Весенние версификации

Туссейн Альберт Иоганович -
музицирующий лингвист,
переводчик-международник,
автор нескольких книг стихов, прозы и переводов,
лауреат конкурса "Всенародная поэзия России" - 2008,
член Союза писателей России


хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Тел. дом.: 748 21 13 (Москва)
Эл. адрес: atuss@ttbox.ru
и/или
atou@tengizchevroil.com

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх


СОЧИНЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ

(из книг "Реакции" и "Русские рубаи", см. также стихи.ру и проза.ру)

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх


«Весенься весенняя весень!»
Игорь Северянин


***

По соленым зимним тротуарам,
по заснеженным природы дортуарам
шествует суровая зима.
Ох, не зря идет она, недаром:
след ее живительный – весна!


Весна

"Товарищ! Заряжай стихи.
Вся власть весне!"
Владимир Луговской

Снег
смяк,
сник,
слег…
Весной земля забеременела.
Чует зима штык вопроса в бок:
А ну, которая тут временная?!

Да! С революцией схожа весна.
В душах пылает, на лицах.
Да – говорю я. И кровь во мне
березовым соком струится.

И пусть февральский мороз трещит.
Но мир уже грезит веснами.
А где-то готовят галеры грачи
и к плаванью дальнему весла.
Я помню, как прошлого года снега,
уйдя, обнажили вдруг землю.
Как робко, стыдливо зарделась она
и первой прикрылась зеленью.
Весна – это всем нам на грудь медаль.
Это лучшая награда года.
И каждый раз это начало меня
молодого, иного и нового.

Весне колыбельную мир поет.
В нем каждый ручей – струна.
И солнце смычками лучей ведет
по улицам, лужам, по нам.

И мы вдруг из душных квартир бежим.
Где воздух внезапно так тесен.
Почему ж говорим:
Сколько лет, сколько зим…?
Почему не говорим:
Сколько весен…?


Безадресное

Днем и ночью вдали от штампов,
не зная греха пристреливания,
в окошках хрустальных почтамтов
томятся сердца «до востребования».

Ждут годами, полны содержаньем
теплоты и особого света.
И страдая страстей недержаньем,
я читал их и рвал без ответа…

Не востребую! Не воспылаю!
Лишней ложью – довольно мне зариться!
Все равно я ее не узнаю,
даже встретив…и хватит базариться!

Я любовь свою вдаль отсылаю…
на деревню…любимой…без адреса…


8 марта

Как бы перевести, не переврав аккорда,
поздравления, пожелания на язык цветов?
Женщины! Пожалуйста! Звучите гордо!
Мужчина ж всегда вас воспеть готов.


Грешное

святая! святая! а я в грехах…
делами и мыслью грешу.
но знаю: разлюбишь меня в пух и прах,
коль ангелом стать решу…


Апрельское

Апрель!
Пульсирует земля.
Апрель!
Си – ля! Си – ля! Си – ля! –
сливает звуки жаркие
весенняя синица.
Вонзает страстный монотон:
а где же он?
Ах! Где же он?!
в податливо-пасхальное
лазоревое небо.
И этот радостный трезвон,
ликующую дребедень
приветствует ожившая
и та душа и эта
под теплой лаской вешнего
живительного вечного
единственного истинного
вселюба-поэта.
Апрель!


Белокурая бестия

Белокурая бестия, ты меня бесишь.
Белокурая бестия, вот тебе песня.
Стоишь ты печально, не зная, что стоишь
всех песен на свете, а этой тем более…

Красивый урод, ты и гений и дура.
Ах, если б мне силу, терпение мула.
Терзаешь мне сердце, швыряешь им в урну,
сначала делаешь, а после думаешь.
Пришел я, увидел, но ты победила…
На белую песню меня пригласила.
Выходит, что ждал я совсем не напрасно –
ты стала моей лебединою сказкой.
Самой последней и самой длинной,
самой дикой и самой дивной.

Взглянула в упор, и вот каждый мой атом
орет по-хохлацки, орет благим матом:
«Чого тоби трэба? Чого задывылась?
Чого прычэпылась? Ах, щоб ты сказылась!
Ах, щоб ты сказылась!»
Ах, чтоб мне сказалось,
как это было,
как это сталось…

Я все перепутал, как ады муковы.
и сердце забилось, как пульс Теплоухова*.
Белокурая бестия, хочешь – не хочешь,
люблю тебя днем,
ах, люблю тебя ночью.
А то, что ты голову мне морочишь,
так это ж здорово (хоть и не очень).

Ты самая высшая, самая падшая.
До губ твоих жарких так падок я, падок…
Болею ли, бреюсь ли, трезвый ли, пьяный,
ты здесь где-то дышишь, ты тут где-то рядом.
Березкой трепещешь, вином клокочешь.
Чем больше пьешь, тем больше хочешь.

Хочешь атлантом-рабом твоим стану?
И небо руками держать не устану.
Белокурая бестия, ты мое небо

красное, синее, желтое, белое…
В небо твое голубей я забросил.
Они летают, а ты хохочешь.

Не трогай меня, а не то я кончу
песню о том, как люблю тебя очень.
Я кончить боюсь, как боятся ночи.
Все выпить хочу до последней точки.
И пусть подо мной не Пегас, а кляча –
ты засмеешься, ты не заплачешь.

Белокурая бестия, ты меня бесишь.
Белокурая бестия, вот тебе песня.
Стоишь ты печально, не зная, что стоишь
всех песен на свете, а этой тем более…
_________________
* Теплоухов Володя – мой друг по институту (I-й МГПИИЯ), в историю которого он вошел, выскочив однажды в разгар комсомольского собрания на трибуну и предлагая всем пощупать его пульс, чтобы убедиться, как его волнует та проблема, которую мы обсуждали. Вообще это толковый парень, умница и с великим будущим.
(P.S. Много лет спустя… Я его давно на видел. Кажется, он даже сменил фамилию. Надеюсь, теперь у него не менее великое прошлое…)


Любовь спешит

Утром, вечером, ночью и днем
в городах, долинах, горах
под любви олимпийским огнем
мчатся пары на всех парах.

Я заметил давно, что влюбленные
обязательно все спешат,
будто ждет где-то луг их зеленый –
не поспеют – он будет сжат.
Все наполнено огненной скоростью.
Бьется сердце, буяня, в груди.
Даже пень зеленеющей порослью
покрывается, соком гудит,

когда слышит весеннюю скачку-галоп
по полям, по лесам, по лужам.
Розовеет у пня чуть рассохшийся лоб:
он почуял: он снова нужен!

Все, кто любит, кто счастлив, бегут, таранят
крепь самых высоких преград.
Остальные ж Амура мольбами тиранят:
им подстреленным быть каждый рад.

Чтоб сорваться вдруг с места, в чем мать родила,
подарить свое тело росам.
Чтоб, как лошадь степная, сорвав удила,
мчаться, жить бесконечным тем кроссом,

что врывается веснами в сны мои,
что нас гонит, влечет за моря,
пусть наивные часто, пусть мнимые –
проплываем их бури не зря.

Все, что любит, куда-то торопится,
запыхавшись, куда-то бежит…

Видно, наша любовь коробится:
никуда
уж давно
не спешит…

***

Белые ночи…
Белесые очи
звезд ленинградских
пожар души адский
тоской заливают…
И ты забываешь
про ночи другие…
черты дорогие…
про темные очи…


Веснушчатое

На щечки румяной земли
следы многоточий-шагов
веснушки свои нанесли.
Не смыл их гример веков

ни соком альпийских лугов,
компрессом морей-оков…
Веснушки лишь больше росли.
Веснушки лишь краше цвели.

