Мелочи

(эпизоды)
 (Игорю Тихомирову)

1. Один человек, распрощавшись с Пасхой 1998 года, напоминает мне:
-- Христос воскрес.
Я отвечаю:
-- Можешь представить, десять лет назад я брала у тебя автограф – в городе Калининграде.
И он старается сгладить углы, заполнить неловкую паузу, выйти и вывести меня из создавшегося, якобы, сложного положения. Он вспоминает площадку, гостиницу и время года – все то, что сохранила память о гастролях в городе, где я родилась. Он думает, что поступает вежливо, и он прав, но я преследую определенную цель, я демонстрирую просвещенность, даю понять, что знаю, какой персонаж скрывается под скромным покровом техника популярной группы. И я хочу, чтобы он тоже вспомнил об этом. Это не комплимент.

2. Друзья зовут его Тишей.

3. Он просит позвонить ему – он ведь может забыть паспорт. Представляете, какой предлог некто романтичный смог бы вывести из данного обстоятельства?

4. Начало гастролей. В Питере – ранняя весна, в Днепропетровске – раннее лето. Семь человек, поджидая встречающих, читают местные газеты. Оторвавшись от чтения, он – мне:
-- У нас сложная группа. Каждый со своими тараканами… Достанется тебе… впечатлений.
-- Я справлюсь.
-- Как же ты справишься?
-- Я к каждому найду свой подход.

5. Конечно, все было бы просто прекрасно, если бы я вдруг потеряла способность чудовищно краснеть.
Или:
Краснеющая девушка – это девушка, обладающая Яркой индивидуальностью.

6. Сложности и непристойные каламбуры первых стыковок:
-- Может, дать тебе яблоко? Ты ничего не хочешь?
-- Я только к вечеру чего-то хочу…
Еще:
-- Я к тебе лезу со всякими любезностями, а ты даже солнечные очки снять не можешь, не говоря уже обо всем остальном.
-- Даже не знаю, что на это ответить…

7. Я – ему, загадочно:
-- Ты меня вдохновил, появилась мысль – для книжки. Пойду, поброжу…
Приходится пару раз обойти клумбу. Произвожу правильное впечатление.

8. Ослепительное солнце. Диалог с его приятелем. Отвечаю на общеобразовательный вопрос:
-- Я всегда хожу в черном.
-- А черное носить вредно для здоровья.
-- Зато черный цвет солнце притягивает.
-- Ну, это смотря какое солнце… Вот если я говорю – здравствуй, солнце мое, – тогда, конечно, хорошо. А так…
-- Нет, я о Том солнце…
-- А у тебя есть свое солнце?
-- Да сколько угодно… Вот, например, одно.
Как вы думаете, кого я выделяю восклицательным жестом?
Но мой собеседник не согласен:
-- Ведь этот – не считается. Одно большое солнце есть?
-- Нет.
-- Эх, где мои двадцать лет?

9. Потепление. Протягиваю – без слов – конфету. В ответ:
-- Нет, спасибо… Я собирался пиво пить.
Выхожу из номера, помахав рукой.
-- А что там дают?
Теперь протягиваю конфету его приятелю. В ответ:
-- Нет, нет… Все лучшее – детям.
Продолжаю отступление.
-- А у нас есть альтернативный вариант. Мы же альтернативщики…
Мне предлагается плитка шоколада. Мы меняемся – я насильственно вручаю ему свою конфету и забираю шоколад. Со словами:
-- Как хотите…

10. Он – мне:
-- Я стал чаще снимать очки. Ты обратила внимание?
-- А я, кстати, сегодня не сказала о них ни слова.
Пристально, с наслаждением – но не поймите меня не правильно – изучаю его лицо. Говорю правду, которая, конечно, выглядит глупостью:
-- Видишь, как легко доставить мне удовольствие.
-- Ну, нет! Я не привык так быстро добиваться своего!

11. У меня спокойное сердце. Того, кого друзья зовут Тишей, я люблю, как брата.

12. Понимаю, отчего его глаза кажутся грустными. От того, что брови над ними закругляются – серый полукруг-мостик.
Я запомнила черты его лица, я отчетливо вижу его, когда хочу увидеть.
А он говорит:
-- Ну как ты, Настенька?
Он произносит мое имя очень мягко, по-братски.

13. Узнаю его по голосу – он кому-то звонит, а я снимаю трубку:
-- Это ты? Привет, это Настя.
-- Здравствуй, Настенька…

14. Он курит «Camel», предпочитает Кока-колу минералке без газа. Я пытаюсь за ним ухаживать, навязчиво снабжая его означенными продуктами.

15. Из купленного мною блока сигарет один курильщик берет две пачки. Как бы извиняясь, говорит:
-- Я взял вторую для Тиши, а то вдруг ему не хватит…
-- Кому-кому, а Тише-то точно хватит, – отвечает другой.
Так формируется общественное мнение.

16. Мы с ним говорим:
-- А ты играла в футбол на поле?
-- Нет. Я не умею.
-- Ничего, у нас столько времени впереди, успеешь научиться.
-- Только если ты меня будешь учить… А если кто другой, тогда вряд ли…
Это шифр.

17. Прямо передо мной, на пестрых сидениях кишиневского стадиона сидят трое мужчин. Про себя я зову их любимчиками. Вслух я заявляю:
-- Если бы не вы, мне было бы, пожалуй, здесь не слишком весело.
-- Не надо обобщать!
Один из них требует конкретности, второй обещает устроить смертоубийство в случае собственного проигрыша. Третий молча улыбается, он знает, кому достанется первое место.

18. Ночью в прокуренном автобусе мне слезно и одиноко. Я думаю о смерти. Он курит около водителя. Возвращаясь на свое место, замирает, гладит меня по голове:
-- Ну, как ты, Настенька? Не грусти, пожалуйста…
Конечно, он не умеет читать мои мысли. Но и чутья достаточно для участия. Он остановился рядом. Он оказался рядом со мной в нужный момент. Спасибо.
Постарайтесь понять, это самый главный эпизод.

19. Возвращение. Короткий переезд: самолет – аэропорт.
-- Садись, я буду тебя охранять.
Он, замкнув пространство вокруг меня, держится двумя руками за вертикальные поручни. Я молча смотрю на него. Это наша последняя близость. Снова – скабрезные ассоциации.

20. Некоторое время спустя… Его совет моему около-возлюбленному:
-- Береги ее, она очень хорошая.

21. Четвертый раз переворачиваю кассету «Джунглей».

22. Случайная встреча в метро. Праздник Пасхи 1999 года.
-- Настенька… Христос воскрес.
-- Спасибо…

23. Почему-то опять Пасха. 2002 год. Я все помню. Говорю другу:
-- Не забудь передать привет Тише. Не забудь… Понимаешь, он один из главных... моих людей.

Вот, собственно, и все.