Негр Ози! цикл стихов

Негр_Ози! (цикл стихов)

***
В России латинос боится морозов.
Заноза – морозы.
По черному белой рогозой
Забарогозить.
А в странах, в тех, что поюжней,
Ну, скажем, к примеру, в Италии
Кричу с причала: «Сеньор, хей!»,
А в ответ из моря молчание.
И молчания море
У сеньора Мио Морэ.
О, мама мия, из исламского отеля «Рио»!
Миру дай мирро!
А Риму – балерину
Поосанистее и полегче
И плечиков от платьев доны Перетинечи,
Снизошли благодать,
Еб твою мать!

И снова в Россию к занозам
От белых декабрьских морозов.
Милая негритяночка,
Ча-ча, и после на лавочке,
Ча-ча и снова по кругу,
Я пропущу свою очередь
В честь африканского друга.

«Шир, продолжай», - стонет Ширла.
Ноги шире.
Ноты «Широка страна моя родная».
Лает Ширла, лает.
«О, страна моя родная», - Шир кончает.

А теперь, в целях профилактики
Побываем на неизведанной галактике.
До нас с вами о ней вообще не знали.
Ни Гагарин ни Терешкова.
Узнавали откуда оба
На своём языке заразном –
Кристаллоплазменном,
И немножко неоновом –
Бромогромовом.

Поили –
Мы пили
Мило.
Говорили о гигиене.
Дали мыла для наших аборигенов:
Для Бори и Гены.
Света натёрлась им до конца света.
Мишка скоблил подмышки до заката.
Ширла рада.
«Останься, -
просило межгалактическое светило Шира, -
для обмена жизненным опытом.
Ты нам ча-чу,
А мы тебе счастья мелким оптом».
Шир заулыбался.
Ширла засмеялась
Малость.
«Мясо, мясо», -
кричали с Марса.
Понял – дело худо:
Вынесли нож и чёрное блюдо.
И тут достаю из-за пазухи
Подборку вчерашних газет
С текстами
Наскоро смазанными.
Отдаю их правительству,
А у самого тело
Онемело.
Мелом лицо разрисовано.
Думаю – щас посадят в котёл тефлоновый
И погасят как гудок телефонный.
Взял я за руки Шира, Ширлу,
Свету
И прочий алфвит –
Вон со станции «Альфа»
Вниз на город Рейкьявик.
Но промахнулись
из-за отсутствия практики.
Нырнули в снега
То ли Арктики,
То ли Антарктики.
А то теневое правительство,
Межгалактическое,
И по сию пору
Не отрывается
От статей эротических.
Такого они о себе узнали
В статьях о «сексе
С пришельцем»,
И в тексте
О том, кем был
В прошлой жизни
В астральных кругах
Мистер Ельцин.

Шир голову поднял:
«It’s Russia, I know –
Я знаю, что это Россия».
Снежинки как марки облизывал он
И клеил на груди Ширле.

За дружбу народов я поднял бокал,
Готов не стоять на границе,
На грани стоял я,
И Шир был влюблён
В столицу
На первой странице
Гламурной передовицы.

***
Отелло и Анна Кар

Делай смелее Отелло,
Вынимай антитело из глотки общего дела!
Кто сильнее из вас: Атилла иль Донатэло?
С настойкой валерианы.
Сожми горло Анны
С неё ещё выжимают
60 километров по встречным рельсам
и без интереса читают,
например, ко дню основания Днепрогэса
парни из горводоканала
с чупами рыжими,
как в прошлом веке носили Лаймы и Аллы.
Не Анну, но Аллу все знали,
На Анну все клали.

И вот, наконец-то Отелло
Ладонь возложил
В 20 жил,
Сжал её
и задушил.

«Дыши, Анна, теперь не дыши», -
констатируют смерть кремлёвские врачи.
Третируют роман и у них всё смешалось.
Отеллу пробрала жалость,
Но свобода за подобную шалость.

По-другому мосты не сошлись,
На всё воля рока – ролить,
Лучше под чёрным Отелло выть,
Чем на рельсах, раздавленной поездом - сдохнуть.

***
Витя и Сталин

Товарищи, не видели случайно негра Витю вы?
Из белых толп его не выделили?
Какого Витю?
Из Череповца.
А негр он в отца.

Соседи в общежитии метиса потеряли
И в третий день они его совсем искать устали.

А в криминальной хроники писали,
Что негра Витю задержали
По подозрению в растлении –
Весьма несвоевременно.

О, Витя, раб страстей,
Мещанство и экстаз
Сиюминутный
Тебя позавчерашним утром
Сгубили на всю жизнь!
Тогда мальчонка возле проходной завода стали,
Метрах в двухсот шагал ты от него,
Мальчонку звали
Йозеф Сталин.