Но кто же идет по планете?
В следах прорастают цветы.
Кто жизнь продолжает вновь?
Кто вечно за все в ответе?

Я знаю, вселенская, ты
по миру шагаешь, Любовь!


Благодатное

Господи! Благодать-то какая!
Глаз моих не оторвать.
Господи! Благодать ты какая!
Жизнь за тебя бы отдать.

Ты вся сильная!
Ты всесильная!
Перехвачено сердце туго
Песней сольною,
Сутью сильною
Уходящей подруги-друга.

Ты вся слабая.
А не сломишь.
Ты вся-вся моя.
И не гонишь.

Ты та самая.
На один лишь раз.
На единственный…
На последний...


Солнечное

По солнечной, скажем, улице
идешь, предположим, ты.
Кусают прохожие локти,
улыбок срывая цветы.

Допустим, что семь ветров
твой гордый омыли лик,
что семь самолетов-ковров
несут смелых ног твоих крик.

Но есть, вероятно, и тень…
Задворки великого города,
как праздник, встречают день
согласьем немого аккорда.

Да, несомненно, есть время.
И есть, несомненно, час,
когда наисладчайшее бремя
сочувствия радует нас.

По солнечной, скажем, улице
идешь, предположим, ты.
Прохожим, прожженным прохожим!
глаза открываешь и рты.


Бессонное

Обожаю бессонницу…
Она мне дарит стихи…
Я дарю их любимой…
Она мне дарит бессонницу…


Смурное - 1

на телеантенне
здания милиции
вороны крутят
ЛЮБОВЬ
может, им 300 лет
и они уже мудрые
все, как в сказке,
завтра праздник
мне идти некуда


Смурное - 2

Юрию Пиваку

Заел, одолел меня смур
средь модных красавиц-дур…
Напрасно готовит стрелы
и лук свой малыш Амур…


Комплиментарное

Не уверен, что многие женщины по-настоящему (в моем понимании, конечно) любили меня, но некоторые очень хотели (и некоторые имеют) от меня детей. Возможно, это высший комплимент, который женщина может выразить мужчине, хотя любовь здесь может и не присутствовать (в моем понимании, конечно)…


Не тургеневское

Вас били когда-нибудь розами по лицу?
Прекрасными большими белыми или красными
благородными розами?
Нет?
С капельками росы на лепестках…?
Нет?
Меня тоже не били.
Но меня били словами…
Такими же чистыми, дурманящими и прекрасными,
какими могут быть только розы.
Только розы…
Отдавая их с нежной любовью
вовсе не ждущему мне,
а другому…
Кому-то совсем другому…


Не верю
(известно, кто)

«В любовь некрасивых не верится…»
А.Туссейн

Не то, чтоб я там был какой-то избалованный красавчик, что ли, и пр., но не в этом дело, но для меня всегда как-то неубедительно, неприятно и невероятно, когда какие-то, на мой вкус и взгляд, некрасивые люди (в кино ли артисты или в жизни реальные люди), похоже, якобы любят друг друга, даже целуются и, может быть, даже рожают детей и как-то счастливы… Всегда как-то примеряешь все на себя, и не всегда оно налазит… Думаю, я здесь по-большому неправ в принципе, но в действительности как-то мне все это непонятно. Неужели они не видят, ослеплены?! Конечно, о вкусах… лучше помолчать…
С другой стороны, хотя это где-то несколько эгоистично, неправильно и несправедливо, но как я могу поверить, что тот или иной герой влюблен в ту или иную героиню и наоборот (опять же в жизни, кино или книге), если я сам немного не влюблен в нее/него. Тут надо либо включить огромное воображение, либо, как говорит народ, много выпить…


Новобрачным
(эпиталама)

Вы женитесь?! Куда?!
В какое время года?!
То пьеса ль навсегда?
Прелюдия иль кода?

Иль фуг наперекор
поющее движенье?
Иль вызревший аккорд
подспудного броженья?

Вы женитесь? Что ж, в путь!
Не гасли б мыслей звуки!
Женитесь! Пусть весь свет
найдет союз удачным!

(А скромный сей сонет –
советом новобрачным)


Неудачное

Есть неудач страна,
покрытая солью рана.
Заботам заветов верна,
уставшая слишком рано.

Эта страна – мой дом.
Здесь шепот оглушит, как гром.
А сумерки темных глаз
ослепят вас молнией враз.

Я б цепью тот дом заарканил
и дернул, да так, чтоб он канул
и сгинул в твоей преисподней…

О, как бы вздохнул я свободней!
О, как бы ожили мечты!
Когда б этот дом вошла ты…


Первое-последнее

Люблю мужчин – до первого обмана.
Люблю женщин – до первой измены.
Ненавижу ненавидеть – до последней надежды.
Люблю любить – до последнего вздоха.


Восьмое марта

Маме

Весной корабли мужских глаз все пристальней
бродят по женским морям.
Свой якорь бросая от пристани к пристани,
внемлют нежнейшим дарам.
Восьмое ж марта – особый день!
Восьмого марта дамский парад!
Отбросив всяческую дребедень,
всякому женскому всякий рад.

Восьмого марта женщины пьяны!
Восьмого марта девушки милы!
Чуть позадиристей, чуть больше забияки.
(Девчонки ж, как всегда, немножко бяки).

Сегодня день особенный у них,
у женщин всевозможного калибра –
от гордых и степенных пав-слоних
до пестреньких и шустреньких колибри.

Лицо земли каким-то странным чином
покрыли вдруг веснушки всех цветов –
то женщины спешат к своим мужчинам,
влекомые букетами цветов.

Идут они торжественно, как в суд,
(им наплевать, что спалит муж жаркое).
С такою легкостью и гордостью несут
и голову, и грудь, и все такое…

Восьмого марта женщины пьяны!
Восьмого марта женщины буянят!
Восьмого марта женщины сильны!
Восьмого только их поют Баяны!

Восьмого марта женщины идут
и за собой нить взоров наших тянут.
Восьмого марта женщины цветут…

… и только вдовы больше еще вянут…

Восьмого марта – праздник не для вдов.
Восьмого марта нет для них прохода.
Восьмого марта им особо грустно до…
восьмого марта следующего года…


*

Олени твоих велений
ко мне не бегут, Елена…
От нехватки ль твоих волнений?
От избытка ль моих хотений?


О! Марии…
(Латеральное)

Машкины мощные смачные сочные бедра
Нарушили кругосветный круиз моей крови…
Тайный стих
вышел боком…


Самое лучшее - 1

Самая лучшая девушка встречена…
Самая лучшая песенка спета…
Самый лучший стих позади…
(Надо же до такого состояния дойти!)


Самое лучшее – 2

Не думаю, что для многих женщин
я был самым лучшим.
Но зато многие женщины
были для меня самыми лучшими.


Сбивчивое

Слились уста в ста поцелуях.
Сбились с дороги…
Сломался лед.
На счастье!


*

Ты дилемм этих горечь не кушаешь:
подарить ли себя, продать?
Ты лишь голос природы слушаешь.
В ее зове твоя благодать.


*

Ты не льнешь, луноликая леди,
Планетою в ночь моих рук…
Отчего ж не касаешься снеди?
Отчего ж этот сердца стук?


