Стихи Гржибовской Ю. И

 
 
* * *

Над городом вихри разорванных туч.
В лохмотьях и клочьях ненастья
Блеснул озарением солнечный луч,
И окна прозрели от счастья ,
И ярко зажглась черепица домов,
И роща, ожив, засияла.
Огромное солнце средь белых стволов
Янтарным закатом пылало.

Осень 2003 года.

Лес.

Величавый! В блеске дня сияя,
Ослепляет яркой белизной,
Каждою снежинкою играя,
Сохраняет девственный покой.
Я бегу, в сугробах утопая,
Падаю в пушистый мягкий снег,
Замираю. Тишина какая!
В память о тебе, мятежный век.

Декабрь, 2000 года.

Ожидание.

Зимний вечер. Жду я встречи.
Полушалок лег на плечи.
Полыхают жаркие
Маки- цветы яркие.
Зажигает вечер свечи,
При свечах гадание.
Вот король, ко мне сердечен.
Выпало свидание.
Вздрогнул сонный телефон.
Полыхают щеки. Он!

Январь, 1990 .

В парке.

Была я в зимнем парке.
Снег. Солнце. Тихо. Ярко.
Безмолвие звенело.
Вдруг я остолбенела.
Разломана беседка,
И стонет ель – соседка.
У хрупкой хворостинки,
У тоненькой осинки,
Поруганной и клятой,
Пенек торчит кудлатый.
Глумился кто – то гнусно
Над красотою. Грустно.

1990 год.

У моря.

Когда на горячем морском берегу
Я душу свою отогреть не могу,
Вздыхает глубоко сочувственно море.
Вхожу – и как соль растворяется горе.
Прибоем смывается горечь – печаль.
Гривастые волны несут ее вдаль.
На пенистых гребнях, как чайка вольна,
Взлетаю. Ласкает стихия меня.

Август, 1994 год.

Школьные годы.

Симаревой Валентине Ивановне,
Послевоенному детству посвящается.

Послевоенный первый год.
Вернулись мы домой в год тот.
Нет дома- весь разрушен город.
Есть только карточки и голод
Наш дом – вагоны и землянки,
Наш дом - теплушки и времянки.
И все ж нашлось у матерей
Во что обуть, одеть детей,
Благословляя у порога.
Нас снаряжал Сентябрь в дорогу.
Благословенен будь, Сентябрь!
Мы жили, как цыганский табор,
В одном вагоне две и три
Большие разные семьи.
У каждой угол свой и нары,
Буржуйка – печка, столик старый,
Да занавески, что пестрели,
Скрывали тайны и старели.
За занавеской допоздна
Коптил фитиль, и я одна
Листала бережно страницы,
Порой слипалися ресницы,
И лампа гасла на столе.
Мерцая, огоньки в золе
Бросали отблески на стены,
Метались, вздрагивая тени.
Мне снились школа и урок,
Сто граммов хлеба – наш паек,
Ребят восторженные взгляды,
Учитель – юность из блокады.
Благословенен будь во век,
Любимый с детства человек.

. Сентябрь, 1992 год.

Возвращение к детству.

Атласной лентой стелется дорога
И убегает вдаль за поворот.
За дальним поворотом у порога
Родного дома детство меня ждет.
Оно в коротком платьице из ситца
Девчонкой звонкой быстроногою
Надеется на счастье, верит в принца
И ждет наивной недотрогою.
Тоска, печали, поотстав немного,
Остались у калитки, у ворот.
Была понятна им моя тревога –
Шел к Детству мой 50 – ый год.

1990 год.

Зимний восход.
Наблюдение из окна.

Что за фонарь висит? Постой…
Как – будто движется… Живой…
Смотри! Над крышею повис!
Сорвется! Жаль! – Нет! Плывет ввысь!
.Все выше, выше! Видишь? Вон!!!
Он зажигает небосклон.
1990 год.
(Дома. Утром. На зимних каникулах)


Н С К

Наскучил мне размеренный уклад
Обыденной провинциальной жизни.
Я так хочу, я рвусь в Калининград
От сорняков, жуков, червей и слизней,
С которыми все лето провела
В тоске по пляжам солнечным и морю.
Желанья мои там, а здесь дела,
И, подчиняясь долгу, я не спорю.

Август, 2002 год.

* * *

Август брызжет солнцем
В чистые оконца,
Занавеска пузырем,
Пряный запах донца.
Как в Эдеме окрест.
Шелест веток сада,
Звонит Спасский Благовест,
На душе отрада.

Август, 2002 год.

* * *

Нуднее нет такой работы,
К которой не лежит душа.
Идешь в упряжке без охоты
И по – воловьи не спеша.
И голову она не вскружит,
Поскольку животу лишь служит

Июль, 2002 год.

* * *
Зачем носиться до сих пор с яйцом,
Вынашивать его до безрассудства?
С каким бы оно не было лицом,
В итоге получается паскудство.

Сентябрь, 2002 год.

* * *
Как здорово, что мы не умираем,
А в новом воплощении живем,
Хотя квартиру там не выбираем,
Что заслужили, то приобретем.
Не вымолить молитвами, слезами
Заслуг у неба, если должен ты
Пошевелить разок – другой мозгами,
Избавить сам себя от маяты.
Не иждивенствуй! Среди всех сословий
Болеют иждивенчеством давно.
Не ковыряйся в мусоре злословий,
Ищи сперва в своем глазу бревно.
Шлифуй себя от накипи и хлама,
Оттачивай по граням бриллиант.
Начнет сверкать – без всякого обмана
Цена ему по высшей мере – КВАНТ.

Сентябрь, 2002 год.

* * *

Не подавляй своим присутствием.
Раз не диктатор, - не диктуй.
Не угнетай своим отсутствием
И в душу никому не плюй.
Своих сомнений не навязывай,
Хватает и без них тревог.
И ни к чему нас не обязывай,
Не пропускай по нервам ток.

Октябрь, 2002 год.

* * *

Только тот, кто сам не делает ошибок,
Может судить другого.
( Об этом есть в Библии.)

Размышления о свободе.

И ворон орлом себя чувствует – волен
Ты ж- раб живота, всякий раб подневолен.
Как крот в огороде роешь, копаешь
И небо не видишь, не то, что летаешь.
Для живота и орел промышляет.
Значит, свободен не тот, кто летает.
Что – то другое есть в слове свобода,
Суть не орлиная, высшего рода.
И горизонты и дальше, и шире,
Старт на Земле, - полет в Квантовом мире.
В истине этой конец и начало,
Путь не из легких – одной жизни мало.
Грех тормозит и склоняет к блаженству.
Клятый, гонимый иди к совершенству.
Волею духа куется свобода.
Можешь в бессмертье взлететь с огорода.

Октябрь, 2002 год.
Январь, 2003 год.

Наталье Федоровне Пановой.

Квартира, дача, муж, семья,
Машина у ворот,
Коллеги, милые друзья
И дел невпроворот.

Январь, 2003 год.

Полотна Рембрандта…Оживают.

