Из разговора поэтов о воровстве идей и образов

Начну с постскриптума.

Простите меня, читатель, за информационную свёртку из трёх букв. Я небольшой любитель русского матерного. Здесь это всего лишь метафорический образ, наиточнейшая антитеза слову «Поэзия».

***
Теперь представьте себе темпераментный, даже если негромкий, разговор поэтов – вроде ни о чём и обо всём сразу. Полезной информации типа «кто, когда, с кем и где» или «что почём» минимум. Зато остальной, именуемой пищей для размышлений, хватит не на один завтрак-обед-ужин.

А суть разговора, если отбросить второстепенные детали, такова.

…Алфавит един для всех.
Но один складывает из букв «х*й», а другой - «чудное мгновенье».
Проблема пишущего в том, чтобы, написав «х*й», не принять его за «чудное мгновенье».
Но крадущий просто обречён на «х*й», ибо Поэзия – Оттуда, поэтический вкус – это Совесть.

Цитировали Владимира Вейдле: «…совесть говорит стихами, и совестью живут стихи, если хоть в малой доле причастны они поэзии…
Не в суде поэта и не в суде над поэтом тут дело, и не в «угрызениях», не в чувстве греха…
Совесть – это тайное веденье о себе самом, беседа о себе с кем-то, кто и ты, и не ты, кто знает тебя лучше, чем ты сам – вне совести – себя знаешь. Она не то же, что сознание. В совести ты знаешь о себе то, чего сознанием не сознаёшь. И высказать ты этого не можешь иначе, как бормотаньями, которых твой рассудок не признаёт, или звукосмыслом, пением и словом твоих стихов, которых он тоже не понимает…
Только у созерцающего есть совесть. Поэзия – созерцание. В поэзии совесть и созерцание – одно».

Вспомнили Пастернака - примерно о том же, но со свойственной поэту лаконичностью: «Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести». Потом Цветаеву – она писала об «искусстве при свете совести».

Совесть… Со-весть, То есть Весть, Благая Весть – Оттуда, преломлённая через твоё «я». А если весть не оттуда, это видно сразу – мрак, пессимизм, зависть, мелкотемье…

Вейдле, возможно, говорит о том «я», которое кочует из жизни в жизнь, из
воплощения в воплощение – оно, безусловно, больше конкретного сегодняшнего «я».

Или о той части нашего «я», которая есть Бог. Ведь как бы ни были мы искажены, – но созданы-то «по образу и подобию»…

Крадущий похож на ребёнка, в руки которого попал алмаз высочайшей пробы – так, красивый камешек, не больше. Ну, поиграю… Ну, пристрою куда-нибудь…И пристраивает рядом с привычными и любимыми жестянками, картонками, стёклышками. Что происходит? Тускнеет алмаз…

Другой феномен, непонятный прагматикам, но имеющий место быть, - человек, живущий на чужой счёт, то есть обломками, осколками чужих мыслей, рано или поздно обречён на полное творческое бесплодие. Разговор перекинулся на историю литературы…

…Лично мне всегда кажется, что сознательных циников, о которых шла речь, к счастью, немного. Просто под единым небом живём и по единой земле ходим, об одни темы спотыкаемся, и любим, и радуемся, и страдаем, и прощаемся… Кто-то на одной волне, кто-то на разных.


А что думаете обо всём этом вы, читатель?