*

Ты проста и податлива. Тебе есть что подать.
Ты и падая, гордо стоишь.
Как же жизнь за тебя, как бокал не поднять,
разливая ее … на троих?


*

ты – соавтор моих дерзаний.
ты – соавтор моих терзаний.
ты – героиня моей мечты:
веселой трагедии: я и ты.


*

Ты рай, из которого изгнан я
За грех – мой – не мой – земной,
который терзает нас издавна.
Пойдешь, побежишь за мной?


*

У грубого лика нет тонкой души.
В любовь некрасивых не верится.
Но грубые руки у грубых лиц.
А ими земля ведь вертится!


*

Я весь запутан паутиной
Сомнений: писем нет от милой.
Я выпутаться не спешу:
Что, если поплывут путиной?


*

Я люблю тебя за девственную женственность,
рук и губ твоих нежнейшее невежество,
за природную твою тоску по львиной силе
и за страсть, чтоб все чуть-чуть тебя носили.


*

Я грущу без тебя – истекаю чувством…
Я смотрю на тебя – истекаю чувством…
Прибегаю к тебе и в ответ слышу:
«Я истекаю чувством…»


Парное

Парная кровь, живая
кипит, бурлит ключем.
Ты мокрая, святая
мерцаешь под плащем.

Ты солнце в день долждливый.
Ты мокнешь и молчишь.
Ты сердцем трепетливым
в груди моей стучишь.


Чувствительное

Когда чувствуешь по-настоящему, совсем не можешь выразить свои чувства…
Когда же научишься и начнешь выражаться складно, гладко и сладко и пр.,
глядишь:
а чувств-то…


*

Я вздыхаю по вас тяжело.
Я скучаю по вас зело.
Только ночь невозможными снами
проясняет мое чело.


*

Чую, чувствую, что ты меня забудешь…
Что моею до конца никак не будешь…
Что со мною до конца ты не пробудешь…
Что совсем к другому берегу прибудешь…


*

Что ж ты гонишь мои мысли от себя?
Иль боишься, что умчат они тебя?
Или знаешь, чуешь сердцем и душой,
что я все равно вернусь к тебе, любя?


Дерзкое

Дерзко, чуть выпятив губы,
Смотришь - и даришь рубль.
План твой настолько крупный,
что вижу: дурак я круглый.


*

Ты ищешь себя. Я ищу тебя.
Я ищу себя. Ты ищешь меня.
Не это ли то,
Чего мы все ищем?


*

Ты любима мною, поверь.
Ты б доверью открыла дверь.
Если ж вскочит сомненья зверь,
Ты в любви и его заверь.


Аперитивное

Аперитив любви моей первой с толку сбил мою бедную голову.
Приучил меня к вечному голоду.
Торопливой походкой, нервной по дороге пошел неверной…
Уберег любовь – не честь смолоду…


Апокопическое

Я тебя очень лю и ты моя самая лю
Но перестань меня му
И все будет очень хо
Иначе наступит конец све


Самое

Самый красивый на свете,
самый умный на свете –
человек, которого любишь, -
самый главный на свете.


Однолюбивое

С детства нам твердят-талдычат-долдонят:
люби маму, папу, дедушку, бабушку и пр., пр…
Потом вдруг – бац! -
люби только свою жену/мужа…


Геометрическое

Моя подруга –
четыре круга.
К которым я весь
диаметрально
противоположен.
Просто
перпендикулярен.
Горизонтально
вертикален.
Косые взгляды
разбиссектрисены.
На грани распада
угол прямой.
Говорить не надо.
Диалог немой.


Гимн любви

Благодарный стон
сквозь дарящий сон
любви долгим криком-кантатой
в ночи раздается…
К утру лишь сдается
глухим пробужденьем-расплатой.
И день начинается
с солнцем ли, с пылью,
с морозом ли, с ветром, дождем –
в глазах все качается
небылью-былью…
Но к ночи мы ночи уж ждем.
О, темные ночи!
О, жаркие нивы!
О, зрелость несчетных
нечитанных книг!
О, жадные очи!
О, рая оливы!
О, вечных открытий…
огни… огни…


Главное

Я давно осознал,
что любовь – это главное.
Была она, есть или будет.
Я давно осознал,
что любовь – это праздник
над болью всех браков и буден.
Над бытом,
чей сон так труден.
Над бытом,
чей день так скуден.
Чье солнце –
тихоня-проказник –
чуть тлеет,
безгрешно бездарное.
Любовь – это грозы мая,
цвет яблонь в ночном саду.
Любовь – это двери рая,
откроешь – и ты в аду.

Спешим мы влюбиться в ближнего…
И тут же хватаем лишнего…


Самое интересное

Как ни крутись-вертись –
самое интересное:
для мужчин – женщины,
для женщин – мужчины.

Графическое -1

Белоликая магия нежности
разделила мой мир на смежности,
рассекла голубой параллелью,
пробежав по душе моей снежности.

Сколько линий на этой душе!
Сколько меток на этом поле!
Сколько здесь пробежало следов
то любви, то тоски, то неволи…

Этой графики жизнь моя автор,
презирающий линий повтор,
вечно ждущий толпы оратор…
То рейсфедер берет, то топор…

Вечно ищущий сложный новатор
рядом с чудом проводит вздор…


Графическое – 2

чернобелая графика наших отношений
допускала любовь или ненависть.
любовь или ссора пылали гореньем.
ньюансы же тленья нам не дались.

мы знать не хотели греха обольщений.
в надежном невежестве нежились.
смывать не умели стыда прощений.
в любовь, словно в карты, резались.

теперь же мы тоньше, умней и тактичней.
теперь мы ведем себя тише, приличней.
хоть каждый по-своему очень страдает…

каждый друг другу во всем потакает.
каждый друг другу во всем уступает.
… а любовь не горит, а любовь отступает…


*

Гомункулы нашей любви,
плодами фантазии бледной
взращенные, бродят, шатаются,
за рученьки взявшись, бедные…
А все-таки мне их жалко…
А все-таки я в них верю…


Грязное

О, как хотел я д’Артаньяном
отдать любви весь дар Татьяне…
Ласкал, лелеял, лебезил –
теперь вот по уши в грязи.

Ну что ж, такая вышла штука…
Я не издам больше ни звука.
Пусть грязь не сходит, как порука.

Пусть вечно служит мне наукой,
предстерегающе простой:
чтоб под венец не шел не с той.


*

Любовь до гроба! – поется в песне.
Любовь до гроба! – стонет стих.
Любовь до гроба! – хрипит из гроба…
Любовь до гроба! – Где же еще…?


Взлетное

Моих доводов стройных
оркестр камерный
души не встревожит
твоей век каменный…

Высоко мы взлетели,
гуляя в роще…
А, быть может, ты хочешь,
чтоб был я попроще?


Непричастное

Ты ко мне непричастна…
И все же сознайся,
скажи, ну признайся,
ведь любишь?
Зачем же злословить
злорадно, злосчастно?
Зачем?
Ведь обоих нас
губишь…


Не забывай-забудь…

Вот и прошла
наша весна.
Вот и пришла
лета зима.

Спелых волос
твоих копна.
Смелый вопрос
в твоих глазах.

Не забывай часы
наших минут.
Ну а года…
Годы забудь…

Счастье длилось недолго.
Был короток наш вальс.
Годы нашего завтра
скрыл, кружась и смеясь.

