Оазис

Отступление от правил

Снова слякоть покушается на обувь
И прогноз спасенья не несёт.
В декабре коты, как в марте, кошкам оды
Распевают, наплевав на всё:
На природы сбившиеся ритмы,
Метеодепрессию мечты…
Чуждые артрозам и артритам,
Рвут сердца, трубой взметнув хвосты!

Природосообразность

Любовь!
Всё опять наизнанку!
Всё там – за чертою витрины…
Нам бьют корабельные склянки!
Всё крашено в ультрамарины!

Восстала над утлым пространством
Любовь!
На барометре – буря!
Стихии – не знают препятствий
И светских пристрастий к культуре.

Бесстрашно берут и владеют!
Ответа не ждут и не просят!
И солнце в пучине зардеет,
И тучи – лишь высветлят просинь!

Освобождение

Свобода! Напролёт. Навылет.
Навыворот. Навзрыд. Назло.
Навалом. Нагишом. Насилу.
Навстречу. Навзничь. Наголо.

Чтоб наизнанку – до истерик!
Наедине и наяву
Наперекор навеки верить
В то, что действительно – живу!

Птичье мгновенье

Я для неба – как зонтик в петлице!
Я по небу лечу (пусть частично)!
Я кричу! (что почти неприлично):
«Небо! Слышишь? Сегодня я птица!»

Тарахтит катерок (где-то ниже).
Я за нитку его, по-ребячьи.
Что я вру – это вовсе не значит,
Так, по-птичьи, сегодня я вижу.

Результат не замедлил сказаться:
Сладострастное море игриво
Мне мигает с шипеньем тигриным…
И мне хочется морю отдаться!

Впечатление

Бирюзовая свежесть
Жестью хлещет по нервам -
Волны на побережье
Извергаются спермой.

Моря натиск ритмичен,
Сила - неколебима!..
Мыслей ход непривычный
О тебе, мой любимый.

Вызов богам

Никому не одолеть границы
Милых рук, и губ пройти таможню!
Бесконечно долго пусть продлится
Миг, где всё нам беззаконно можно!

Где не сложно, в безднах зависая,
Не проснувшись, выбегать к народу,
Не скупясь на счастье, твёрдо зная
Про потери и про «…ту же воду»…

Мираж

Я как пьяница, до одури,
Каждый день в глаза влюблённые
Погружаюсь пёсьей мордою,
Непривычно удивлённою!

Окрылено и мечтательно
Озираю всё привычное!
Все враги – родные братья мне!
Всё – причастное и личное!

Безусловно принимаема,
Осязаема и мыслима –
Безусловное слияние
Всеми фибрами и числами!

Без особого старания
Выпадаю я из времени,
Совпадая всеми гранями
С наважденьем откровения!

Реальность

Словами в чувства поиграть
Легко, как в камешки у моря.
Красивенько чуток приврать,
Чтоб не любовь была – amore!

Сложнее слово воплотить.
Страшнее рядом оказаться.
И душу душит лейтмотив:
«Так никому не доставайся!»

Гештальт

Платаны маскируются под лето…
Банан полощет уши по слоновьи…
А на границе образа с запретом
движенью недостаточно условий.

Заплывы и запои очерёдны…
Роль куклы по сценарию примерна…
Какое-то немыслимое рондо
с беспомощностью в качестве рефрена.

Расплата

Что там пальмы с баобабами!
Их растёт вокруг немеряно!
Мне назначено свидание –
У драконового дерева.

У драконово-шипастого
Руки нежные и сильные
Обнимали меня ласково,
Избегая звать по имени,

Прижимали к древу редкому,
Не имея и понятия –
Брызги крови фейерверками
Жгли меня за те объятия.

Возвращение

Сердце навзничь на красную гору
Однокрылым падает Гором…
Кто хотел – тот видел.
Другие
Потихоньку закрыли шторы.
И поэты сердце воспели,
И отпели монахи в кельях,
И ползти оставили гордо
Сквозь терновник крестов нательных,
Реагируя лишь на синий,
Принимая Судьбу как имя –
И пожизненно, и смертельно –
В тесноте папиллярных линий.

Вопреки

По звёздам я гуляю,
по солнечным осколкам!..
В воде круги нулями,
и рыбы без умолку.

Они о звёздах спорят,
оглохши, кверху пузом
взлетая ввысь над морем
и над амбре арбуза.

И, шлёпаясь о воду
кольчугою жемчужной
прилюдно-неудобно,
поскольку неуклюже,

ругают звёзды матом:
что, дескать, все погасли,
что неба свиток скатан,
и впредь никто не счастлив…

А я, слегка вминая
созвездий отраженья,
по глади вод гуляю –
живое наважденье.

Вокруг смешенье стилей,
природных форм и граней,
и я – в подлунном штиле
шуршу о звёздный гравий.

Послесловие миража

Отвыкаю молчаливо
от привычки ежедневной
видеть звёздные заливы.

Улыбаюсь реже, нервно,
равнодушно тку заботы
и лечу мирские скверны,

исправляя недочёты,
счёт секундам не теряя,
обменяв своё на чьё-то.

Получается кривая…
Айсберг, пиком сна наружу…
Но не сплю – живу, зевая…

С сердцем больше мы не дружим –
сердце дышит автономно…
Это разум перегружен

тем, что трепетно и томно,
а теперь и сиротливо
прячется в глубинах комнат…

Иней – память вешней сливы,
боль фантомная о прошлом
как о звёздах над заливом…

(Он был ими припорошен…)