как деве нашей за обеденным столом пришлось страдать,
Ну я б еще могла конечно рассказать,
Как старикашка зарядил орать,
Когда бедняга не смогла спагетти правильно на вилку намотать,
Но тут другой вопрос хотела б я поднять:
Как можно столько жрать????
Вы знаете, мне кажется, что наш старик уже устал сосать!!
Поэтому скажу я вам, что мысль моей поэмы такова
Почти что у всего, как не печально, есть своя цена.
Ну вот девица наша любит много кушать на обед,
Жить в Риме, не работать,
И носить Herms.
А как вы думаете, что любит старикашка,
Да-да, чтобы нам уже знакомая милашка не забывала ежедневно подтирать за ним какашки.
Я не хочу девицу эту осуждать,
Но вот что я хочу сказать:
Себя необходимо все же уважать!
Под этим понимаю я совсем не Herms обожать,
А, как ни странно, так себя саму не унижать!
Я понимаю, что бессмысленно кого-то осуждать,
Что может в этой жизни он лишь ноги раздвигать,
Но вы скажите мне, за что же я должна страдать
И письма от уродов всяких получать
Которые привыкли все считать,
Что если русская, то конченная ****ь,
Которая за Herms может в позу рака тутже встать,
И все достоинство свое в момент просрать?
Когда встречаю я девиц подобных из России,
Все что могу я чувствовать – это свое бессилье:
Ибо они поддерживают сей стереотип,
С которым умным и достойным русским женщинам в той же Европе так порою сложно жить.
Ну вобщем пожелаю старику лет 150 еще прожить,
И миллион какашек испражнить,
Чтоб деве нашей было сладко жить!!!