Мокрый перрон,
будто щека,
прямо у ног
лег, как судьба.

Вот и «прощай».
Вот и «прости».
Судьба одна,
но два пути.

Не забывай часы
наших минут.
Ну а года…
Годы забудь…


Не телефонное

Алла!
Алло!
меня слышишь, тезка?
скорее включи телепатиефон!
я в глаз твоих серых
попал кутузку…
не то, чтоб хотелось мне
выбраться вон.
не то, чтоб мне этого
было мало.
считаю, мне слишком
и так повезло…
но небо ночное
тревожат сигналы:
Алла!
Алла!
алло!
алло…

Странное

Я знаю страну, где мне пелось.
Я знаю страну, где жилось.
Я знаю страну, где хотелось
мне жить, но пустил под откос
и песни свои и цветы…

Той страной для меня была ты…


100 слов о любимой
(фантазия)

черные длинные шелковые волосы
рук воздетых хрустальная арка
спелых, чуть спекшихся губ гранаты
ног колонны из мрамора белого
песни звон в перестуке шагов
колокольчик медовых речей
глаз слепящее грехопаденье
приливы высокой груди бесконечные
пыл плеч покатых
шеи шедевр
тоненькой талии страх
море объятий
безбрежность бедер
тайна ресниц частокола
лоб в диадеме тончайших мыслей
соната певучести пальцев нервных
ноздрей прозрачных хрупкая чуткость
страсть белоснежных зубов затаенная
щек предрассветная розовость ранняя
дымка ушей среди ночи волос
дерзких бровей перелетные птицы
грации жест
несказанность слов
смелого смеха разбитая чаша
гордая гибкость разящих улыбок
и слезы-слезы обильного неба
дождем по стеклу
несмываемый образ…


Спящее

Спящее счастье,
ты не красавица,
но не просыпайся –
спи!

Спящая красавица,
ты не счастье,
но не просыпайся –
спи!

Мне же не спать,
до утра не гасить
дерзкой души
пожар…

Так что же красивее:
счастье любви
или природы
дар?!


Старая песня

Не состоялась моя весна.
Не состоялась моя любовь.
Лишь отстоялась я у окна
зря, не дождавшись хороших слов.

Не состоялись горы.
Не состоялись реки.
Лишь отстоялась моя любовь,
горе мое навеки…

Белый наряд сошьет зима.
Белый мороз построит дом.
Белой невестою сама
стану входить в него день за днем.

Пусть состоятся горы.
Пусть состоятся реки.
Пусть пропадает моя любовь,
горе мое навеки…


Несмутимое

Глядя на падающие листья
своей миной несмутимой,
обволакиваешь тиной
всю тоску мою интимную,
азиатскими мотивами
возмущаешь,
наполняешь,
надрываешь …
Просто так …


Нерусское

Ты - радость моя нерусская.
Черной тоскою – не русою
смотришь в окно по ночам,
внемля притворным речам.

Снов моих видишь картины
русалкою. Волос из тины
спутал меня и душит.
Взор твой все сушит, сушит…

И жжет и сжигает мне душу …
А что если я не струшу?


Возрождение

Опалило мое сердце
твое робкое дыханье.
Опалило мое сердце
твоих губ благоуханье.
Из золы моего сердца,
как из пепла, встала вновь
легче собственного веса
уносящаяся в выси
птицей-Фениксом любовь.


*

Волнений моих крамола
Бьет в неприступность мола
Высоких спокойных ресниц,
Не знающих бурь раскола.

Не дрогнут твои бастионы,
Заслышав огонь моих слов.
Души заметавшейся стоны
Не тронут основ твоих снов.

Так спи же, красавица, сладко!
Лелей свое тело и цвет!
Хоть грустно душе моей, гадко…
И все ж не кончается свет.

Уходит от паруса лодка –
Лишь море смеется в ответ…


*

Не гони меня молчаньем…
Иль приятно одичаньем
моей речи наслаждаться,
чтоб затем тиши предаться?

Что мне в стороны кидаться –
не прельщу себя качаньем.
Жизнь кончается венчаньем,
а с венцом, что может статься?

Вдруг увидев капли крови
на снегу, нахмуришь брови.
Сквозь ресничек пелену
словом кровь горит «люблю!»
Эта красным по белому роспись –
всей любви моей дикой подпись.


*

Любо мне было былого дня.
Лада, нам было ладно?
Ловкая ласковых глаз западня,
лови меня чаще, ладно?


Песня-печаль

Это песня-печаль,
это память-печать
на душе, на моей
навсегда…

Где-то солнца закат догорает, маня…
Где-то птицы летят за моря…
Где-то смех, где-то жизнь…
Только черная ночь,
Только песня навзрыд для меня…

Белым-белым днем,
тихим-тихим сном
ты ушла, уснула мечта…
Был ведь целый мир,
счастья вечный миг,
небо звезд, море грез у меня…

Но теперь только серая осень со мной
круглый год, даже майской весной…

Ты шепнула «Лови!», побежала, смеясь.
Я глядел тебе вслед, не спеша:
мне казалось тогда, будет счастье всегда,
что погоня за ним не нужна.

Сотни троп, дорог
я прошел бы, смог
переплыть все реки, моря,
чтоб вернуть тебя,
чтобы догонять
каждый день, каждый миг, каждый час.

Только тихое, нежное слово «Лови!»
говорят мне другие, не ты…

Это песня-печаль,
это память-печать
на душе, на моей
навсегда…


Послушное

Послушай, послушай,
а тебе не кажется,
что мы любим друг друга,
страдаем врозь?
Что пора заменить
в отношениях кашицу
манную диким букетом из роз?

Послушай, послушай,
а ты вспоминаешь
обо мне, когда ночи
ужасно длинные?
Ты когда-нибудь вдруг
обо всем забываешь,
чертя сумасшедше
знакомые линии?

Послушай, послушай,
а тебе не кажется
иногда, что до гроба
ты мой обет?
Что никем никому
никогда не скажется
так то, о чем я
шепчу лишь тебе?

Послушай, послушай,
а ты вспоминаешь
предвстречные сны
ожиданий?
То утро надежды,
когда уже знаешь:
дарами окажутся дани?

Послушай, послушай
биенье жизни.
В ней все на своем
на единственном месте.
Послушай, я знаю –
хоть смехом брызни,
хоть плачь, но под солнцем
нам место лишь вместе.


Предзакатное

Солнце
тонет
в море…
Лучей руки
взмыли в небо,
свой прощальный тост
поднимая, -
сладкий бокал муки!
Стонут и кричат:
спасите! SOS!
Солнцу своих рук
не протяну –
просто выпью с ним
и опьянею.
Пусть утонет.
Я еще луну
утоплю и выпью
вместе с нею.
Потом снова солнце…
лик луны…
Так, колеблясь
между днем и ночью,
я споюсь, сопьюсь,
ударюсь в сны
и приснюсь тебе,
идя наощупь…
Если ж впрямь
приду к тебе
во сне,
ты, как сну, мне
медленно сдавайся.
Хочешь, думай плохо
обо мне…
Но не шевелись,
не просыпайся…


Преклоненное

Ты лодка, а я твой парус,
тебя предпочевший Парис.
Ты солнце – я твой Ikaros,
ребенок – я твой каприз.

Я гонщик, и ты мой приз.
Я буря – ты легкий бриз.
Я скука – ты мой сюрприз.
Я Бах – ты веселый Бахус.