Я ковыляю, не хожу,
Влачу костыль костлявый,
Тихонько сяду и сижу,
Как пень совсем трухлявый.
Невидимо уставлюсь вдаль
Слезливыми глазами.
Лицо, измятую вуаль,
Морщинит бороздами.
Жующий шамкающий рот
Беззвучно шепчет у ворот:
Я милости у вас прошу.
Простите, что еще живу.
На людном месте не задень –
Согбенная фигура
Все отрешенней каждый день.
Рембрандт, жива натура.

 Осень, 2002 год.

* * *

Новые русские, что демократы!
Будьте вы трижды и больше раз кляты!
Какая, судите, у вас демократия,
Если в ней нет никакого понятия
О праве и долге, о совести, чести!?
Одна есть потребность – в насилье и мести!

 1998 год.

* * *

Карманы набиты – дороги открыты,
Звенит пустота, - и дверь заперта.

 1998 год.

Cвинья в курятнике.
Басня.

Петушился, петушился,
Петухом стать наровился,
Сплоховала маскировка, -
Выдала свинью сноровка.
Куры чуют птичий дух.
Свин, конечно, не петух.
Кто на птичьих жил правах,
Понимает толк в делах.
Свин – хозяин на смех курам
И в курятник пролез буром,
В нем поднял переполох –
Разбежались куры «квох».
Ну, а с теми, кто остался,
Перестройкою занялся.
Пух и перья общипал,
Весь курятник голым стал.
Куры по миру летят,
Перестройщику кричат:
Что имели, все отнял,
А взамен бумажку дал!?
Что с бумажкой делать той,
Ты подумал головой?
Ведь бумажку не клюют.
Нам пшенички б… - «Подождут»-,
Молвил, – «чтобы поклевать,
Начинайте торговать».
Разбазаривать курятник
Предложил им вдругорядь.
Вмиг слетелась заграница,
Села, где росла пшеница,
А незваный свинобал
В рот заглядывать ей стал.
Наш хозяин петушок,
Забирайся на шесток!
Прогони свинушку Борю,
Чтоб не хрюкал на подворье.
Вся надежда на тебя,
Ты же боевик не зря.

 1992 год.

* * *

Будто шар вокруг оси,
Голова кружится.
Что от боли головной
На Руси творится?!

1992 год.

* * *

Приговорен народ за безучастье.
Позволил круто повернуть судьбу.
Доверился, хотя и без пристрастья.
Покорно превратился в голытьбу.
Был гегемоном – низко пал,
Придатком Буша чуть не стал.

 1999 год.

Разговор с прошлым.

- Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя,-
Богатыри, не вы.

За Русь стояли грудью свято,
Преумножали и квадраты.
В боях. Увенчанная славой,
Россия стала сверхдержавой.

Другая вам досталась доля:
Жить с иноземцами, не споря,
На помощь призывая в горе,
Просить у них взаймы.
.
Что ж измельчали ваши души?
Где силу растеряли, друже?
Как проросло такое семя?
И сколько лет несете бремя?
 
- Мы долго пили, много ели,
На все дела спьяна глядели,
Немногие и уцелели,
К тому ж нас обмануть сумели.

- А что грядущее гласит,
Младая поросль сулит?
-Безнравственность и хамство,
И снова то же пьянство…
-
- Коль так, чтоб нравственность взросла,
Построить надо храмы.
Во все века страна жила
Их верою, а хамы… -

Не той заквасочки порода.
Когда в стране не без урода,
Русь разумом жива народа.
Зачем ей ложи из еврода?

Чтобы воспрянуть ото сна,
Свои нужны ей имена.

1990 год.

К фотографии в газете «Калининградская правда».
(Рубрика «Сообразиловка»)

-Стою себе на пьедестале…
Мне, право, жаль – вы обнищали.
Так свысока судила дама,
Найдя в Америке Адама.

-Судьба России – не сума.
Воспрянет Русь, дай Бог, сама.
Ей хватит здравого ума.
Лишь юность не сошла б с ума.

Июнь, 1999 год.

* * *

Смеется кто – то надо мной,
И я смеюсь над кем – то.
Арена – жизнь, все на одной,
Включая президента,
Играет каждый свою роль,
Сам сценарист и клоун.
И даже если ты король,
Perform , your life is shown.

Январь, 2003 год.

Возмездие любого ранга
Подвластно силе бумеранга.
На события 11 сентября 2002 года в США.

Мир взорван верою Ислама
В предначертание Корана
Дань справедливости воздать.
В Исламе одержимых – рать.
Она нашла себе кумира
В лице Бен Ладэна, эмира,
И, к справедливости взывая,
Ислам рванул на крыши рая.
Террор кипел за океаном.
Два близнеца высоких саном,
Два сердца, словно две свечи,
Сгорели пламенем в ночи.
Возмездие любого ранга
Подвластно силе бумеранга.
Добро и зло с Альянсом слились,
Мечи глобальные скрестились,
На юг направил Марс все стрелы,
Невинно умершим – две стелы.
«За передел кровавый мира!!!» -
Ревели голоса эфира.
И Нострадамуса катрены
Реальны, как и вой сирены.
Но:
Сначала было слово,
И слово было - БОГ.
Поймут ли дипломаты
Значенье этих слов?

Сентябрь, 2002 год.

Бушу на события в Ираке.

Подумай, кто тебе дал право
Играть судьбою человечества?
В тебе есть норов, но нет нрава,
Ты мерзок даже для отечества.

Май.

Май нынче жаркий проливной,
Грохочет здесь и там.
И всполохи во тьме ночной
Напоминают нам
В победных залпах огневых
Тот опаленный май,
Что в треуголках фронтовых
Писал: «Вернусь! Встречай!»
«Встречай! – ликует звездный май,
Звеня солдатской славою.
Гремит черемуховый край,
Рокочет за дубравою.

 Май,1996 год.

* * *

Такого не увидишь дома.
На море штиль, рябит слегка.
Со дна морского водоема
На небо лезут облака.
И, взгромоздясь, от горизонта
Лавиной движутся вперед,
И разделился на два фронта
Перед грозою небосвод.
Уже слышны раскаты грома,
В волнах сияет молний блеск,
Потоки ливневого шторма
И моря рев, и стон, и всплеск.
Вдруг тучи синева прорвала,
И, брызнув, солнце засияло.

Июнь, 2003 год.

* * *

Стать птицей пора, пришло время птенцу.
Так мал, беззащитен комочек.
Даны ему крылья, как ум мудрецу,
Но сам вырабатывай почерк.
Гнездо высоко на скалистой стене,
Под ним смертоносная бездна.
На край взгромоздясь и застыв в вышине,
Он ввысь устремится, но тщетно.
Сначала, барахтаясь, вниз полетит,
Цепляясь за жизнь, и устанет.
Вдруг, крылья расправив, поймет, что парит,
Его не земля, небо тянет.
Уверенный взмах – и взята высота.
Да здравствует радость свободы!
Величие мира, небес красота-
Для смелых орлиной породы.


 Октябрь, 2003 год.

