На кладбище

Мелькают, продолжая бесконечный караван,
Обыденно знакомые сюжеты:
Дома, рекламы, - надоевший уличный фонтан, -
Бордюры, как потёртые манжеты,

И города всё те же заострённые черты
Раскинулись перед туманным взором...
А там, вдали, несмело выделяются кресты
За низеньким кладбищенским забором.

Среди метаний суетных и повседневных драм
У ангелов как будто под крылами,
Не кличет прихожан к себе печальный этот храм,
Не призывает их колоколами.

С заботами постылыми оставшись не в ладу,
И не ища себе иной отрады,
Я в этот храм покинутый в который раз войду,
И скрипнет дверца низенькой ограды.

Здесь истина святая так ясна и глубока!
Вдали от пыльных улиц, грязи, шума
Лекго и непрерывно, как прозрачная река,
Печальная моя струится дума.

Деревья молчаливы в этой траурной глуши,
А в воздухе, как стружки серпантина,
Подрагивают с лёгкостью отпущенной души
Серебряные нити паутины.

И листья полужёлтые в тепле земельных ниш
С монашеским как будто послушаньем
Боятся опорочить целомудренную тишь
Неосторожным ветреным шуршаньем.

Нечасто здесь сырой земли касается стопа -
Здесь отдыхают мудрые могилы,
В них мирно раскрошившиеся дремлют черепа
И чтят давно утраченные силы.

Заупокойной песни здесь душа едва звенит,
В задумчивости замерли надгробья,
И памятники-глыбы - чёрный мрамор и гранит
Насупились и смотрят исподлобья.

Вот здесь могила свежая, пока что без креста,
А вот другая - с мраморною тумбой,
С оградой позолоченной - соседним не чета -
С порядком ханжеским и пышной клумбой.

А вон - совсем заброшенная, холмик мхом покрыт,
Она невольно слёзы навевает...
Давно уже и сам усопший всеми позабыт,
И место, где теперь он почивает.

И равнодушны мёртвые к принесенным дарам:
Стакану с водкой, яблокам, печенью...
Теперь навеки преданы они иным мирам,
Всё дальше уплывая по теченью.

Они не протестуют и не борются за власть,
Не лгут, не предают, не льстят, не плачут,
Им чужды себялюбие, и низменная страсть,
И упоенье бешеного скача,

И нечего стыдиться им, и не на что пенять,
И незачем страдать от злых наветов,
Лелея дни, единожды повёрнутые вспять,
Они не ропщут и не ждут ответа.

А за забором кладбища - обычная возня:
Машины, толпы, спешка, разговоры,
Как полотна абстрактного неясная мазня -
Причудливые пёстрые узоры.

И каждый жаждет ринуться в бурлящую струю,
Чтобы не оказаться вдруг у края.
Все суетятся, бегают... И только я стою,
Который год на это всё взирая.

Раз так - какая разница, откуда созерцать -
С земли иль из-под крышки гроба?
Устала в безразличии звезда моя мерцать,
Сжигая дух предсмертного озноба.

Зачем скитаюсь я среди живых до сих времён?
Зачем просторы птице однокрылой?
В печальную обитель забываемых имён
Меня давно влечёт со странной силой.

Меня влечёт не утро, а рубиновый закат,
Меня влечёт не день, а холод ночи,
И умиротворение кладбищенских оград,
И темноты опущенные очи...