Умка сходит с ума

Сходить с ума как-то не получается. Не знаю, мудрость? Иль полный финал?
Я жду кого-то, кто б даже пальцами, вслепую запросто узнавал.
Я жду? Я не жду. Я пока что - к морю, и – на камни. Если что - разыщи.
Тебе нужны-то мои предистории, истории, и вереницы причин?
Расскажешь врачу - назовёт депрессией, расскажешь другу - станет жалеть.
Но я тут живу, и неплохо, с песнями. В глазах что-то есть, и в волосе медь.
Я не из тех кого - "Солнышком", "кискою", видишь - сижу здесь, и все дела.
Ты может, хотел кого-то близкого – так я и так никуда не ушла.
Я улыбаюсь, хотя простужена, сквозь бой кровяных часов по вискам,
хотя, возможно, это ненужное, и не подарок - а просто так.
Всё просто, хотя и не проще этого, кому не рядом - те будут врозь.
Ты сам решаешь - насколько хотел бы ты, чтоб что-то нынче не порвалось.
Двадцать четыре. Не время - с запретами, просто мне проще одной, без тех
мурашек, проснувшихся в двух сантиметриках до полного прикосновения тел.
Двадцать четыре. Закрытые ставенки. Не плачется по вечерам одной.
Умею не думать о ком-то маленьком, кто мог бы быть у меня с тобой.
Конечно, я тоже тянусь к тёплому, но редко, и чаще - когда больна.
Пойдём куда нибудь в дождь - промокли бы и насмеялись бы допьяна.
А ты всё хочешь так, как намечено, а ты всё спешишь - сто дел и причин.
Давай я сварю тебе кофе вечером, и просто о чём-нибудь помолчим.
Мне есть что сказать, но не знаю ценно ли, сейчас хочешь ласково перебить –
ведь это, самое сокровенное, наверное всё-таки не о любви.
Ты видел колдуний? Они особые, но в общем, неяркие, не для витрин.
У них ещё одна Мать, и ещё они – без перерезанных пуповин.
И держатся крепко за что-то странное, во что не нужно, и не вникай...
Ну извини, что слишком упрямая, я не ручалась, что будет рай.
Давай сварю тебе кофе вечером, видишь - сидим здесь. И все дела.
А ты всё хочешь так, как намечено, а я и так никуда не ушла.