* * *

Робость – без рода и званья,
Робость – души состоянье.
В рое ее сомнений –
Рой предрассудков и мнений.
Смелости нет для взлета:
Скована страхом паденья.
Без ощущенья полета,
Без высоты – нет паренья.
Разум и дух в смятении:
Слишком она осторожна,
Ей и при откровении
Быть откровенной сложно.
Часто во сне не спится
И в сновиденьях вздыхает.
Даже любви боится:
Вдруг, полюбив, потеряет.
Робость не вспыхнет ярко,
Не разгорится жарко,
Как головешка истлеет
И никого не согреет.

 Октябрь, 2003 год.

* * *

Хотела жизнь свернуть в бараний рог,
Подстерегала незаметно,
Всегда старалась захватить врасплох
И все же тщетно! Тщетно! Тщетно!
Да, было больно, слезы жгли глаза,
И сердце рвалось и стонало.
Только с судьбой не примирялась я.
Из всех ходов тех выходы искала.
Прошу быть благосклонной к сыну.
За Еву и Адама воздано.
Не погружай его в рутину,
Не опускай его на дно.

1990 год.

Сыну.
( На последнем звонке ).

Сыновья и дочери!
Повзрослели очень вы!
Зрелость – аттестат, звонок, прощание.
Что б мы не пророчили
Каждый в свою очередь,
Знайте: жизнь есть счастье и страдание.
Мы искали, спорили, -
Счастье свое строили,
Много ошибались, упустили шанс.
Будьте вы – счастливее!
Будьте вы – влюбленнее!
Будьте – любимее нас!

 Май, 1989 год.

* * *

Если научишься, сынок,
Смотреть чуть – чуть подальше носа,
Заметишь высохший сучок, -
На нем цвела когда – то роза.
Ты вырос из ее бутона.
Пусть власть – твоя, ее – корона.

 23. 12. 1999 г.

Благословение в день свадьбы.
День Святой Троицы.

Ветер счастливых перемен
Развеет слезы ссор, измен.
Светлейшей Троицы Союз
Зажжет очаг семейных уз.
И теплым солнечным лучом
Благословит Любовь Ваш дом.
Пусть ярко вспыхнут три свечи:
Надежды, Веры и Любви.

22. 06. 2002 года

У памятника А.С. Пушкину.

В нем юношеских буйств
Безмолвное смятенье,
Мир утонченных чувств,
Возвышенность стремленья.
Бессмертию венец,
Полет и вдохновенье.
Ты преуспел, творец,-
Живое воплощенье.
Робею пред тобой,
Бог лиры сладкозвучной
За голос слабый свой,
За стиль немного скучный.
К тебе поток людской
В двухсотый день рожденья
Течет, бурлит рекой,
Меняя поколенья.
И замирает дух…
Преодолев смущенье,
Сложилась рифма вдруг.
Прими стихотворенье.

 Май, 1999 год.

* * *
Дым сигарет у школы,
Смачно оплеванный двор,
Расписанные заборы,
Заборист и крут разговор.
Джинсовых девочек лица,
Джинсовых мальчиков круг,
Синий угар струится,
Взгляд вызывающе груб.
Дорогу б найти другую
Или пройти вслепую,
Но мне по ступеням ада
С ними подняться надо.

 1997 год.

* * *

Жрецы на ниве просвещенья,
Служители науки,
Нет в вашей жизни пресыщенья,
Вам сладки ваши муки.

 Октябрь, 2003 год.

Учитель – светоч знаний.

У каждого светильника источник есть питания,
А нашим, для сравнения, служит одно призвание.
Любовью дышим и живем, а что, признайтесь, мы жуем?

 Октябрь, 2001 год.

Размышления
О будущем со ссылкой на гороскоп.

Год Змеи.

Что в год Змеи отсудит нам сполна
Политика змеиного отродья?
Закона нет, изжалилась она,
Ослаблены до крайности поводья.

 1996 год.

Год Белой Змеи.

Зевс- Громовержец обольщен Змеею,
Огонь – холодной красотою.
Воитель он, но мудрости внимая,
Не вдохновит на подвиг Самурая.
-Изменчива в политике погода.
Вдруг грянет гром 17-ого года?

Пусть бурными будут романы
Без ран, без утрат, без обмана.
Не ройте на сердце окопы,
Вступив на змеиные тропы.

 2001 год.

* * *

Глубокомыслен Петр
И одержим работой.
С утра не переводит дух,
Считает яйца наш Петух.
Не зря ведет он этот счет,
Кто, сколько, где, куда несет,
Утечки нет, и есть доход.
Кудахчет, требуя приплод.

Год Вола.

Год седьмой. России тяжко.
Год Вола, а где упряжка?
У Вола такая сила !!!
Как бы воз не своротила.

Год Свиньи.

- Какое дерзкое бесчинство
Славить свинью без ее свинства! –
Вся родословная визжала
Хрюкнув, свинья не возражала:
- Пусть здравствует весь мой приплод.
Пусть чавкают все хрюши.
Какое счастье – свинству год!
- Не лей мне чушь на уши.
В свиньячьей жизни счастья мало.
Будешь свиньей и жизнь пропала.
- Есть в каждом свинское начало.
Свинью уважь, чтобы молчала.
Пусть роет, но не где попало.
Ведь рыть под дубом толку мало.

Коллегам.
Пахомову Владимиру Романовичу.

-Не пугайся, народ,
Если голод придет.
Вспомним снова про дубину
И пригнем немного спину,
В джунгли к стаду возвратимся,
С обезьянами сроднимся.
Буду вожаком у вас,
А бананы в джунглях – класс!
-Что надежный, - знаем мы,
Оригинальны и умны
Все твои решения,
Плюс талант, умение.
Есть у нас к бананам страсть.
Ты вожак, - тебе и власть.
Пусть пополнится отряд
Горилл, Мартышек, Шимпанзят

Бойко Анатолию Леонидовичу

Я – спортивный Мышь, но ныне
Езжу я на лимузине
Цвета серого машина.
Цвет любимый, мой, мышиный.
Все мышиное семейство
Подарило мне в наследство.
Благодарны Вам Кабан,
Кролик, Песик и Баран

( за то, что часто подвозите в Ванино ).

Бойкий, крепенький, как мяч.
И всегда вприпрыжку, вскачь.
В гороскопе ведь он мышь.
От него не убежишь.
Мал, но слушают его
Покрупнее самого.
Он – король в спортивном зале,
Плохо, если кто в опале.
Два поставит, слышь, овца,
Ты без лишнего словца
Перепрыгивай козла
И не будь на него зла.
Не боится Мышь мороза.
Марш на лыжах! Вот заноза!
Все ж решили мы давно:
Клевый Мышь он все равно.

Довиденко Валерию Александровичу.

О Драконах говорят:
От рождения богат
Весь их род змеиный
Мудростью былинной.
Ты спокоен. Не спешишь.
Без нужды не зашипишь.
Выразив сочувствие,
Дашь свое напутствие.
Если дело сложное,
Ты – помощь неотложная.
На досуге запоешь,
В песню душу завернешь.
И с подругой семиструнной
На край света уведешь.

