Гостья

Жил на свете человек,
Проживал свой долгий век.
Никого он не любил,
Просто жил себе и жил.
Ну а по скончанию века
Смерть пришла за человеком:
- Что ж! Вот и тебе пора…
Собирайся-ка в дорогу.
Я побуду за порогом.
Оставляю до утра.
Время есть ещё неспешно
Попрощаться с жизнью грешной.
Провожу до поворота –
Может в ад,
а может в рай.
На меня ты не пеняй –
Это не моя забота.

- Перед дальнею дорогой
Помолиться что ли Богу
И у жизни на краю
Место вымолить в раю?
Долго жил, себе не рад…
Есть ли рай?
И есть ли ад?
Только дрогнула рука,
И страница за страницей
Перед взором старика
Полетели годы-птицы:
 Жил пристойно,
жил прилично
В жизни частной
и публичной,
 Никого не прогневил,
 Верой-правдою служил,
 Не угодничал, не врал,
В срок ложился,
в срок вставал.
 Жизни шумной карнавал
 Был ему не интересен,
 И от жизни этой пресной
 Никогда не уставал.
Всё размеренно, привычно…

Девочка с косой пшеничной
В сумерках, будто, плыла,
Та, что стать его могла.
Сердце в ней едва проснулось!
Но чего-то не простив,
Вдруг ушла и не вернулась.
…Вот звучит иной мотив:
Женщина другая страстно
Так любила, но напрасно –
Свой покой всегда берёг.
Почему ж звучит упрёк
В том, что не был он беспечен,
В каждом шаге безупречен?
Потому ли, что не смог
Сделать женщину счастливой
И стоит так сиротливо
Пара стоптанных сапог?

И предсмертная тоска
В мутном взоре старика
В час рассвета отразилась.
Чья-то тень над ним склонилась:
- Кто?!
 Забыл твои черты…
Неужели это ты
В мой последний час явилась?!
Та, что мучила меня.
В час полночный приходила,
Уходила в свете дня…
Разлюбила в миг, остыла…
Эй, огня сюда, огня! –

…Смерть ступила на крыльцо:
- Ишь, как ожило лицо! –
Свет пронзительный и острый!..

Все мы в этой жизни гости.