веселящий газ пробрался гостем...

 
веселящий газ пробрался гостем
в акварели;
в тягло руколесья
подмёрзшая форель
бездумно шевеля стеклом и мокрым вздохом
пробирается от кости к специям
и далее - к наклонной плоскости
по метрике фуршета,
преображая стены в кегли,
преподносит томное предместье;
 предметы чётко,
с ясностью подобной счёту у инкассаторской машины
(охранники в зеленом харкают от злости)
 расставляют в ряд, что на порядок выше
сапога, окровавленного камнем, цифры октября
 и памятник - дрожит, скрипят
разрозненные ставни,
 и гонит чепуху, газетным тэмп-орале,
вертляво с колкостью,
 от пошлости к себе
 и жалостью в плечах,
затягивая галстук, премеживая глаз,
твердя в подарочный набор
 на перебор в аккорд,
 затеньканый в скрижалях – пламя, да - но от румяного заката,
 и прочей вялости не видно, только даль…, и
 так
 раздавленный сюжет
 проклинает час
 с загибонами в бараках, шар - ступени
поднимаются
 с собой на перехват
 затягивая ватник с шапкой,
 приспущенной к затылку, громко
падают слова, а там слезой,
 как тяжёлой артиллерией в протерианский гам
 и водевиль, внедряет честь - челюсть ходит ходуном,
паром отходит в шесть,
с открыткой - вид
 и на стремянку
 гвоздь
цепляет воротник,
за хвост
трескучем, сучим холодом, потом
 и дверь
готовит не залуженный в обед - побег, по швам,
 трещит как милый лепет заарканенных петель, корсет
 из черепной коробки, тонко
 вынимает вкус и перекладывает в память
 вместе от поклажи, табака, котлет и помидора в целлофане, свет
привет - согреет, паспорт – нет, тем паче рожа
 у погоды выдалась в тревогу, боже
в этом тоже
 может быть подвох, корёжит голая
укрощённа степь,
порочный круг страниц
 кружит и не отстоять
 хоть пядь земли, лежит
 мешая автостраде
 продлевать
 контракт на лоск, кишащий ноосферой, мерой
потакая низменным желаниям – отбросить патоку и кум
 остовы швабры
обдирает об паркет
он говорит – тебе ж осколком под шрапнель
он ус под лепесток – а ты на зеркало с ножом, дурдом
выезжает на воскресные прогулки,
контролёр стирает матное с сиденья, повторяя вслух увиденное, горе
по колено, если тонет море, где
учебником Евклид - выгоняет бесов
 из пастушки, под кормящей на убой
 за халупой с бабкой, дедкой и сестрой
 на Ифенн –шрассе, даже
 зайцы кормят волка,
 что не скажешь по помёту
 о предвестнике победы,
 а пока ж, воняет спиртом,
 мирта сохнет от лобзанья,
паства с возвышенья
 за подол хватает папу,
 кость в пространство
теплотрасса
 зарывает с придыханьем,
 шепчет
 тихо,
крутит с гиком,
лезет вдоль
 на гексаэдр, грех
 - отрезать, вынуть
 - в этом
 привлекает больше с пеной
рыбой, пивом по коленям, корабли
 снимают якорь,
прячет трубку капитан,
простыня сшибает волны, чешет вилкой
 с пошлым видом - баронесса хочет виллу
 кот зевает, на заколке
 у матроса в треуголке
 девка с цветом лихолетья ищет крошки, умывальник
пишет капли
как по справке
 эскулапы водят вне
 от клетки за пометкой
 от рецепта оставляя
монументы долгой жизни
а в тебе – себя – засранство,