Февраль, 1993 год.


Минаеву В.

Хочу признаться вам, друзья,
По гороскопу Крысин я.
Экономен до поры.
Полюбив, Крысы щедры.
День тружусь, приобретаю,
Деньги любят счет – считаю.
Я застенчив, но открыт.
Кто со мною, всегда сыт.
Музыкален Крыс. Не спорим.
Пишет музыку и скромен.
Развернет меха баяна
И без слуха у Барана
Вдруг прорежется сопрано.
Тенерочком смело, рьяно
Подпоет вдруг Обезьяна,
Бас откликнется Вола,
Змей взовьется у стола.
К хору всех он их приставит,
Партию вести заставит.
Наш хормейстер – баянист,
Композитор и солист.

Овце.

Ошибка! Нечего сказать!!!
Кто мог меня овцой назвать?!!
Коль математик и Овца, -
Какой же ум у мудреца?
Чей гороскоп? Восточный?
Счет мудреца не точный.
Ты Баран, а не Овца
И мудрее мудреца.
Пустишь в ход бараний рог –
Извлечет мудрец урок.

Февраль, 1993 год.

Волу.

Всю жизнь тяну,
Всю жизнь пашу,
Ну, на кого я похожу?
Здоровья нет, а будь здоров,
Еще глядел бы на коров.
Есть у Вола такая сила,
Что ни одна б не отпустила.
Немногословен, терпелив,
Но иногда красноречив.
Характер легкий у меня,
Не возражу – упрямый я.


Ольге Евгеньевне З.

Корабль – школа. Рубка – класс.
А капитан – учитель асс.
С ним в море знаний плыть легко,
Хоть и штормит и глубоко.
«Поосторожней! Здесь зигзаг»,-
Предупредит сигнальный знак.
Он светит ярко, как маяк.
Удача шепчет вам: GOOD LUCK!
Бывает крен, бывает мель,
Курс не меняется – модель.
За час пройдет по всем морям,
Нагрузит до предела
И снова к новым берегам,
Не допустив пробела.

1990 год.

Признание Ольге (сновидение мужа).

Стройная, тонкая, легкая стать
Шелком шурша, ускользает опять.
Жемчуг улыбки сияет во тьме.
Радость моя, это снишься ты мне.
Хрупкое, нежное чудо мое,
И бабье лето дурманит твое.

1990 год.

* * *

Ей рябина румяна, ожерелье дала,
А кораллы у моря одолжила она,
У весеннего неба – голубизну,
Ночь сильней оттенила синих глаз глубину.

1990 год.

Виктория.

Ягода сладкая на устах –
это Виктория,
Сладость победы в наших сердцах –
это Виктория,
Жемчуг зубов, смешинки в глазах –
это Виктория
И говорливый ручей в горах –
Это Виктория.

Наталья.

Легкость, порывистость, смех юный звонкий,
Стук каблучков, аромат духов тонкий,
Юмор и шутка, взгляд удивленный,
Нежность и вихрь весны окрыленной.

Зинаида.

Зина плюс Ида получилась Зинаида.
В имени этом идея, идилия, -
Отсюда ее убежденность, всесилие.

Таисия.

Таисия таинственна, с улыбкой на устах.
Какая тайна кроется в улыбчивых глазах?

Хранит тайну с рождения, румянец выдает.
Кто разгадает тайну ту? Кто тайну ту поймет?

Светлана.

Света, Светик, Светлячок, Светлая Светлана.
Не боится огонек даже урагана.
Разгорится ярче он, запылает рьяно
И утихнет с ураганом, бушевавшим пьяно.

Вера.

Живет во мне вера в рисковое дело.
Я верю в успех, на то я и Вера.

Валентина.

В Валентине два имени скрыты,
Мужчина и женщина вместе слиты.
На первом плане, как рыцарь, Вален.
Следует Тина за именем тем.
Всегда неразлучны Вален и Тина.
Имя счастливое Валентина.

Ширяевой Л. В., Пановой Н. Ф.
Любовь и физика.
 
«Физика – лирика», - кто – то сказал.
Немного подумал и доказал:
«Законы любви изучает она,
Любовь, нет сомненья, признаться должна:
И тяготение, и притяжение,
Взаимодействие и силу трения.
Любовь по законам живет Кулона,
Паскаля и Ленца, Ньютона и Ома.

Валентине Петровне Юрченко.

В ту волшебную ночь без сомненья
Добрый сказочный Дед Мороз
Новый год подарил в день рожденья
И тебя, как подарок принес.

Звездою яркой среди всех
В любви ли, горе, в дни утех
Горишь всегда, Тебе даны
Тепло и жар. Им нет цены.

Январь, 1997 год.

Галине Андреевне.

В имени четыре музы
Соединили свои узы:
Галина, Лина и Алина,
И вездесущая в них Ина.
Великолепнейший квартет
В одном составе ….лет.

Февраль, 2002 год.

Груцкой Елене Олеговне.

Есть величавость и величие.
Второе не подходит Вам,
Как не подходит безразличие
Натурам пылким милых дам.
Нет грациозней Вашей грации,
Но обожая шоколад,
Вы тратите свои дотации
На все, что любите, подряд.
Хореи, ямбы – не ребячество.
Они, как хлеб для Вас давно.
Из их гармонии, изящества
Вы извлекаете зерно.
И, собирая, сортируете,
Выбрасывая мусор, хлам.
Как жаль, свои Вы не рифмуете,
Отдав дань моде – языкам.

19. 12. 2003 года.

Марина.

Мари и Арина. Рина и Ина. –
Многосерийное звучное имя.
Марина изменчива, неповторима,
Непостоянна и неуловима,
Словно скользящий мираж или грезы,
Мир, где и радость иллюзий, и слезы.

1990 год.


Наталье Михайловне.

На стартовой площадке я впервые,
Ступенек впереди – не сосчитать.
В жюри сидят, конечно, не святые,
По духу и по разуму подстать.
Лови синицу, журавля
Поймаешь в творческом полете.
Начни, пожалуй, с ноты «ля» -
Ведь ты уже почти на взлете.
Уверенность я обрела,
Достигла нужного предела и ноту конкурса взяла
Для общего святого дела.
Видны плоды Вашей работы:
Теперь по нотам льются ноты.

Март, 2003 год
(С участием Галины Андреевны).

Саманте.

Еще одна звездочка в небе зажглась.
В ней вижу сиянье Самантиных глаз.
Даже из Вечного Небытия
Лучик тепла шлет планете Земля.

Воспоминания о школе 85, п. Ванино.

