Всем и вся

Мир лопнул и ненадувной
К поминовению повешенья готов
Опять боюсь себя не боле, а боли я боюсь

Опорожнил свои видения
Под клекот волчей стаи
Пингвины, буревестники
В легку, О! пролетают

Тепло ступеней юга
И желта желчность алычи
И не по-свойски, меня цепляет ежевика

Инжир притих, чуть опылен цикадой
И милый стих на горных речках без названий
И труд сгущенки в письмах матери
Оборваны страницы крыл жуков
Тогда ведь не было и паперти

Скандал кавказский, что нам Алупка и Алушта
Послушно мы ложились спать и тут же над ведром
Мы просыпались , в семью играли ранне телесами
А вы? Не баловались сами иже своими же детствами

Площадка танцев, там я играл на кордионе, не вальсы
Премилое тангО та-та- та-та-та-та-та-та-та албанское
И аргентинское воспоминая вальс "Березка"

Что вспоминаю в милость Вам друзья
Там был и я, но продолжаю.

Целительные ванны морской соли
Мы забираем с юга, как измену
Упружиста наш кожа, загорела
В душе же нет страстей
Лишь в поезде нам потеплело
Холодным душем

Бог был и на югах, как мы же в отпусках
Что, он не чел, дай отдохнуть ему минутку
Он тоже любит прибаутку стихиря....

Когда мы были мальчиководевичьи
И с небылыми откровением посматривали на гениталии, не понимая прелестей
Мы были честными, как дети,и как собаки перед богом
И понемногу превращались в циников порока
В акушерИи

Мой бог велел вернуться в Лазоревское под Туапсе
Я где впервые перекусил и пуповину своея матери
Оскомина, прости стихирь, за экзистенс, второй раз матерь меня выплюнала

Визжал, как олененок пусть безногий
И не были видны пути-дороги и надоть выживать
Меж галек нашел часы на побережье
Вы дум, что показали мне они?
Да, отчитали, отсчитали, но пЕрсты мои под час туманны, спасает их лишь медиатор.

 Приплеся под четырнадцать я лет
 В псевдо и санаторий , как будто сердца у мя нет
 Кардиология
 Смятение ума и бел белым ворона, замучал воспитателей, себя
 Когда же мать возьмет меня, но стоик

 В своих несмелых ладошках держал раскаленный утюг
 Спартанское воспитание, впервые встретил нэчурал йог
 Воспитание.

 И мысли мои уж мужские и отчество Спартакович
 Ежель будете биться, как мы не бабами останетесь

 Две строчки прозы. Сюродивились восемь челов бить мое бренное тело, а годков было девять.
 Как мог сопротивлялся, и мамки нет, чуть заклание( маленькая моя дюймовочка), и папки нет, как и не было. Циник воспитатель, совсталинская система подсматривает. Выплакал ниагарский водопад, но, бля, так и не сдался.
 Сейчас мне себя не жалко, как и тогда...

 Все сюр, и Брейгель пишет реально
 Каждый пуп земли не правда ли?
 Можно любить трасвеститов
 Можно слушать музыку Элтона Джона
 Можно любить любовницу Монсерат Фредди
 Пробовали?
 Мальчики, мой любимый учитель математики, Мерзон, когда входил в класс, приветствовал таким образом. Здравствуете девочки, а женщин максимум 5 процентов. Мальчики- нигилисты, как же так, мы же лейб-гусары,читали,с Толстого, можем распять "Грозу" Островского, шум-гам, вороны уже не живут в "Доживем до понедельника" , ша, говорит Мерзон, вы будете мужчинами, когда поймете некую истину... Тут выскочка нереально, мимо нот пестует-:"понимаете ли, далее по тексту, и пусть сакраментальные слова, пусть нравоучительные, ВНИМАНИЕ, " ПОНИМАЮТ ТОЛЬКО УМНЫЕ ЛЮДИ И ИНДИЙСКИЕ ПЕТУХИ, А НЕ К ТОЙ И НЕ ДРУГОЙ КАТЕГОРИИ ВЫ НЕ ОТНОСИТЕСЬ. ...после этого мы возмужали...

 Дети мои, наперекор душевным слабостям, вопреки слабостям "разбитой лодки", оставайтесь рядышком со своим "Я", оно такое хрупкое, семейные невзгоды не для духа, а для валерьянки, как никогда, я люблю ВАС люди. "И вечный бой, покой нам только снится"