Mistress Persephone

Я вырос в будуарах шлюх, средь их бугров Венеры,
Средь розовеющих жарпламенно над гротами колодезных вагин,
Средь ос, телами залепивших очи, а жужжаньем - веру
В безлживость сладкую, растекшуюся в гниль, как парафин.

В кривейших призмах глаз тех ос, я видел испещрённость,
Цветаста ложь, узорчата и ею в скуке любят красить пустоту.
А я в отрочестве мечтал о мрачной неге ложа Персефоны
И серый флаг воздвигнуть над ветхостью некрополей во рту.

Я разбивал коньячные бокалы, из осколков созидая чувство,
Врывавшееся ржавым корнем в страждущую грудь до позвонков.
Я тёмной акварелью брызгал откровения любого блудства
На холсты потрескавшихся стен парадных и кривых домов.

Мои побеги из вертепа стали чаще ежедневных пробуждений,
Сердце уносило ноги с телом в слизь и свадебный распад.
Меня зовут леса языческих мистерий, тяжко дышащих сиренью,
За пазуху чернобогов, нырнуть туда, в волосяной каскад.

Потоки красных листьев уносили голубые реки на ладонях,
Позднее, валуны неловких льдин несёт, уносит белая река.
Трусливо убегало время, ныне мёртвое, но тело не хоронят -
Копаются, пытаясь отыскать, и мажутся уродливо в веках.

В крови времён, в кусках времён, в грязи становятся похожи.
А эти осы, как единый попугай иль стадо механических зверей.
Сейчас со мною Mistress Persephone и дым горенья милой кожи -
Медовая вода, мы где-то Вне и все богатства нашей жизни ей.

Мы сами по себе, бродящие средь зол, цветов и их соцветий,
Мы обретаем храм кунсткамерных искусств extravaganza и мольбу на них,
Мы собираем код для жизни мёртвых в сказочном тенистом лете,
Один;три;три;четыре, числовое знание Безжалостных Немых.

Г.Г.