И думал он, брови суровые хмуря:
«Строптивых себе все равно подчиню я».
Тогда свое мнение было не в моде
И авторы вольностей в некоем роде.
Ведешь 38 часов? Не под силу?
Не сетуй. Ты молод. Как? Нет уже пылу?
Не вздумай про отдых замолвить словечко.
Сиди и молчи бессловесной овечкой:
На страже дозорный с подзорной трубой,
Глаз опытен. В воздухе пахнет грозой.
Он все подсчитает, припомнит, приметит.
Ему в чужих душах копаться не претит.
Предстали пред судом жертвы их лжи,
И сладостным голосом молвят ханжи:
«пПризнайтесь! Признайтесь! - лезут из кожи.-
Здесь все свои…» - «Pardon, не похожи».

1972 год.

Моим подругам.

Еще мы с вами поцветем,
Пускай не ярким цветом.
Цветущим ярко намекнем,
Что нет без нас букета.

Март, 1998 год.

Ланиде.

В июне поле – зеленое море,
В нем ласковый ветер играет волной.
Пахнет вдруг дурманом в солнечном зное
Цветов благодать и воздух парной.

Ты рождена светлейшим днем июня,
Все чары трав впитала в знойный час,
Цветеньем пряным летнего полудня
Дурманишь, дай Бог, не последний раз.

Июнь, 1987 год, Ванино.

* * *

Бутон июньского цветенья
Отцвел. Созрели вдохновенье,
Очарованье, чувство меры,
Изысканность самой Венеры.
Пусть улетают птицы – годы,
Лишь утонченней дар Природы.

Июнь, 1996 год, Калининград.

Фроловой Л. Т.

Один квартиру подарил,
Хоть изменял, - боготворил.
Другой ее чуть не пропил,
Не груша ты, а колотил.
Расстались вы, но статус КВО –
Прописка в Васильково.
Названье имени его
Звучит в начале слова.
Нет в Василькове Василя,
Но имя вычеркнуть нельзя.

Июнь, 1999 год.

* * *
Случилось тайну приоткрыть
Под многолетним грузом
Не для того, чтобы пустить
Для плаванья по шлюзам,
Чтобы понес ее поток
В людском круговороте,
Пытаясь отыскать исток
На каждом повороте,
А чтобы важные моржи,
Глаголя о морали,
Из глубины твоей души
Жемчужину достали.

Июнь, 2003 год.


Прости.
(Валентине Ефимовне Покрамович – Коняевой, подруге юности).

Как не осталась я с тобой
Поговорить об очень важном?
Хотела ты, а я домой
Неслась к своим делам бумажным:
Поклейке окон, потолков,
Побелке и мытью полов.
Как не поверила, прости,
На безысходность упованье!?
Казалось, я уеду – ты
Придешь, приедешь на свиданье.
Ты слышала ушедших зов,
Но с предсказаниями снов,
Не соглашалась и шутила.
Была в надежде слабой сила.
И я уехала, прости.
Как эту тяжесть мне нести?
Теперь все убрано, помыто.
Зову, кричу, да дверь закрыта.
Страницы жизни в мир нетленный
Листает Вечность. Путь бесследный.
И слезный дождь не смыл укор.
Прости. Шумит сосновый бор…

Ноябрь, 1998 год.

* * *

К графическим миниатюрам
Александри, поэта – графика.


Сумасбродство.

Ей в чувстве превосходства
По нраву сумасбродство.
Ему – сидеть, смотреть молчком,
Вернее – жить под каблучком

Волнение.

Волнение души моей –
Вместилище сомнений.
Течение меняет в ней
Ход принятых решений.


На прогулке.
(Сыну 6 лет).

Сиреневый вечер зажег огоньки,
В тумане маячат дома – маяки.
А за туманом – ночной океан,
Месяц – ныряльщик и звезд караван.
Видишь, морзянкой мигают вдали?
Это космические корабли.

1979 год.

Молитва
(для сына).

О, Господи, прости меня.
За блуд прости и фарисейство.
И в том не Ноева вина,
А слабость и несовершенство.
Я дал обет и обольщен,
Не устоял перед обычаем.
Прости, слегка закрепощен
И помоги не стать зависимым.
Гуляет свадьба, бродит хмель.
Избавь от горького похмелья.
Пусть «горько» крикнется теперь,
Благослови прожить без зелья.

22. 06. 2002 г.

Яйцо.

Примите в дар Христа творенье –
В нем символ вечного рожденья.

К рождению внука.

Бог Любви расстелет ложе,
Грянет музыка желаний,
Всхлипнет нежной скрипкой позже
В муках благостных стенаний.
Крик пронзительно ворвется
В этот мир, мир испытаний
И надежда шевельнется
Уберечь от всех страданий.
Береги его от лиха
Во имя славы и любви.
На святый подвиг тихо – тихо
Тройным крестом благослови.

Декабрь, 2002 год.



Снежная фантазия.

Небо в низких темных тучах.
Собирается Зима
Сеять, веять снег колючий,
Отворяя закрома.
Фейерверками взмывая,
Повалил со всех сторон.
Хлопья, стаями летая,
Растревожили ворон.
Во дворах – снежные кручи
И на окнах бахрома.
Шапки набок нахлобучив,
Прибоченились дома.

Февраль, 1990 год.

 В школе, ожидая детей на вечер.

- С настроеньем плохо. – От погоды.
- С вечера был хмурен небосвод.
- Ожиданье, тяготы, невзгоды
- Давят, и погода тут не в счет.
- Может, у погоды настроенье
- Омрачилось от людских забот?
- Сей добро и будет избавленье,
- Ибо кто что сеет, то и жнет.

1990 год.

* * *

Я скована была безумным страхом,
Преследовал незримый и немой.
Рассыпался и разлетелся прахом,
Испепеленный Мудростью Святой.

1990 год.

Вечер.

Голубая чаша с розовой каймой,
Вечеряет Вечер с красною Зарей,
Обещает ярких звездных леденцов:
Желтых Скорпионов, золотых Тельцов.
Но не постоянна, ветрена Заря,
С Солнцем ускользает, пламенем горя.
Тут же выплывает из-за туч Луна.
Звездная путана соблазнительна,
Выйдет прогуляться полнолунная,
Вздрогнет где – то зябко семиструнная.
Для неё рассыплет Вечер леденцы.
Засияют Овен, Рак и Близнецы.
Все ночные звезды для нее зажжет.
С кем она сегодня ночку проведет?

1998 год.

* * *

Попутный ветер.Плещется волна
В борт корабля, влекущего меня.
И я парю свободно над волною
За чайкою, крылатою мечтою.

1989 год

* * *

Из древних Василисиных веков
Приди счастливой сказкою, Любовь!
Не заблудись! Полвека уже жду!
Навстречу выйду, факелы зажгу.
Апрель, 1992 год. Ванино.
Рано идешь ты ко мне, Любостой!
Не торопись заморозить, постой!
Остановись! Не гаси горнила, -
Пылкое сердце отсрочку просило.

1993 год.

* * *

Любовь страданье приносила,
А в нем пылала злая сила.
Пламенем горело зло.
Кто пылал, того и жгло.

* * *

Вновь бросило в водоворот.
Бушуют страсти безудержны.
В потоке грязных нечистот
Уже клокочет ярость скверны.
Вскипает ненависть. Вот так
Слабеют родственные узы.
До равнодушия – лишь шаг.
А в утешенье – нет обузы.