Я дам себе твердый зарок:
не брать обещаний оброк,
пока не наступит срок.

Я знаю: придет он вдруг.
И с трепетной радостью рук
я дам тебе нимба круг.


Рыцарское

Я рыцарь не без страха.
И ты не без упрека.
Вот привиденье краха
и бродит раньше срока.

Приблизится вплотную,
проникнет, обоймет…
Любовь нашу такую,
ну, кто ее поймет?!

Мы тешимся здоровьем.
Мы тащим все на кон,
не ведая и бровью,
где смех наш, а где стон.

Друг друга проклиная,
зачем-то тут же льстим.
Друг друга забывая,
сверхстрастью сладко мстим.

Патриции-плебеи,
не с легкой мы руки.
Святые скарабеи –
навозные жуки.

Мы в темя вбросим солнце.
Втемяшим в темень свет.
Мы выпьем все до донца.
И выдержим ответ.

Я рыцарь не без страха.
И ты не без упрека.
Но не познать нам праха
предательства порока.


Реминисцентное

«Я к вам пишу…» Чего же менее
я от судьбы могу хотеть.
Ты вне пространства. Ты вне времени.
Мне не любить тебя, но петь.

И быть порою вне себя.
И грезить о тебе, далекой,
земной мечтою, но высокой.
Да оградит она тебя!

И замирать от мысли жуткой,
что где-то дышишь в стороне.
С душою нежной, доброй, чуткой…

Печальна наяву, во сне…
Ты чью-то страсть сражаешь шуткой.
И просто знаешь обо мне…


Ревнивое

Я ревную тебя к тебе…
Когда тихо внимаешь тропе.
Когда вдруг улыбнешься мыслям.
Я ревную себя к тебе…

Я не властен в своей кровожадности.
Я не волен в своем могуществе.
Но когда ты влетаешь, раскрывшись,
я ревную тебя к себе..

Ведь я знаю, что я не тот,
кто предстал пред тобой в этот миг.
Но ведь ливню не скажешь «нет».
Но ведь сердцу не нужен мир.

Я ревную тебя к разлукам…
Я в причастность свою хоть и верю
к твоим болям, обидам и мукам –
все ж не слышу их тонкой свирели.

Барабанами кровь в висках.
И беснуются пальцы рук.
И плетут бесконечную сеть.
В них попалась твоя любовь.

Я ревную тебя к себе…
К тем минутам, когда я сильный.
К тем минутам, когда я вождь.
К тем минутам, когда я ангел.

Я ревную тебя к свободе…
К той, что даришь мне слишком часто.
Я ревную… И чем же боле
доказать мне к греху причастность?


Распадное


Диакритическая,
зайчиком
прическа,

как у богини пресловутого плейбойства.

Ты интегралом
бесконечно малых шалостей
дрожишь…

Твой смех соседствует с распадом…

До драмы ли,
когда дивертисменты
нам дарят див
похлеще…
и попроще?

Но пес
иль сноб,
объевшийся на жирном,

сжирает жадно вдруг
сухарик
пресный
тощий…


***
Не для Г.К.

Я иду на свиданье к жене…
По своей, по собственной вине,
по своей, по собственной неволе
мы расстались, свет убив в окне…

Я иду к жене на свидание!
Я увижу ее! Глазами!
Мы наполним любви нашей здание
неразлучности новой словами.

Мы возьмемся, как прежде, за руки.
Пусть глаза вновь друг другом упьются.
Пусть с пути наши речи собьются.
Пусть в объятьях сердца сольются.

Я иду к жене на свидание.
И уже предвкушаю запах
мелодичности гибких глаз,
напряженности чуткого тела.

Вы – Мадонна пречистой веры,
мать моих несмышленых строк.
Так какие ж принять нам меры,
чтоб не бил нас разлук новых рок?

Знаю: был дураком и буду.
Поумнею лишь на три ночи.
Но сегодня я чту, как Будду,
и люблю Вас – о Боже! – очень!


Проникающее

Я не обладаю такой уж большой
проникающей способностью Амура
в женщин, но меня вдруг нет-нет душой
возьмет да и полюбит какая-нибудь тонкая дура…

Полюбит – воспряну.
Мечтой изойду.
Поставлю на пьедестал
высокий
любовь,
а не станет –
уйду,
непрост,
хоть и чист,
как кристалл…


Приглашение к венцу

Не погубит любовь нашу брак.
Не закроет любовь нашу мрак
отчужденья, разлук, неудач,
недоверия, сплетен и врак.

Мы поднимем ее, как солнце,
опалит пусть всех «доброжелателей»,
всех петлю подающих «спасателей»,
этих счастья чужого «ваятелей».

Брак не смоет любви нашей дар.
Приходи под венец хоть завтра.
Я тебе подарю календарь:
каждый день в нем – 8 марта.

Мы, как знамя, любовь нашу вместе
вскинем в небо неверия местью.


*

Пора любви!
Любили вы?
Прекрасна и в убогом,
найди, открой, бери, веди
за сатаной иль богом!
Оковы льдов рвут реки,
когда к ним солнце льется.
Любовь моя навеки!
Живет! И сердцем бьется!
Пора любви!
Любили вы?
Любить - не только право –
великий долг!
священный долг!
Любите!
Vita!
Ave!


*

Меня мучает сладко твой взор.
И во сне мне за ним не угнаться.
Но я слишком большой позер,
чтобы взять вот и в этом признаться.


Вулканное

Грусть, тоска моя, Татьяна…
Без малейшего изъяна…
Обогнула, обошла…
Обманула и ушла…
Не находит рельсы поезд.
Давит грудь бойцовский пояс.
Врага ищет моя злость.
Напряжений жаждет кость.
Мне б с горы крутой, отвесной
в миг борьбы прямой нелестной
хоть на время, хоть на час
прыгнуть сердцем, не кичась
ни победой-пораженьем,
ни повторенным сраженьем,
ни позорной своей славой,
ни застывшей страсти лавой.
Я еще не отвулканил.
Погоди! Еще не канул
в бездну – силы лишь коплю,
чтоб извергнуть вновь:
ЛЮБЛЮ!


Стройное

Ледниковый период потока сознания…
Стоп!
Стройная девушка
переходит улицу…


***

На, докури… и узнай мои мысли.
Додумай меня до дна.
Допрыгни до самой волнующей выси.
И вот ты богата… бедная…


Тем более

Плешивые, облезлые, потрепанные опытом, обнюхавшие весь мир
международные коты восторженно утверждают, что русские проститутки -
самые страстные и голодные до мужиков женщины.
По-моему(я тоже облезлый), не проститутки - тем более...


Парадоксальное

За редкими прекрасными и действительными
исключениями, одетые женщины более женственны
и элегантны, чем раздетые.
Чуть-чуть больше тайны?


Светлое

Да светится имя твое!
Да сверкает тело твое!
Да блистает слава твоя!
Да темнеет надежда моя…

Да взрывается слово мое!
Да кончается время мое!
Да сгорает любовь моя!
Да рождается песнь твоя…

Где сон, где явь – мы все перепутали.
Не знаем, где труд, где праздность.
Где ты, где я – единство будто бы.
И все же, – какая разность!

Ты – мое небо высокое!
Я – твоих ног земля.


