Волнорез не пахнет

Смолк осенний вихрь.
Все, что от него осталось, -
Дальний шум волны…
Б
А
С
Ё

Если бы я не родилась бетонным волнорезом, стояли бы по горло в морском прибое, скрежеща арматуринами, небоскребы города Ацуми… Ведь только мое снисхождение спасает шкуры неблагодарных японских туловищ. Я стою здесь, у самого старта мира, чуть ли не спотыкаясь об острые края Вселенной. Много лет, много дождя прошло, и много воды успокоилось под сводами величественного, почти нерукотворного, бесконечно бессмертного Волнореза. Я древний храм, я чистый дух, я держу безысходность морских рыданий, накатывающих на прибойные серые города. Серые, как мыши, родившиеся в день рождения Будды.
Бетонные скулы мои на ветру ледяном отморожены. Над хоккайдской землею парят крошки моря, об бетонные плечи разбитого. Не хочу уходить. Осени поздней пора, а я в одиночестве думаю:

Бабочкой никогда он уж не станет,
Напрасно дрожит червяк
На осеннем ветру…
Г
О
Н
 С
 У
 Й
И я давно могола бы уйти. И запомни, если ты читаешь это не на языке бессмертного Сёхаку, значит, какой-нибудь смелый иностранец исковеркал мои слова – прозрачные иероглифы, начертанные сливками облаков на небе, воспетом Ангелами, воспетыми Вимом Вендерсом.
Я знаю, я буду жить до тех пор, пока не засыплют море в бухте Ацуми. Сильно жалит меня трава, растущая в складке бетона…

Может быть, кости мои
Выбелит ветер… Он в сердце
Холодом мне дохнул.
 Б
 А
 С
 Ё
Посв. Мураками.
Декабрь2005