Декабрь, 2000 год.

* * *

По крови – родные. По духу – враги.
Прицельно стреляют, беги, не беги.
Изранено сердце, еще кровоточит,
Уже безучастно и жить так нет мочи.

Июнь, 2002 год.

* * *

У зла одна дорога –
Подалее от Бога.
Не зря во сне слетел с небес –
Столкнули, раз вселился бес.

Июнь, 2002 год.

* * *

Отрекся – значит отречен.
На что теперь ты обречен?
Ни матери и ни родни.
Ведь ты один, мы – не одни.
У чьих истоков ел и пил
Такую грязь разворотил!
Сказал всего два слова –
И ничего святого.

Июнь, 2002 год.

* * *

Свои дороги и пути.
Живи, как тебе нравится,
Но на ухабах тормози –
Безродным не остаться.

Лето, 2002 год.

О женщинах.

Есть женщины зовущие,
Дающие, берущие,
С ума мужчин сводящие,
Есть пьющие, кричащие.
Все – терпеливо ждущие,
Надеждою живущие,
Что есть Любовь на свете.
Она за все в ответе.

Сентябрь, 1994 год.

* * *

Я – женщина. Живая, не святая.
С такими вот причудами судьбы:
И не косая, даже не кривая,
А прожила без свадьбы и фаты.
И дарятся цветы не мне, а мною,
Завидуя, я перестала ждать.
Вдруг поняла, что родилась такою,
Чтоб отраженьем чьим – то, бликом стать.

1997 год.

* * *

Одинокая женщина
И гитара звенящая.
Тихо плачет струна
О заветном скорбящая.
Не зови одинокую,
Не мани в даль далекую,
Что любовь, ей не верится:
Ведь любовью не делятся.
Отшумит любовь грешная,
Как весной вода вешняя.
Не зови – не гулящая,
А уйдешь…- я пропащая.
Одинокая женщина
Веселится печальная,
Легкой грустью повенчана
Без кольца обручального

1990 год.

* * *

-Молва гласит: Отвергни! - Полюбив?!
Да, он женат, но жизнь его – отрава.
- Давно известен старый твой мотив
- На ту любовь ты не имеешь права.
- Не осуждай! Не запереть в темницу.
- Закону не подлвластна. Эту птицу
- Никто, ничто не может погубить.
- Жива, пока способны мы любить.

19994 год.

* * *

Хмельной, истерзанный, как зверь
Израненный, побитый,
Стучался робко в мою дверь,
И дверь была открытой.
Ты мог любовью стать моей,
Ждала, - но не сумел.
В душе измученной твоей
Костер лишь только тлел.
Тебя винить не в праве я.
В любви законов нет.
Любима все ж была она.
В чем был ее секрет?
Во мне забвенье ты искал.
Бывает же удел?
Когда терзался и страдал
И от любви седел.
Ты был со мною и не мой.
Не мне тебя судить.
Судьею может быть любой,
Трудней любимой быть.

1990 год.

* * *

Уеду. Печаль увезу я с собой
По сопкам Алиня, тайге вековой,
По морю, холодным туманам, друзьям,
По встречам и праздникам, радостным дням,
По вспышке горячей недолгой любви,
Что, подарив, увезли корабли.

1990 год.

* * *

Жизнь мчалась зеброй полосатой.
Узор полос замысловатых
Судьба размашисто писала,
Да белой краски не хватало.
Металась жизнь в объятьях горя,
Рвала узду, с бедою споря,
Но в стременах Судьба стояла
И погоняла, погоняла.
Уж пролетел шестидесятый
За вереницей лет крылатой,
А счастье скупо улыбнулось
И отвернулось, отвернулось.

Май, 2000 год.

Упрек.

Как мог молчать? Как мог не звать?
Как мог не видеть и не знать?
Как жизнь прожить без нас сумел? –
Сын вырос и спросить хотел.
Я говорила про любовь,
Тебя оправдывая вновь,
И не могла понять одно:
Ведь сердце было, - где оно?

1989 год

* * *

Ушла Весна. Уже метет
Метель в моем саду,
Переметая, всколыхнет
Осенний лист на льду.
Зачем пылать и пламенеть,
Вздыхать и ахать клятвенно
И от страданий пепелеть? –
Ведь память не злопамятна.
И если б снова мне пройти
Пришлось тот ад и рай,
Я не свернула бы с пути
К тебе, мой грешный Май.

Сентябрь, 2000 год.

Фроловой Людмиле Тарасовне.

В молитвах с Богом говоришь,
И Ангел есть хранитель,
Но все равно всю жизнь грешишь –
Виновен искуситель.
Грешна и не услышит Бог,
Проси у мага, чтоб помог.
Взываешь к магам всех миров,
Не веря чарам, силе слов.
В кофейной гуще ищешь смысл
Разгадки бытия
И, заклиная, гонишь мысль,
Что не дает житья.
Как будто невзначай, не вдруг,
Решается проблема.
Был замкнут, но разорван круг,
А кто помог? – Дилема.

Июнь, 1996 год.

* * *

В сад утомленный ночь тихо спустилась,
Темною шалью пугливо укрылась
И по тропинкам неслышно бродила,
Слушая шепот листвы, и грустила.
Звездными нитями шаль серебрилась,
Меркла и гасла, и мягко струилась.
Падали звезды, зарницы мерцали,
Чьи – то мечты и надежды сгорали.
Только б твоей звезде не оступиться,
Ярко сиять и во мраке светиться,
Не пронестись вдруг кометой гривастой.
Только б не сжал ее Август серпастый.

Август, 1998 год.



Ссора.

Врывалась я в твой мир, в твой рай
Без повода и приглашений.
Ты исповедь не прерывай
Потоком бурных объяснений.
Я приходила просто так,
Не ради пышного застолья.
В твоей стихии, щедрый Рак,
Мне бы хватило хлеба с солью.
Зачем, колдуньей нарекая,
Ты выгнала меня из РАЯ?

Май, 2000 год.

* * *

При всей смиренности твоей
В тебе есть толика коварства,
Непредсказуемость страстей,
Немного женского жеманства.

Июнь, 1996 год.

* * *

Зачем мне званые обеды,
Помпезный чепорный наряд?
В каком колене мои деды
Блюли сей вычурный обряд?
Мне искренность и откровенье
Дороже самых пышных слов.
Не искривится ль самомненье,
Являясь в муках моих снов?

Июль, 2001 год.

Черный Ангел.

Читаем «Зазеркалье», «Оракула» листаем.
Что ищем в заостралье?
Чью суть познать желаем?
Кто в ангельском обличье
Для искушенья вышел,
Лукавя для приличья
О назначенье свыше?
Под маской благости, покорно
Крестом благословясь,
Он святодействует притворно,
Над святостью глумясь.
Однажды с высоты изрек:
«Пред кем ты бисер мечешь?»
Библейский преподнес урок
И свинство не заметишь.
Вглядись в улыбку лицемера –
Не воплощенье ль Люцефера?
Звериный рык, плевки – манеры
Нежней у истиной Мигеры.
Сомнений нет, твой Ангел грешен,
Ей – ей на шабаше замешан.
Не дай однажды я обет
Век за тебя молиться,
Не сочинила б этот бред.
Прости. Или проститься?

