Нет любви сильнее муки...

Нет любви сильнее муки...

Нет любви сильнее муки, это муки просто скуки.
Я другой такой не знаю ту, что сердце обжигает, как стрела стремится ввысь была моя любовь лишь как каприз, а что взамен лишь то призренье и обман.
Любовь спускается в туман, все безмятежно как во сне и лишь тот милый облик за плечами мне говорит, ты не спеши, ведь все пройдет и я с тобою буду, но только время все спять завет, зачем люблю тебя, а не другого, который меня бы лаской одарил, любил меня всем сердцем и руки молча целовал под солнечным созвездьем.
О! где же ты моя любовь, не исполнившихся мечтаний, ожиданий в тоске глубокой и смывающем дожде ту боль, что никто убрать не может из сердца моего.
Тревога, где твой покой? Зову тебя, но ты в печали, тебе ведь тоже снился бы покой, но так как я в печали, ты тоже ведь грустишь и в тишине ночной со мной рыдаешь и молчишь.
Ведь я люблю его, постой кричит моя душа навзрыд, не уходи, побудь со мной и сердце все мое простит, простит тебя за те слова, что так ранили душу в кровь, за те все встречи под луной и все тоска в кромешной мгле тоской меня все манит и душу обжигает льдом.
О! где покой мой? Где мой сон ночной? Где те слова, которые мне должен ты сказать? Ведь я люблю тебя и все тебе готова я простить, лишь снова быть с тобою, в глаза глядеть твои синее неба, и любоваться твоей улыбкой на рассвете дня.
Печаль меня глотает, и боль моя болит! Где справедливость люди? Где те надежды и мечты, которые должны уже ведь сбыться? И только облик за плечами все молчит и причиняет моей душе все новые страданья.
О! Боже мой! За что такое наказанье? За что терплю такие муки я? Ведь все мои ожиданья с тобою говорят и просят о прощенье, о любви, о справедливости душа моя тревожит.
И только эхо отрываясь от груди, всю вновь меня погложет и разорвет на мелкие кусочки той тоски, которая, увы, не может без него прожить и сутки.
О, где же мне найти покой моей души?
К чему все расставанья, боли и признанья?
К чему приходы и звонки, ведь все они твои признанья, ведь все что делал ты, мне говорит о твоей любви ко мне, но нет в тебе того признанья.
Ты обвиняешь в алчности меня, в жестокости меня ты обвиняешь.
Но, а себя ты городишь горой и рыцарем себя считаешь.
Ты погубил меня своим теплом, тепло то было словно айсберг, оно согрело и ушло, а сердце умирать оставил.
Как больно, словно жар в груди горит, нет больше сил и нет веселья.
О как понять? О как простить обиду ту, что вся в слезах умылась.
И как Цветаева все говорит: «Не мать, а мачеха любовь, не ждите не суда не милости.
Еще вчера в глаза глядел, равнял с Китайскою державою, в раз обе рученьки разжал, жизнь выпала копейкой ржавою. Я глупая, а ты умен, живой, я остолбенелая, я и в аду тебе скажу мой милый, что тебе я сделала?». Тебя любить, ты словно крест, тобой смеяться и шутить, тебе бы надсмехаться над чувствами чужих людей, тебе бы издеваться. Но вздрогнет час, и над твоею головой пробьют часы за полночь, и ты останешься один в кромешной тьме, один со своей печалью, и вспомнишь обо мне, кто так тебя любил, ты вспомнишь все мои признанья, и сможешь ли ты простить себя за те обиды, что причинил той девушке, которая тебя всю жизнь любила. Ты так несчастен, мне жаль тебя. Ты не умеешь в чувствах разобраться. Ты неспособен полюбить, любить ты тоже не способен. Мне жаль тебя за то, что лжешь, за то, что говоришь неправду, за то, что обижаешь тех людей, которые души в тебе не чают. Мне жаль тебя за то, что не дано тебе познать вкус счастья любви земного наслажденья, ведь не способен ты любить себя, но, а других то и подавно.
Я буду ждать минуту ту, секунду, миг твоего признанья.