Глава 22

Чуть вспыхнул первый луч с востока,
И утро, не нарушив срока,
Дохнуло свежестью на мир,
И птиц многоголосый пир
Всех будит радостным весельем,
А воздух свеж пьянящим зельем,
Которым что дышать, что пить,
И все вокруг торопит жить.
Искрится утренняя влага,
Встает разбойничья ватага.
Котлы дымятся на огне,
И завтрак на огромном пне
Уже накрыт для атамана.

Выходит он... для многих странно,
Что пленник цел и невредим,
Идет спокойно рядом с ним,
И, словно добрые соседи,
Проводят в дружеской беседе
За трапезою целый час –
Мы их подслушаем сейчас...
 
"Ни слова больше, друг мой, ясно,
Что ты добра поборник страстный.
Теперь, когда мы знаем все,
Что должно знать нам друг о друге,
Договоримся об услуге,
Готов я выполнить ее,
Но ты поклясться должен мне,
Что не расскажешь и во сне
О нашем месте обитанья.
Клянись, что сдержишь обещанье".
"Клянусь своею головой,
Что в мире ни один живой
Узнать не сможет и случайно,
Что я хранитель этой тайны".

"Довольно, мальчик мой, сейчас
Костадо выслушай рассказ.
Ты, видимо, узнать не прочь,
С чего вдруг я хочу помочь
Тебе и зятю де Костера:
Не в Господа святая вера,
Не жалость, не вознагражденье, –
Совсем другие побужденья
Руководят моей душой.
Уж канул в вечность срок большой
С тех пор, как я был так же молод.
Делил со мной нужду и голод
Такой же юный де Костер.
Познали мы сверх всяких мер
Лишения земного ада.
Но время шло, и как награда
 
Явился выход из судьбы,
Где мы страдали, как рабы.
Ты слышал имя Фераспонэ?
Пирата тех далеких дней,
Грозу и ужас всех морей.
О нем, как о морском драконе,
Легенды ходят до сих пор.
Считай, лет двадцать приговор
Его разыскивал по свету,
А он успел за время это
Разграбить столько кораблей,
Что слыл богаче королей.
Немало сундуков огромных
Сокрыто им в местах укромных,
И в точности никто не знает
Его сокровищ тайники.
В пещерах спрятаны тюки
С дарами шахов, королей,
Что плыли из других морей.
В земле зарыто столько кладов,
Что не однажды, как награду,
Крестьянин поднимал на плуг,
Когда пахал целинный луг.

Так вот, нам с Пабло повезло –
Попали мы судьбе назло
В команду этого пирата,
И жизнь веселой и богатой
Несчастным показалась вмиг.
О, вижу я, – спросил старик, –
Мой юный друг в недоуменьи –
При чем здесь Пабло? но терпенья
Прибереги еще немного.
Итак, мы по морским дорогам
Усердно грабили суда,
И без добычи никогда
На остров свой не возвращались.
Так жили мы, но годы мчались,
И кот, какой ни есть глупыш,
Поймал пронырливую мышь:
Пытался как-то раз уйти
Фрегат наш от большой погони,
Но вдруг – о небо! – на пути
Испанский флот. Как на ладони,
Мы оказались перед ним,
И поняли – не избежим
Обещанного наказанья.
Корабль свой на растерзанье
Поспешно бросили тогда,
И бросились все кто куда.
Давно уж не были секретом
"Морского дьявола" приметы,
И вмиг чугунных ядер град
Обрушился на наш фрегат.
Поверженный, ища покоя,
Он поспешил на дно морское.
Но не смогли уйти пираты
Из рук заждавшейся расплаты:
Кто утонул, а кто был схвачен,
И судный день, что был назначен,
Не удалось предотвратить.
Лишь двое нас осталось жить
 