Июнь, 2001 год.

Вору – карманнику.

Душа мечется и стонет,
Как осенний ветер.
За мой счет меня хоронит
Вор – ненастный вечер.
Выкрал радость.Жизнь – злодейка
В искушенье вводит.
Веселись! Моя копейка
Ничего не стоит.

Октябрь, 1994 год.

Новому русскому.

С деньгами да с потерянной душой,
На все способный и ожесточенный,
В богатстве утопает год – другой,
А счастья нет – ведь он опустошенный.

Декабрь, 1997 год.

О власти.

Предъявлен иск 17- ому году.
Люмпенов выросшая знать
До хрипоты кричит, сипит народу:
«Пора вам эту власть признать.»
За то, что стариков осиротила?
На улицах бомжей – куда ни глянь?
Как быстро, право, власть сообразила
Качать из пенсий для люмпенов дань!
Работаешь –плати за то, что можешь
Сам увеличить скудный свой паек.
Кем был – плевать, теперь вахтер иль сторож
И по размеру выдан кошелек.
Статисты ждут, что старики загнутся,
И пенсии с добавкой улыбнутся.
Правительство наживку не снимает,
Даст откусить – и тут же вынимает.
Кто не читал Конфуция, не знает,
На что мудрец китайский намекает.
Во времена философа народ
Чесал в затылке, если правил сброд.

Ноябрь, 2001 год.

Отвоевался.

Зачем пытать было судьбу
С надеждой на удачу?
Удача в том, что не в гробу….
Без ног.Сижу, не плачу.
У счастья милости прошу
От горького отчаянья.
А обывателю скажу:
Нет хуже состраданья.
Вдруг боль такая полоснет,
Как автомат иль пулемет.

21.10.2001 года.

Дорогой дальнею окольно…

Дорога шла стерней от риги.
На косогоре у села
Открылись, как страницы книги,
Дома.Судьба их к ним вела.
Высокий светлый и простсрный
Со всех сторон открыт,
Будто хозяин хлебосольный
Приветливо глядит.
Его сосед застенчиво
Тенистым садом скрыт.
Тень бродит недоверчиво,
Взгляд окон сторожит.
В цветном оконце ласково
Мелькнет веселый лик.
И запах меда спасского,
И самовара блик.
Невдалеке приткнулся боком
Приземист неказист.
Споткнулся угол ненароком,
Спускаясь к речке вниз.
Потух взгляд окон скошенных,
Жизнь угасает в нем.
И званых, и непрошеных
Гостей не помнит он.
Все чаще заколоченных
Глазниц глядят кресты.
Ушедших, жизней прожитых
Едва видны следы.
Дорогой дальнею окольно
Отсчитано немало верст.
Все те же чувства, сердцу больно.
Так много опустевших гнезд.

Август, 1995 год.

* * *

Вся жизнь, словно в горько – соленой купели.
Нас штормы швыряли подальше от цели.
Хлестали обиды, и страсти кипели,
Неслись, каруселили в адском вертеле.
Ушли годы наши, о том пожалели,
Что крикнуть хотелось, да вот не сумели.

1994 год.

* * *

На Пасху выпал снег глубокий.
Под белым саваном
Земля укрыла все пороки,
Рождаясь заново.
Воскресни, Русь, с Христом!
В час Возрождения
Благослови крестом
Свое спасение.

14 апреля, 1996 г.

Я люблю…

Я люблю по траве пробежать босиком
И прохладной росою умыться,
По тропинкам лесным забираюсь пешком
В даль такую, где леший ютится.
Я люблю отдыхать на морском берегу,
Слушать волн набегающих рокот
И осеннюю грусть до весны берегу –
Журавлиный тоскующий клекот.

Июль, 1997 год.

Зарисовки.

Плачет мартовский день,
Хмуря небо чело.
Знать, весна холодна.
Только вот отчего?

Март, 1997 год.

Рябина.

Еще июль – ты ярко рдеешь,
Зеленой только что была.
И отчего так хорошеешь?
- От солнца, летнего тепла.

Июль, 1997 год.

Береза.

В накидке кружевной стоит береза,
Ажурной нитью подпоясан стан.
Ревниво укрывая от мороза,
Ей ночью песни пел седой буран.

Февраль, 1996 год.

Снег.

Я снег люблю за непорочность,
За ощущенье чистоты.
В нем легкость, нежность, хрупкость, сочность,
Тепло и холод красоты.
В нем белый свет – символ рожденья,
Любви и молодости цвет.
К тому же и при погребенье
Другого не было и нет.
Все начинаем с белого листа
И запятнаем, не дожив до ста.

Февраль, 2003 год.

* * *

Две березки, две подружки
В жаркий полдень на опушке
Ветру знойному шептали:
Нас манят другие дали.
Закружил их знойный ветер
И рассеял по планете.
Неустроенность чужая –
Жаль потерянного рая.

Июль, 2000 год.

Море.

Заря проснулась, и, восход встречая,
Румянцем алым море полыхает.
И плещется, глубинный дух смиряя,
И шепчет, шепчет, в тайны посвящая.
Извечное волненье в нем играет,
То глубоко вздохнет, то замирает.
Спокойно, но спокойствие опасно:
В нем море чувств. Ах, море, ты прекрасно!

1999 год.

Маме.

Когда сжимало до предела,
Как гвоздь на верстаке,
Крутило, жарило, вертело
В домашнем очаге,
Когда работа изнуряла,
Глотая день за днем,
Душа молилась и взывала
Не сожалеть о том.
Трудилась, устали не зная,
Без премий и наград,
Богатой жатву предвкушая, -
Семейный мир и лад.
Одна зима – образованье,
Без книжек прожила,
Но по вопросам воспитанья
Профессором была.
Мы разлетались.В переездах
Встречала, провожала всех.
И в наших маленьких победах
Был несомненно твой успех.
Сказать красивей не умею,
Пусть не осудит Бог,
Святой бы совестью твоею
И то не пренебрег.

1996 год.

К 90 – ЛЕТИЮ ОТЦА.

Иссохшие натруженные руки,
Вся тяжесть лет на согнутых плечах.
В лучах морщинок прожитые муки –
Глухое эхо в беспокойных снах,
Тревожит сердце отголосок боли –
Ведь не сосуд бесчувственный испить
Печали века. От белесой соли
Воспоминаний высветлилась нить.
Не оставляй печальное наследье,
По замкнутому кругу не пускай,
Иной судьбе в иное лихолетье
Свои грехи отпеть не завещай.
За прошлую игру в непримиримость,
За чье - то непрощенное «прости»,
За веру лишь в свою непогрешимость
У прошлого прощение проси.

Июль, 1997 год.