Самое искреннее

«Любовь есть предисловие к разлуке»
И.Бродский

Медовый месяц,
наполненный ароматной,
душистой,
сладкой, янтарной,
неповторимой и
самой искренней любовью,
почему-то всегда
постепенно переходит
в вязкую, липкую,
непроходимую, затягивающую,
душащую и невыносимую
трясину взаимонепонимания,
полнейшего безразличия и
самой искренней ненависти…


Несомненное

Несомненно, и, безусловно, близость, общение и общность с женщиной –
одно из самых больших и мощных удовольствий и радостей в жизни.
Но если бы на свете существовали только такая радость и счастье,
лично я бы рано или поздно ими подавился и удавился…


Журавлиное - 1

Ты горе.
Ты счастье.
Ты трудный мой быт.
Взлет и паденье мечты.
Ты осень,
Ненастье,
спрос мой и сбыт,
рожденья и смерти цветы…
Ты и сама где-то
Грезишь о Фебе своем,
хоть не часто он снится…

Ты вечный журавль
в недоступном мне небе…

Я ж утопаю в синицах…


Журавлиное - 2

Хоть я изъездил практически весь мир, когда я слышу весной или осенью курлыканье пролетающей журавлиной стаи, мне становится особенно грустно, и все тянет-тянет
куда-то в неведомое…

Я не знаю, куда вы летите-хотите.
Я не знаю, о чем вы печально грустите,
невольно неволя и в дали маня…
Постойте! Возьмите с собой меня!


***

Насильно мил не будешь…
Насильно позабудешь…
Уснешь… А утром солнце
бьет памятью в глаза…


Зачем?

Еще вчера ты мне сказала: «Нет.
Ты погаси в окне надежды свет.
И лишь на миг, на миг закрой глаза.
Потом открой, и станет мир без меня»…
Без тебя?!

Зачем стою я у окна?
Зачем смотрю в ушедший след?
Зачем огонь воспоминаний,
Зачем, зачем я не гашу?

Я помню встречу наших глаз и рук,
Когда моим лишь стало солнце вдруг.
Когда, казалось, в мире лишь одни
Остались мы, но ушла, ты ушла
Навсегда…

Зачем же вновь грохочет гром?
Зачем сменяет его солнце?
Зачем же смех мой как рыданья?
Зачем, зачем я жду тебя?


Белое

Ты мне позируешь в белом платье
белому-белому стиху под стать…
А ведь наша поэма
давно уже сложена…


Злополучное

«Два прошлых дают одно настоящее»
Иосиф Бродский


Дача, дети, дела –
Одуревший мой быт…
Какому б старьевщику
Жизнь свою сбыть?
Зачем ты мне встретилась?
Как же мне быть?
Тебя бы до смерти
И дальше любить…

Любовь злополучная,
Зелено-зрелая!
Любовь моя,
Полюшко необозримое…

Мы порознь родились,
Мы порознь росли.
Мы порознь когда-то
От всех отошли.
Мы порознь сорвать
С себя цепи смогли.
Мы порознь искали,
Но вместе нашли.
Любовь злополучная,
Зелено-зрелая!
Любовь моя,
Полюшко необозримое…

Дерзкие руки,
Воинственный рот…
Ты страсти ведешь
Смехотворный учет…
Хохочешь, считая…
Уж несколько сот…
Но в бездне любви нашей
Тонет мой лот…

Любовь злополучная,
Зелено-зрелая!
Любовь моя,
Полюшко необозримое…


***

Здравствуй, мой красивый
несерьезный человек!
Здравствуй!
Прости
и прощай!
Неси меня в черное,
синий мой век.
За серость мою
не прощай.

Здравствуй, мой далекий
самый близкий человек!
Здравствуй!
Прости
и прощай!
Сквозь рок разлук,
сквозь разливы рек
хоть в мыслях
меня навещай.

К тебе я взывал,
но ты молчала,
душой отвернувшись
и ликом.
Девятый вал
моей печали
застыл
неродившимся криком…

Так что же вы стонете, чайки?!
Ведь множество бурь впереди…


***

Знаешь, я должен
сказать тебе слово.
Знаешь, я ложен…

И все-таки, все же
хочу попытаться,
попробовать вновь
за все оправдаться,
забыть любовь…

Забыть любовь?!
Нет! Все, что выдумал,
жадно желая
сказать, что ведь видывал
тех и этих,
сяких и прочих,
в шляпках, беретах
и без… короче…

впрочем, –

нету пути короче,
нету пути длинней,
если захочешь очень,
да не хватает дней…


Неверное

Это неверно,
что некрасивые – верные.
Они верные, вернее, «верные»,
потому что некрасивые.


***

Иди ко мне крутой дорогой.
Иди извилистой, прямой.
Иди высокой, длинноногой.
Иди поющей и немой.
Иди на годы, на мгновенье.
Наверное и насовсем.
Иди, как ветра дуновенье,
что вечер дарит всяк и всем.
Иди ко мне прохладным летом.
Иди пылающей зимой.
Иди пронзающим приветом.
Иди ко мне. Иди за мной.
Я вылечу любую рану.
Я выведу сложнейший слог.
Суровой сурой из Корана
я вырву сердце под залог
твоих обещанных обрядов,
моих молебней и молитв.
Иди и будь со мною рядом.
Пусть больше сердце не болит.
Я выйду в бело чисто поле.
Я прорублю дремучий лес.
Я в целину вопьюсь стопою.
И мыслью лягу на челе.
Я вынесу любую ношу.
Основы неба покачну.

Иди ко мне – и я все брошу!
Иди ко мне – я все начну!


***

Есть только единственный верный друг.
Есть только единственная пара рук.
Единственно протянутое сердце.
Не урони, если встретятся вдруг.


***

Из черного неба,
как солнце златое,
любовь моя всходит –
ответь!
И все в этом мире,
невзрачно простое,
блестеть начинает
и петь.

Так пой же,
влюбленный мой
голос!
Любовью наполненный
колос,
сраженный косою
под корень,
увидевший счастье
и в горе.

Ты прелесть,
ты чудо,
и лесть
любая
не будет
обманом,

поскольку ты все,
что есть
на свете,
но выше станом.

В каком-то предчувствии
странном
я жду от тебя…

Что?
Бог весть!


***

Есть чувства нагие. Потрогать руками
их можно – ударит током!
Но лучше не трогать: ведь мы же их сами
боимся, обходим боком.


Какое бы то ни было

В какой бы город я ни приехал –
Это город солнца и любви.

В какую бы страну я ни приехал –
Это край солнца и любви.

Я вижу человека.
Любого.
И знаю:
Это вселенная солнца и любви.


***

Женитьба – хорошее дело!
Женитесь! Женитесь, родные мои!
Хорошие девушки – Мила, Маша…
Но свадьба – ваша! А песни – мои!


Кобылиное

Гуляю по Кольцу.
Вдруг сзади,
из-за угла за спиной
почти совсем рядом
послышался громкий
явный цокот
конских копыт…
Я вздрогнул, отпрянул,
отскочил, оглянулся:
мимо прогремела
огромная (под центнер)
по-русски красивая
молодая бабища
на высоких стальных
каблуках-копытах.
«Ой! – воскликнул я, -
как вы меня напугали:
Я думал это конь!».
И тут же не удержался, добавил:
«А это, оказалась, кобыла!»
За что чуть было
не получил по башке сумкой,
но чудом, по-боксерски
сумел уклониться.
Но зато не спасся от
обрушившегося на меня
отборного, отнюдь не
лошадиного мата…
Впрочем, она была права.
Впрочем, я тоже…

Потом мы встречались…
Но всегда это был
какой-то бешеный
бесконечно беспечный
кавалерийский бой,
долгая и яростная
любовь-лягание…


***

Ты уходишь, но я пою.
Бьет надеждою сердца прибой.
Ты уносишь любовь мою.
Значит, будет она с тобой?