Приблизившись к нему,
ты указал на пристань.
Река сгибала берега,
И ты прогнул мальчишку под себя.
Причал молчал.
Чуть слышно
кружились птицы над водой.
Ничто не предвещало перемены.
Тела друг друга в такте шевелили
Мерно,
И мальчик повторял всё: «джага вилы, джага вилы»,
А негр Витя в перерывах: «ш».
В одном из них заметил Витя руку,
Мальчишка левую прижал к своей груди,
«Немая», - объяснил он лишь в потуге,
когда Виктр не смог в него войти.
О, мысли Йозефа крутая боль вскружила:
Завод, бригада, сплавов цех,
Прогул и увольненьем послужило б
Особенная связь и всесоюзный смех.
Но жар пылал внутри.
«Огнеопасно» работал Витя не жалея сил
и бил, и гладил, и лелеял –
был мил.
А Йозеф скуп был на признанья,
Себя в контрасте он познал,
Восстав с колен, и на прощанье
Виктра в лоб поцеловал.

О, Витя, отрок во вселенной,
Ты тёмный баловень судьбы,
Надел трусы – одновременно
Сцепили вкруг тебя менты.

А между ними мальчик Сталин.
Ах, Витя, берегись,
Беги! Не можешь?!
Так дерись!..

Был суд. Решение беспощадно:
«Растлил? Расстрел!»
не будет, Витя, жизни у параши
и под кроватью не наешься каши,
но на тебе наесться беспредел.

И все каналы о тебе трубили,
В анналы «History» попал ты навека,
Ведь от тебя узнала вся Россия,
Что не дрожит у Сталина рука.





***
Синяя Мальвина

Синяя Мальвина
с белыми ногами.
Сильная Марина
Спелыми боками
Юношей дразнила,
Что в низовьях Нила,
В хижины ходила,
Внутрь заходила,
Делала для мира
Белые зефиры
И пекла просвиры,
Квасила кефиры.
А ребята эти, что в низовьях Нила
Белые одежды вовсе не любили
И Марину били,
Били и любили,
Как Мальвину обожали,
Но по-своему зажарили,
На песке обжарили,
На воде отпарили,
Станцевали «барыню» на низовьях Нила.

***
Пожалел, что звал, теперь заплачу,
Сверху упадёт кокос рекламой «Баунти».
За бриллианты всё почти уплачено.
Я устал быть богом молодым и утопился в сауне.



***
А она царица во вселенной
«Миссис Лимпопо – 2006».
У неё гудят с текилы вены
И на жопе у неё есть шерсть.

***
Усраться – не поддаться

Вы пьёте кровь,
Когда нереститься рыба?
Выпейте кровь,
Пока нереститься рыба!

Нереститься,
Ей не спиться,
Вам не спиться б.
С тонкой спицей на петлице
Соблазниться
На мулатку – шоколадку
В одеялко «щёлк»
Спицу из петлицы
Спереди и сзади
Не остановиться
Кровопийцам
Круглолицым.

К трубкам присосутся –
Вытянут все соки.
С трупом разберутся –
Прямо в нерест к рыбам.
С криком разбегутся –
Не узнавши имя.

Пусть тебя мулаточка возьмёт водица,
К скользким берегам бы не прибиться,
А на дне никто не сможет поглумиться.
В мае на поверхности рыба нереститься.

Спи моя мулаточка – синица,
Никуда теперь не торопиться.
Рыбы тоже люди,
И лягушкам люди будут сниться.
Лю-ли-лю-ли будут сниться.
По весне холодная водица.
Лю-ли-лю-ли пролетят две птицы.
Курица с павлином
Над рекой Неглинной.
Пусть парят над миром
С господом Овиром.

«Майне! Майне! Вира!» - выстроим могилу.
Из раковин и ракового ила.
Пусть тебе водица будет пухом,
Ну а другом…
Брат,
Что спит за прудом.

Брат погиб.
Он не продался,
Кровь не пил,
Не целовался,
Этим не поддался.

И себе я пожелаю,
Чтоб не продаваться.
Кровь не пить,
Кричать до крови:
«Сраться – не поддаться!»



***
В лесу включил приёмник «Вега»,
На встречу мне шёл пластмассовый негр.
Сказал, что простыл, объевшись сугробов,
Что чудом сбежал со съёмки родов
Или абортов:
Сам не понял откуда сделал ноги.
Сказал, что за это накажут боги.
Я ответил ему, что я-Бог.
Он могу убежать, но ответил «Fack off»
И побледнел, став, как Майкол Джексон,
Я предложил негру раздеться.
Негр разделся -
Вещи на снег
«Я, - заявил он, - не гомосек».
Жаль. Мне и впрямь было нигера
Жалко:
голый, а в заднице
лыжная палка.
Забрал его вещи и выключил «Вегу»,
на трассу ушёл я от мёртвого негра.