Как Ничто становится Чем-то и снова Ничем

Готфрид Груфт де Кадавр
Экспресс «Киев – Москва» Купе № 0:0=0/1


Она зашла на первой долгой остановке,
В купе 0:0 равнялось 0.
И вот она, пыхтяще, но уверенно, и ловко
Присела у окна, напротив восседал король.

Безвкусно тусклое купе, витает аромат смородинного чая,
Неловка тишина, лишь ложка клацает и дребезжит.
Деревья, топи и озёра за разводистым окном спешат, сменяясь,
Безвременно–устав, тянулась даль, и лоб её луной пробит.


VenericoВенера в полушубке из лохматого шифона
И Афродита из шипящей пены спермы тысячи крестьян,
В одежде запаха отбитого духами раздвигавшегося лона
Десятки раз в местах, где оркестрально стрекотал бурьян.

В кольце Apophis, в бронзовом колье пульсирует Цефея,
Столицу мчится покорять провинциальная годесса Нут,
В морфиновом пару, гвоздично-терпко-пряном, млея,
Вокруг корично-пряно-терпкие дымы из трубки саван вьют.

Снуют среди её соломенно-сухих волос и обвивают уши,
Пых-пых, пыхтит в неё попутчик немо, важно вдрызг.
Колечки - ржавленные нимбы на нос вешает и глушит
Чаёк с гурьбой больным отчиханных чаинок – брызг.

И пляшут в вольте рубленые листья, как его слова, что пишет
Schenk mir deinen kalten Herbst...
Schenk mir dein gefurchtes Herz...
Ему лишь знать кому посвящены германодышащие вирши,
Стихам лишь знать кому их посвящает проклятый отец.

Протез его ветвистых рук, переветвлялся в скипетр с державой,
Протез мозгов перетекал в корону длинновласых королей,
Хромированы запонки и вывакшены туфли, боже правой!
Как ни смотри, король, и чем он дышит рядом с ней.


Пестреюще-цирковный уро…женец Мариуполя с коровой -
В вагоне-ресторане клоун пригорбинился, дремал.
Его двудонный чемодан из пластиковой кожи снова,
О, снова с ним - Omnia mea mecum porto – у ноги худой сиял.

Под прахом серых фей его глубокая дремота протекала,
Смех, смех, смешки: «Хо- Хо- Хо ---- ооХ –ооХ – ооХ»,
И рези треска-плеска аплодирующих рук хохочущего зала,
В грязнеющую слякость мордой – радужный переполох.

В одном отсеке чемодана: грим и маски, шарики, ботинки
С носами альбатросов и египетского бога Thoth, что ныне tot.
А во втором: табак, сорочка, папиросы, жёлтые картинки,
Что вырезаны им из завтрашних газет, и некрологи шедших вброд.

…И был ещё кармашек сбоку, были смех и голоса, и злоба…
За немотою немота в купе 0:0=1, и вот уже беседа началась.
Их головы, как два скворечника: из норки в норку, в зоб из зоба,
Из уст в уста словами-птицами, из клюва в клюв, из раза в раз.

Смешочки, смех, смех, смех, открылась дверь в купе, и сталось,
Выстрел… выстрел… клоун-красный нос не промахнулся, тай,
Король. Король писал стихи Венере-Афродите, тай, она в него уже влюблялась…
А клоун аккуратно сел на край и долакал смородиновый чай.