На распутье судьбы стою
и не знаю, что делать с собой.
Ты уносишь тоску мою.
Значит, будет она с тобой?

Невозможные ливни ласк
отгремели, как грозы майские…
Почему же волнуется кровь,
нарастает в груди вал крутой?

Ты уносишь мою любовь.
Значит, будет она с тобой?


Тонкое

Твои тонкие психологические губы –
это к страсти зовущие трубы.
Разрезают их резкие звуки
густой голос рассудочной тубы.

Не постичь мне их тайной науки.
Воздеваю в беспамятстве руки.
В беспомощности своей они грубы,
но как сладки познания муки!

Я беру ариаднину нить твоих слов.
Я кидаюсь в пучину огня твоих глаз.
В лабиринте любви, средь немыслимых снов
я надеюсь услышать божественный глас.

Твои тонкие губы говорят, говорят…
Гимн? Проклятье?
Молитву любви творят?


***

Кристина! Христос воскрес
с приходом твоим, появленьем.
Мечта вознеслась до небес
и смотрит на мир с удивленьем.

Кристина! Христос воскрес!
Зачем же кричать «Аллилуя!»?
Ведь времени только в обрез
осталось нам для поцелуя.

Распутница и недотрога.
Кристина! Святая Мария!
Зачни от меня – не от бога.
Потом – хоть в огне гори я.

Зачну и я… Песню! Такую!
Словами весь мир, догорая,
затискаю. И затоскую
пройдя все заслоны рая…


Лотерея

Муж и жена –
единство противоположностей.
Здесь карты
сама природа тасует.
И как будто и без этого
мало сложностей –
тут случай слепой
по веревке танцует…

Дуры, умницы, красотки,
тощий, жирный, лыс, брюнет,
буки, скромницы, кокотки,
поп, носильщик и поэт,
и лишенные поэтики
всю жизнь в поисках натужных,
как счастливые билетики,
ищут пар себе супружных.

Лотерея! Лотерея!
Преазартная игра!
Вот билетик лотерейный.
Купишь, вытащишь – ура!!!
Нет… напрасные восторги…
Тут сошлось… а там ничуть…
Лотерейные те торги
надоели – просто жуть!

В брак вступить? – Билет тяни!
Накопи хоть батареи –
проиграешь: все они
безвыигрышной лотереи…

Сладко мне порою тешить
самого себя мечтой,
что хоть некого мне нежить,
мне не жить вдвоем с не той.
Я давно не покупаю,
но храню один билет.
Я его не проверяю
вот уж сколько долгих лет.
Так не хочется мне верить,
что и здесь и тут не то…

Может, хватить лотереить?
Может, взяться за лото?


***

я раб – не слуга красоты
чуть-чуть усмехнешься ты
подумав: не все ли равно
коль пьешь ты одно вино?


Любовь спешит

Утром, вечером, ночью и днем
в городах, долинах, горах
под любви олимпийским огнем
мчатся пары на всех парах.

Я заметил давно, что влюбленные
обязательно все спешат,
будто ждет где-то луг их зеленый –
не поспеют – он будет сжат.
Все наполнено огненной скоростью.
Бьется сердце, буяня, в груди.
Даже пень зеленеющей порослью
покрывается, соком гудит,

когда слышит весеннюю скачку-галоп
по полям, по лесам, по лужам.
Розовеет у пня чуть рассохшийся лоб:
он почуял: он снова нужен!

Все, кто любит, кто счастлив, бегут, таранят
крепь самых высоких преград.
Остальные ж Амура мольбами тиранят:
им подстреленным быть каждый рад.

Чтоб сорваться вдруг с места, в чем мать родила,
подарить свое тело росам.
Чтоб, как лошадь степная, сорвав удила,
мчаться, жить бесконечным тем кроссом,

что врывается веснами в сны мои,
что нас гонит, влечет за моря,
пусть наивные часто, пусть мнимые –
проплываем их бури не зря.

Все, что любит, куда-то торопится,
запыхавшись, куда-то бежит…

Видно, наша любовь коробится:
никуда
уж давно
не спешит…


Марина

Памяти отца

в потопе пота
в округе крови
любовь утопла
кольцо замкнулось
расходятся волны
далеко-далече
и сходят на нет
в берега уходят
говорящие «да»
а в море вплывают
входят скользко
новые пары
раздвигая ивы
распахивают поры
выпускают в море
и дарят морю
соленому как страсть
слепому как сила
пенящуюся кровь
но море недолго
спит под соблазном
коробятся воды
вспинаются криком
каждое мгновенье
море миру
рождает из пены
тьму Афродит
прекрасно преступных
в любви рожденных
незаконнорожденных!


Наша песня

Ночь настигает заря.
Гаснет пламя в костре.
Тянется лапа сосны
к спящей твоей руке…

Опускаются к нам
звезды нашей мечты.
Будто рядом ручей,
тихо гитара журчит.

Наша песня – родник
с самой живою водой.
Встретят ее на пути
все, кто богат душой.

Песня наша сродни
всем, кто уюта пыли
пыль дорог предпочел.
Всем, кто в пути.

Чистой совестью глаз
дальних огней в ночи
мы с тобою клялись
песню нашу нести.

Нам песня нужна,
как пожатье руки.
Песня наша пройдет
все туманы пути.


Натальное

О Натали! Наташа!
Взяла ведь, взяла-таки ваша.
Да долго ли будет держать?
Иль станет, не сеяв, жать
мне сердце серпом сарказма?
Кровь хлынет волнами оргазма
от боли несжатых мук
от робких, но косящих рук.

Наташка! Наталия! На…
Был мир, а теперь война
в нейтральной моей груди.
Буди же ее, буди!

О Натали! Натали!
Взведи курок глаз и – пли!
Сегодня твой день, Натали.
Что хочешь, что можешь – вели!

Наташка! Натулик! Ната!
Вдруг в морду мне счастьем: «Нате!
Возьмите, синьор, получите.
За что? Идиот! Молчите!»

Но кто же тут сможет молчать?!
Сбежали слова, ушли.
Лишь пульс продолжает стучать:
Наташенька! На…Натали!

Наташенька! На…Натали!
По женской любви ностальгия
сложила мне все вот это…
Суди ж: тебе право вето.


Метро-кольцо

Синее метро. Старенький мотив
про себя я тихо напеваю.
Вдоль по кольцу я домой качу.
Вот и закончен день…

Голос в микрофон… Станция моя:
надо бы выйти здесь на пересадку.
Надо бы, надо бы, надо бы… но
почему-то не двигаюсь я…

Мчусь я по кругу, как прежде когда-то
за счастьем с тобой мы неслись
в мир без конца…

Счастье казалось надолго,
любовь бесконечной, казалась весна
навсегда…
Вот уж сколько зим
езжу я один…
Но никак не вырваться мне из круга,
что разомкнулся, который ты
смела порвать, уйти…

Круга не сомкнуть. Ты ведь не придешь.
Надо бы в кого-то мне влюбиться.
Надо бы, надо бы, надо бы… но
почему-то не двигаюсь я…

Кружат недели метро кольцевым.
Повторяются станции-дни.
Мчатся года…

Мне пересесть где-то надо бы, надо бы
вырвать себя из кольца
навсегда…


Мечтательное

Я мечтаю с тобой оказаться
на высоком широком лугу.
Не могу, не хочу я эрзаца.
Без простора с тобой не смогу.

