ГалА. поэма

прорваться чрез память нельзя,
но только она путь надёжный
и медленный - к знанью тебя
в мгновеньях живых, осторожных.

эти слова нельзя по слогам
по строфам
на мотив на чужой напевать
нужно сначала
Из тишины начинать
сбившись с ритма
утром с поезда
спрыгнув к вокзальной заставе
чтоб ощутить, не представить,
что мне тебя обнимать
прижимать твою лёгкость изящную
встретить, на миг опоздав,
маленькую, приехавшую
у автобуса с сумкою ждущую
меня

увидел – обнял
появился чуть сзади
и сразу – моя
целовать
напоить, но опять не представить,
как неожиданно мгновенно
счастье вдвоём - как ток переменный:
бьёт только в двух
соединённых местах

и в метро первый раз я свожу тебя к сводам
Комсомольской кольцевой широченной высокой
к мозаикам и послевоенным годам
но не на них глядишь - всё на меня:
снова сжимаемся, словно разлучённые детки
плечами губами фронтально и крепко -
то под тёзкой Донским, то под Невским

моя легчайшая, шаткая, к метро непривычная
вся со мною – так тЯнуще каре глядящая милая
(вот и моё счастье, глядите-ка, москвичи)
и весь вагон следит за нашей парой
(чтоб не упала - снова обниму):
женщина окликает,
чтоб из заднего кармашка не потеряла
проходку новую в метро свою
(там время нашего входа:
семь утра, четырнадцать минут)

нам здесь вместе быть только неделю,
очень мало и очень нужно чтоб главное сделать,
чтобы женщиной Митиной стать

бухое словечко «переспать» тут не подходит:
мы спим, но ночь от ласк уводит,
и только жаждущие вместе быть всё ближе –
не скажут «переспали»: нет, не спали,
но бодрствовали вместе –
то любованья бденье
всенощное
чтоб изучать и сообщать
из уст в уста и целовать
от ноготков ножных до век
и узнавать, и ощущать,
что есть такое человек
второй половины мира

раскладушка-диван лишь подскрипывает,
пока я, как язычник, с коленей
приношу в те уста приношение,
где заждалась любимой невинность,
приближая, точно вымаливая и указывая,
пророча язычески путь свой мужской
в тебя, моя ГалА

…нужно пробовать
нежной поступью
глубже к женщине -
ты зажмурилась,
стон придерживаешь…

полпути с мукой пройдено,
утро вечера мудреней…
просыпаясь, тебя обнимаю всё:
ты постанываешь, сны тревожные

под портретами предков моих,
под иконами, мы венчаемся утром с тобой,
как умеет природа нас обвенчать:
наступавший, не милуя милую,
не жалея ни стиснутых век,
ни стонных ответов,
возвращаюсь из нежных и тесных глубин
окольцованным ало
твоим дорогим человеком,
моей женщины мужчиной твоим,
и на вкус допиваю
этот кровный прекрасный обряд…

нам теперь на двоих мои тридцать
мне семнадцать твоих или меньше,
ровно столько, чтоб если родиться тебе
у меня в позапрошлом,
то родителем стать мне в твои вешние
(полпути по моей дороге, чуть больше)

нас уводит из дома Москва,
в босоножках ты цокаешь резвая –
где над мостом сутулится храм,
где река и объятия крепкие

вот и Кремль за тобой, ты – моя,
я веду тебя в парки неведомые,
обниму в шоколадных ветрах…
утомляю, гляжу и советую –

что увидеть, что запоминать:
Крымский мост над тобой нависающий,
Маргариты модерн-особняк,
домик Мастера с тихо свисающими
буро-зелёными лозами дикого винограда
с соседней стены

этот путь по арбатским краям
ты запомнишь не явственней сна:
переулки, дома отражаются
только в зеркале карем очей
наших неразделимых теперь -
сглядевшихся

чтобы ночь нам приблизить,
из душа тебя получить
ароматную и мою
и учить новым ритмам тихонько

и утро, и утром опять…
а потом на Ленгоры – увидеть,
как она широка и кругла,
нас венчавшая в центре Столица,
дождь промочит любые слова,
только в лужах наш путь отразится,
Универ и миры-облака

возвращаться домой поскорее,
снова-снова сближаться с тобой
и за пару часов до отъезда
напоить тебя лаской мужской

на перроне затянем прощанье,
не прощание, а досвиданье –
не разнять теперь сжившихся нас
ты моя и я твой:
в добрый час
в добрую ночь уезжай,
а я следом
под осенним дождём сбегу с севера
в твой нагретый мечтой Краснодар

22.09.05