Прошу Вас...

 ***
Прошу вас, не кричите на меня с утра,
Не заставляйте сердце в злости биться!
С упрямостью ночного комара
Не требуйте того, чему ещё не время сбыться!

Проблема не решится в миг,
Велением волшебного перста.
Нигде не в помощь нервный крик –
Прошу вас! Не кричите на меня с утра!

 ***
Меня покинули стихи,
Я не могу связать единой рифмой
Слова любви, утрат и суеты,
И не настроить больше струн усталой лиры.

Блуждая по ночам в стенах
По освещённой лунным светом глади,
Пытаюсь сделать на великое замах,
А получается лишь вялый росчерк на листе тетрадном

За что возьмусь – везде одна беда,
Что в прозе, что в стихах лихих –
 Со мной прощаются слова,
Когда я так нуждаюсь в них.

Подпорчу и перо и дух,
«Великий судеб, тайн хранитель!
Для слов ты, максимум, пастух,
Но уж никак не их правитель!

Тебе ни с Богом под руку, ни с чёртом,
Ты даже телом исхудал, ослаб…»
Не велика беда – остановиться на четвёртой,
Я – третьей строчки тленный раб.

 ***
В открытой книге смысла не сыскать,
Не встретить лиц понурых, не остановиться
В порывах нежных по ночам стихи писать –
Вот угораздило юнца влюбиться!

Потерян сон, и аппетит утрачен,
Разбросан в беспорядке грубый волос,
Нетерпелив и «сволочью» охвачен,
Не услыхав её неповторимый голос.

Когда не смотришь вверх, взывая и моля,
А улыбаешься ненастью,
Когда живёшь, когда живёшь любя –
Вот истинное, неизведанное счастье.

 ***
Я двести лиц улыбкой одарю –
Всего три слова на заборе набросаю.
Слабо в мажоре «обладу»?
Оркестр, пять минут, и я башляю!

Звоните в дверь! На три-четыре.
Виолончель, настройтесь по фоно!
Облейте скрипачей шампанским!
Работаем, товарищи, в открытое окно!

Поаккуратнее с бенгальскими огнями!
Духовики! Не балуйтесь с вином!
Без паники, бабуля, милицию уже позвали.
Никто не видел, куда ушёл Кобзон?!

Досадно… и почему ещё окно пустует?
Не шелохнётся штора, и не зажжётся свет...
Концерт окончен, зритель негодует.
Что делать – никого в квартире нет.

Затихла сцена, не сказав ни слова.
Я в тишине бокал последний бью.
Остались лишь три слова на заборе,
Те, что пропеть хотелось: «Я тебя люблю!»

 ***
Я опьянел без помощи вина
И покраснел без видимых причин смущенья,
Болит нещадно голова –
Подпрыгнуло моё давленье.

Кричат, глумятся надо мной,
Всё просят связного ответа,
А я уже не вижу света,
Наивно жду, когда придёт конвой.

Расспросам нет ни края, ни конца –
Столпились. В страхе хлопают глазами,
А я всё только развожу руками,
И жду не деферамбов подлеца,

Не фраз дежурных «как ты?», «что ты?»,
Не лиц, сконфуженных заботой –

Нет, всё не то. Всего два слога
(за эгоизм себя корю),
Я разве требую так много?
Два слога из знакомых уст: «Люблю».

 ***
 Под диктовку
Ты говоришь, а я тебя не слышу,
Схожу с ума от тишины,
Последние мгновенья суеты
Запишем в счёт – заплатит лето.

Нет больше мыслей в этом мраке ночи.
Расправив теменный пробор,
Со мной заводишь разговор,
И под диктовку пишешь строки –
Такой сегодня уговор.

 ***
Я вольных дум невольный распевала!
Словес бунтарь! Судеб наездник:
Творю миры с упорностью барана –
Муз необузданный наперсник.

 ***
На крыльце позабытых обид,
Пал, внушённый обилием дам.
Может это я плачу навзрыд?
Нет, это всё я внушил себе сам.

Сударыня, ваш дружеский уклон
Перестаёт быть милым. Вопреки
Моральным принципам: «Пардон!» -
Вам говорю, натягивая сапоги.

 ***
 Лето. Злое
Я с детства отличаюсь только ленью –
Не согнусь лишний раз, и не вытру пыль,
Но от привычки ленно-постельной
Меня отучил лета костыль.

Приковыляло однажды буйным пламенем,
Ввалилось в комнату, треснув швами.
Показало свою позицию жестом неласковым:
«Дела мне нет – только бегай за вами!

Лета вам мало в средних широтах.
Ждёте, томитесь «Ну когда же май?!»,
А только наденете первые шорты,
Так сразу же потно: «Ну, где же январь?!»

И вдруг – трясь! По тому самому,
На котором с детства приучен сидеть.
(Эффект поразителен. Самое главное,
Начинаешь слушать, внимать и в глаза смотреть).

«подумайте сами – всего ничего!
Каких-то три календарных месяца (Не считая мая).
Думаете, вам всё кутится и куролесится,
А лето и рад вприпрыжку за вами?!

А вот и шиш вам размером с Азию!»
Выпятив достоинство летних дней вперёд,
«Это ж форменное безобразие!»
и, на костыль опершись, ушло.
 
 ***
 На выезд
Хожу нежно –
 волосами-дорогами.
Хорошо хоть
 не по миру,
Да без грустного
 поводу,
И не словами
 строгими
Ругаюсь,
 не взглядом
 пламенным
Палю от злости,
Вдруг не найдя
 клеймёной
Сабли в
 трости,
А делаю
 лицо
 каменным.
Расставлю руки –
 к груди
Прижимаю
 странствия,
 возглашаю:
- Вот они! Смотри!
Ноги мои,
 избитые щебнем,
Будут
 по тебе
 ходить.
Глаза мои,
 Богом влитые,
Чтобы тебя любить.
Чужбина, милая,
 причисли
Меня к своим.
Если б ты знала,
Как надоели
 своими
 минами
Морозы
 бесснежных
 зим!
 
 ***
 Вальс
Во мне душа горит,
А сердце тает нежно
От взглядов и любви,
От Ваших глаз, конечно.
Но, стоит намекнуть,
Что нам пора прощаться,
Как, робостью объят,
Плетусь за вашу дверь.

Куда девались сны,
Что мучили поэта?
Не уж то до весны,
Мон Шер, не дотянуть?
Но, чемодан собрав,
И обернувшись смело,
Прищурю правый глаз
И всё же возражу:

Как сосчитать цветы,
Подаренные мною?
И можно ли «любовью»
назвать все чувства к вам?
Но. Не устроив сцен,
На ухо мне шепнёте,
Пощёчину вручив:
«Прощайте, милый хам!»