Мы пройдем непроторенным лугом,
утопая по пояс в цветах,
тем одним неповторенным кругом…
И умрем с веткой неба в устах…


***

От глаз твоих грозной взрывчатки
не скрыться мне и на Камчатке…
Догорает бикфордов шнур…
На спасение шансы шатки…


Шедевр

Аннет, что же делать, Аннет?!
Я думал, полюбишь – ан нет!
Я слышу одно лишь в ответ:
о нет, дорогой мой, нет!

Оставь мне на память сонет
да брось пару стертых монет
в фонтан предстоящих лет
на счастье, и дай обет:

не слышать свой вымысел-стон,
забыть мой растерянный стан,
не думать, что уши у стен.

Не делать в душе содом,
отдав свою дань садам.
Не требовать: бис! Эдем!


Христианская месть

Дикий…
Страшный поцелуй прямо в сердце
мне вонзила с какой-то злостью,
меня выбрав кому-то местью,
бросив жалкую кость любви.
Я схватил ее псом голодным.
Я берег ее, грозно рыча.
Но увидел себя непричемным,
когда вихрь тебя новый умчал.
Больно…
Больно, когда тобой мстят.
Как же можется мстить так,
любя
совершенно другого?!
Нет! Я…
Я тобой отмщу за себя…
Повстречав
одиноко дичающий взгляд
моей мстящей до гроба любви,
ты когда-нибудь вздрогнешь,
глаза отведя…
и поймешь все…
и стану я квит…


Уходящее

Ты уходишь, так и не придя…
От волненья песни не допев,
побежал я, голову сломя,
шум веселый города презрев,
чтоб настичь ушедший вдруг
напев, чтоб постичь его –
пусть даже не тебя.
Разве знал я, жалкий судия,
что сужу царицу королев?
Что ее святое появленье –
жизни пресной лебединый сказ,
где слова, как ветра дуновенье?
Что такая песня – откровенье?
Что такая песня только раз
к человеку сходит на мгновенье?


***

Мчит меня поезд вперед…
Думы о милой –
назад…
Кто перетянет?


***

Алие

Не портрет на стене – икона.
Стан ее – стон – не поза.
Я пополз бы за ней на край света.
Да вот, ползать как раз не умею…


Влюбленное

Не знаю, насколько там и вообще был ли я когда-либо по-настоящему любим,
но мне очень крупно и красиво повезло в жизни:
ни дня, ни ночи не было, чтобы я не был страстно влюблен
в кого-то или во что-то.


Любовь

Любишь меня? – Нет! Хочешь меня? – Нет!
Стоишь меня? – Нет! Гонишь меня? – Нет!
Любишь меня? – Да! Хочешь меня? – Да!
Стоишь меня? – Да! Гонишь меня? – Да!


Молчание – золото?

Не гонишь и все же молчишь упорно.
Молчит и лицо твое славное.
«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?

Иль ты отозваться боишься дурно
иль в дурах, как в девках, остаться?
Проходит какое-то время и трудно
с молчаньем своим уж расстаться.

Молчи же! Молчи! Ведь чего еще проще!
И кротче так путь и короче.
Нам к цели идти: тебе ждать преспокойно –
мне звать – положенье неравное…

«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?


Непоследовательное

Я женщин люблю.
Но боюсь…
Я женщин боюсь.
Но люблю…


Сеттина

Я выпью вина, чтоб забыть вину
перед прахом надежд воздетых,
перед страхом невест раздетых.
Я выпью вина и начну войну
против вечного липкого прошлого
среди вечера лишнего, пошлого.
Я выпью вина, но тебя не верну…

Били руки фонтанами пальцев…
Теплотой растворяясь в воздухе,
мы тогда не нуждались в отдыхе
от судьбы бесконечных вальсов.
Нас кружило, и мы кружились.
Нас вживали, но мы не ужились
среди бала титанов-паяцев.

Предпочли откровенья муки
и познанья священный дар.
Все ж последний смертельный удар
нанесли нам свои же руки.
Спьяну, сдуру, в порыве ль гусарства
погубил я полжизни-полцарства.
Бродят в нем моей памяти звуки…

Я выпью вина – где мой стыд-стакан?
Я сяду на сук – где мой друг-топор?
Закрываю глаза – вижу все в упор.
Так сижу уж сто лет, словно сыч-истукан.
Уж и небо само унижается…
Что же? Жизнь – чет-нечет? – продолжается…
И танцует свой вечный канкан.

 
***
Отношением к людям сошлись мы, любимая…
Как же не смог разгадать я тебя?!
Ведь ты любила людей, ненавидя.
Я ж презираю людей, любя.


Похвальное

Скажи самой страшной дурнушке,
Что она красавица,
и она воспримет это как само собой…
Скажу дураку, что он умный…


Perpetuum mobile

Невольничий караван моих мыслей
влачится по белой пустыне
за бледным твоим миражем…
Вечное движение!


Поисковое

Всю жизнь ищу себе хорошую бабу-женщину.
Под себя.
Но единственно хорошее в этом поиске –
это… поиск.


Нулевое

Красавица – не красавица, если курит, она для меня просто ноль.
Если дура – круглый ноль.
Если невоспитанна – два нуля.
Если не нравится – ноль без палочки.


Полуночное

Полночь. Милиция гонит влюбленных
из парка, из тени березок и кленов.
Лишь дурь держиморды да дух исполненья
танцуют под звездами танец зеленый…


Наркоманское

Пригубив, погубила…
Поцелуем смертоносным
заразила мне кровь
ненасытностью.
До конца ж не убила,
назвав меня сносным…
Расстался с прошедшей я
бытностью…

Так хожу я, ищу
этот яд твоих губ
наркоманом
зеленых глаз…


***

Полутень, полушепот всю ночь напролет
все живое приводят в транс…
(Опять эта баба-луна дает
одновременной любви сеанс!)


Больное

Если даже самая любимая женщина расскажет мне о каких-то
своих интимных болячках, она тут же как-то становится нелюбимой.
Наверное, это жестоко с моей стороны…
Но лучше бы она мне об этом не рассказывала…


Гадательное

Я долго гадал: отчего кружится голова,
в то же время так тихо и ясно
на душе? Догадался, когда ты пришла:
голова так кружится от счастья!

Я часто думаю: отчего так бывает?
Вот проснешься – и все прекрасно.
Вот живешь – и тебе хорошо.
Новый день – это новый друг.

Я задумываюсь иногда до утра.
Я засиживаюсь часто за полночь,
раскрывая все тайны пера.
(И не бог здесь, а ночь мне в помощь).

Я люблю нашу русскую речь.
Ведь она нас когда-то свела.
Как хочу я в словах сберечь
запах трав, щебетанье ручья.

Моя ночь не устанет стеречь
твои тонкие хрупкие сны.
Будет осень, зима – не перечь:
неизбежен приход весны.

Неизбежен! И самое чистое
золотое проснется Слово.
Неизбежен! Как солнце лучистое,
что уже поднимается снова.

ХХХХ ХХХХ ХХХХ ХХХХ