Что-то вспомнил доброго энея

Что-то вспомнил доброго Энея
(Не к добру ли?) с раннего утра,
От ночной бессонницы синея,
Думая: «не жди, дружок, добра
От работы, денег или пищи, лучше затяни на шее жгут!
От добра добра давно не ищут, да нигде, пожалуй, и не ждут».

Только так подумал в тишине я,
Пробурчав: «Эх, что же мы творим»!
Как представил старого Энея,
Сдуру основавшего град Рим,
Старого троянского героя с сеткой старых шрамов по лицу.
Что-то не сиделось, видно, в Трое этому борцу и беглецу!

Вспомнились затем стихи Гомера – на иврите, или на фарси:
Это же была такая эра – в общем, только ноги уноси!
Унести пришлось Энею ноги, словом, совершить шахсей-вахсей:
Выкурил беднягу из берлоги хитрый вороватый Одиссей.

Несмотря на беды-неудачи, не боясь, как видно, ни черта,
С помощью простой Троянской клячи отворил он в Трое ворота.
Рать пошла, беда пришла за нею,
А за ней и смертная тоска…
И пришлось товарищу Энею
Срочно покидать свои войска.

С криком: «вине, виде, но не вице»,
Бешенством отчаянья горя,
Он мгновенно скрылся за границей,
Убежав за дальние моря.
Уцелев в условиях экстрима, пережив и голод, и шторма,
Он доплыл до будущего Рима, съев свои походные корма,

Пеммикан, консервы и галеты, десять бочек сельди иваси,
И приплыл под Рим в разгаре лета, и построил Рим… зачем – спроси!
А затем придумал теорему этот добрый старый демократ:
Никогда нигде не выжить Рему, если рядом будет верный брат.

И теперь, друзья, в любой стране я
Вижу: у господ все тот же нрав!
По стопам товарища Энея
Весело ползут премьер и граф,
Президенты, князи, дюки, дожи,
Из Троянских стен (или коней),
Думая при этом: «ну и что же? Нас простит всегда товарищ Боже,
Потому что нам, друзья, негоже действовать не так, как царь Эней».