Тихая заводь

Во дни далеких лет, у трона короля,
Коснулся струн певец, по памяти играя.
И, песни будто нет, - лишь жесткая петля
Безжалостным кольцом огонь в груди сжимает…

О чем поешь ты, Вель? – Душа моя в слезах.
И сердце пополам разорвано тоскою.
Ночною птицей боль пронзает небеса.
Отныне в тишине мне не найти покоя.

Правитель, не грусти, - то светлая печаль,
Не просочится здесь коварство, честь пятная.
Там в солнечных лучах спит на воде причал...
Правитель, эта песнь о днях рассветных мая.

Но сердце, друг мой, Вель! – Оно сейчас кричит,
О том, что солнца круг был омрачен бедою…
Поведай, менестрель, ведь светлые лучи,
Я чую, были вдруг сокрыты темнотою…

Потупив ясный взор, ответил менестрель,
Что пел он в забытьи, со слов певцов бродячих.
И был немой укор в словах его теперь,
Как будто бы король открыл Пандоры ящик.

Правитель, так и быть, поведаю тебе
Я правду той весны, безумной, обреченной.
Но не спеши судить, - в той гибельной судьбе
Мечты итак тесны и тяжки непрощенным…

Она была тогда невестой короля,-
Так начал Вель рассказ об участи влюбленных.
Земных владык игрой на лютне веселя,
Он был бродячий бард, и песни пел у тронов.

Свет мягко озарял полуночную гладь,-
Спокойный лик луны плыл над землей неспешно,
Открыв для двух сердец любви бесценный клад.
И трель незримых птиц несла тогда надежду.

И в заводи лесной плыл на воде причал,
Качались ветви ив у берегов озерных,
И ветер той весны, шурша, тростник качал,
И ласково прилив шептал легенды волнам…

Король, – княжны жених, был доблестен и смел.
И сильная рука престол держала твердо.
И королевство их он оградить сумел
От напастей врагов. И флаги, рея гордо,

Благую слали весть о мире в тех краях.
Но только горя тень уже закрыла небо.
И в песнях бардов честь была защитой зря.
Беда пришла в тот день, про то король не ведал.

Рука самой судьбы свела троих пути…
И пел певец в тиши о часе злого рока.
Король звучанье струн услышал впереди,
Когда, короткий путь избрав, спешил с охоты,

Глас разума умолк. Огнем вскипела кровь.-
И, смех узнав, король стремглав оставил свиту.
Кровавым был тот миг, - распятая любовь
Низринулась во тьму… И пал певец, убитым.

Белее снега та, что свято он любил,
Дрожащею рукой убийцу оттолкнула.
И безвозвратно в плен зеркальных звезд-светил,
Проворно и легко с причала вниз шагнула…

Почти бесшумный всплеск, одежды светлый шелк,
И в ночь – звериный крик несчастного безумца.
Час роковой тогда воспоминанья сжег,
Явь растворил, во снах лишь им велев вернуться.

Он часто брел туда, где скорбно плыл причал,
И плакал, как дитя, не помня горькой сути…
Народ ему простил, как многое прощал,
Молясь о часе том, когда недуг отступит...

Во дни далеких лет у трона, во дворце
Окончил горя песнь певец под шепот ветра.
Он сломлен был, и тень застыла на лице.
От боли сжался весь. И грянул гром ответа:

Как страшен твой рассказ!!! Узнать, – что в смерть сойти,
Отринув солнца свет. Терпеть такие муки…
Лишь хладный ветра глас – ответ на том пути.
Он будто бы ослеп, обагрив кровью руки!!

Как жутко, все узрев, потом с ума сойти!!!
Бесчестный менестрель! Несчастный повелитель!!!
И, слезы отерев, весь бледный, смел и тих
Ему ответил Вель:
 «Безумец - ты…, Правитель»

13.12.06