На этом окаянном свете.
Пусть мне придется быть в ответе
И за грехи гореть в аду,
Да только где еще найду
Я в этой жизни рай подобный,
Все мы успеем в мир загробный,
А там свободы нет такой, –
Сказал он, обводя рукой
Угодья рыцарства лесного, –
Но, друг мой, я отвлекся снова,
Продолжу. Пабло был вторым,
Кто с борта "Дьявола" живым
Сумел до берега доплыть.
Едва ли я смогу забыть,
Когда нас, измотав сполна,
На берег вынесла волна,
И мы, еще в плену испуга,
На шею бросились друг другу.
Но радость долгой не была,
Ведь роль ее всегда мала.
Когда мы огляделись вскоре,
То поняли, в чем наше горе:
Скалистый остров и унылый
Мог стать не лучшею могилой,
Чем остальным морское дно.
Песок и деревце одно –
Вот все, что было пред глазами,
И два пирата со слезами
Постигли ужас всей беды –
Нигде нет питьевой воды.
Тогда мы, верьте иль не верьте,
Завидовали легкой смерти
Команды нашего фрегата,
Им легче выпала расплата,
А нам за что Господь иль черти
Послали муки долгой смерти?
Но лекарь всех невзгод – надежда,
Мудрец ей верен и невежда,
И нам она явилась кстати,
Иль свыше был указан путь,
Решили, времени не тратя,
Искать спасенья в чем-нибудь.
Раз двадцать остров обошли,
Все осмотрели и нашли
Глубокий грот в скале отвесной,
Заполненный водою пресной.
Счастливые, мы оглядели грот:
За выступом был спрятан плот,
К стене прикованный, а выше –
Тюки, узлы в просторной нише,
На них знакомая печать.
Как трудно было умолчать
При виде этого богатства,
И, дав друг другу клятву братства,
Что все разделим без обмана,
Набили золотом карманы,
А как стемнело – вышли в море.
Но буря разыгралась вскоре.
Мотало нас, как лист осенний,
И все, что было для спасенья –
Посередине длинный шест,
Для нас был словно божий крест.
 

И вдруг, как с неба, грозный шквал
Обрушился, и я упал...
Так и не помню – что же было,
Когда очнулся, тело ныло,
Огнем горела голова,
Но слышу шепот и слова
На непонятном языке...
Потом почувствовал – к руке
Легонько кто-то прикоснулся,
Я сделал вид, что не проснулся,
Лежал и думал: "Кто же те,
Чей шепот слышен в темноте".
Короче, новая напасть:
Нас угораздило попасть
В трюм корабля, что вез рабов.
Хозяин был из тех ослов,
Которых словом не пронять,
Но стоит деньги показать –
Он тут же сам раскроет рот.
Пройдоха Пабло, словно крот,
Прорыл лазейку к сердцу скряги:
Благодаря за верх отваги,
За жизнь спасенную в пучине,
Сказал, что сердце с болью стынет
Из-за того, что клад безмерный
Так и останется, наверно,
Лежать и гнить в земле сырой.
Воспламеняясь слов игрой,
Он рассказал не без прикрас
О тайнике, где хоть сейчас
Деньгами можно трюм забить,
Зачем еще куда-то плыть,
Везя невольников, ведь рядом
Лежит несметная награда.
Итак, мы выиграли время,
Пока невольничее бремя
Нас не коснулось, ведь как знать,
Что нас могло здесь ожидать.
Команда – негодяи, воры, –
Сдалась на наши уговоры
Спустить хозяина на дно,
Им, видно, было все одно.
И Пабло план построил просто:
Увидев в море первый остров,
Все высадились клад искать,
А нам же удалось бежать,
Обманом завладев вдвоем
Большим торговым кораблем.
На палубу из душных трюмов
Пустили пленников угрюмых,
Им объяснив, что все свободны,
И что теперь куда угодно
Их можем высадить. Сейчас
Я помню, как богами нас
Большие дети почитали.
Потом мы восемь дней искали
Свой прежний остров с тайником,
Но вот нашли: тюк за тюком
Все было поднято на борт,
И к Франции, в Байонский порт
Направились, в удачу веря.