* * *

Лес зеленел. Могучей кроны
Коснулась осень поздним сентябрем,
И ярко вспыхнувшие клены
Зашелестели золотым дождем.
Сорила осень, ветрено мела,
Прозрачно намекая на банкротство,
И разорила лес и довела
Без всякого к тому же благородства
До гулкой пустоты, что сквозняком
Стыдливо прикрывает наготу,
Безропотно, как перед алтарем,
Склоняется пред миром на ветру.
Стоически выносит зимний плен,
Опавший и совсем опустошенный,
И оживает, пробивая тлен,
Весною, родниками напоенный.
Похожи мы, как две капли воды.
В нас ту же суть природа повторяет.
И гнет, и ломит, разнесет плоды –
У родников Россия выживает.

Март, 2003 год.

Лицемеру.

Какою разрушительною силой
Искрятся лицемерные глаза,
Для усиленья искренности лживой
Вот – вот прольется горькая слеза.
Коварство! Как сочувственно внимает,
Готова всем с тобой переболеть.
Разрушив миф былой, уж разрушает
Все то, что еще хочется сберечь.
Умело лбом столкнет и извинится,
Где крикнуть надо, скромно промолчит,
Тихонько навредит и удивится,
Используя доверие, словчит

Февраль, 2003 год.

* * *

Каштаны зажигали свечи;
Кружился белых яблонь цвет.
Какие были наши встречи
Восторженно- звенящих лет!

Те же каштановые свечи;
Весна в разгаре. Чей-то вздох
Как жаль, что этот дивный вечер
Из серии других эпох.

Где всему счет ведет копейка,
Сколачивая капитал.
Наша душа, как канарейка,
Попала в золотой капкан.

Теперь она не нараспашку,
А на распутье, на ветру,
Отдав последнюю рубашку,
Дорогу ищет к алтарю.

Март, 2005 год.

* * *

Заскулить иль завыть ветром хочется.
Заблудилась во времени жизнь.
Смена измов. Душа так и просится
Изметелить идиотизм.

2003 год.

* * *

Одинокая женщина
Блюз. Мелодия модная.
Ключ минорный. Расстроена
Её песня аккордная

Про тоску беспросветную,
Про любовь безответную,
Что верна и неверная,
И грешна, и безгрешная.

1991 год.

* * *

Не будь надменно- бессердечен.
Очарованья миг не вечен.

2004 год.

Потешки в год Собаки.

Собачья жизнь, собачьи слёзы.
А могут быть собачьи грезы?

Новый год пророчит драки:
Средь собак есть забияки.
Как на собаке в этот год
Хворь любая заживет.

Собачий голод кишки гложет-
Долгожителям поможет.

Собачий холод выбьет дрожь-
Не испортишься помрешь.

Готова я собакой быть,
Только некому служить.


Мир потому и быстротечен,
Что далеко не безупречен.

2004 год.

* * *

Мой милый старый отчий дом
Прожорлив без предела.
То крыша прохудилась в нем,
В подвале отсырело.
То сел фундамент , свет погас,
Менять нужно проводку,
Белить и красить. И не раз.
Поправить загородку.
Трубу печную укрепить,
Прочистить дымоходы.
Дров наколоть и напилить.
Он не ведёт расходы.
Не уменьшается тех дел,
Забот все прибывает.
Уже смущает беспредел,
Уже отягощает.
Не знаешь меры,- я кричу,-
Я почитать давно хочу.
Я от тебя устала.
Я даже злою стала.
Всепоглощающий ты монстр,
Изматываешь силы.
Вдруг слышу
Стар дом, да хорош.
Сколько в него вложили?
Уместна поговорка здесь
Где красота, там жертвы есть.

2003 год.

* * *

Здесь такие просторы, где небо,
Распахнувшееся над полями,
Опускается в волны хлеба
Лебедиными облаками.

Где в лугах диких трав многоцветье,
На тропинках ковровая кашка
И дурманящей сныти соцветья,
И в истоме от зноя ромашка.

Где Ивана да Марьи узоры,
Земляничные косогоры.
И лужайками горицвета
Полыхает июльское лето.

Июль, 2004 год. НСК.

Пустой огромный старый дом.

Ночь с ним наедине.
Надрывно звонит телефон
В звенящей тишине
На зов никто не отвечает,
Никто не зажигает свет.
А телефон не умолкает,
Зовет того, кого уж нет.

Декабрь, 2004 год.

* * *

Такая ноющая боль!
Нет избавленья от неё
За плохо сыгранную роль.
Переиграть бы мне её.
Теперь была бы я нежней,
Но не вернуть счастливых дней.
Недавно пел, звенел апрель,
И белая метет метель,
И в ней неторопливый след,
И горько, но возврата нет.
Молю смиренно об одном
Счастливей будь в мире другом.

Январь, 2005 год.

* * *

Не зная истины, не спорь.Зачем перечить зря?
Стремись понять её. Она не причиняет зла.
Лишь в истине источник веры.
К ней не приходят лицемеры.

2005 год.

* * *

Снова знобко и сыро. Не верится.
Снова снежная круговерть.
Не в сезон разгулялась метелица.
Из-под ног ускользает твердь.

Разошлась меж стволов бело-розовых,
Растрепала весенний наряд
Накидала серёжек берёзовых.
Расплясался, распрыгался град.
Хлынул дождь. Забурлило, запенилось!!!
Сколько градусов? Вот так апрель!
Разлилось, расплескалось. Разведрилось.
Не погода-апрельский коктейль.

Апрель, 2003 год.

Очаровательному Стрельцу в День рождения.

Эля.

В основе- тройка.Три кита.
Союз трёх букв- гармония.
Суть философии проста
Играй и пой, ирония.
,Э, обожает элегантность.
Для ,Л, нет жизни без любви,
А ,Я, предпочитает ясность
Всех отношений. СЕ-ЛЯ- ВИ.
Вы этой ясностью пронизаны.
Вы не туманный Альбион,
Где все достоинства принижены.
Не соблазнит Вас миллион.
Прошла застенчивых пора.
Ваша застенчивость мила.
И мы, и дети любим Вас.
Здесь подписался целый класс.

Декабрь, 2004 годю

Анне Валерьевне.

Соединились два звука спонтанно,
И получилась прекрасная АННА.

И с начала, и с конца Анна прочитается.
С именем Вам повезло- самовозраждается.

Оно есть Альфа и Омега.

2004 год.

Снежная королева.

Она блистательна была,
Сияла ослепительно,
Но красота ее слыла
Холодной исключительно.
Искрился изумрудный блеск
Во всполохах алмазных,
Жемчужных переливов всплеск
И лоск бантов атласных.
Казалось, на ее плечах
Все бриллианты мира
Сверкали в солнечных лучах,
Но спряталось светило…
Один лишь миг, одно мгновенье –
И нет прекрасного виденья.

2005 год.

Тихий теплый вечер.

Тихий теплый вечер,
Зарево – закат,
В синеве подсвеченной
Облака горят.

Пляшут в огородах
Языки костров,
Отражаясь в водах
Глянцевых прудов.

Пеленают дымом
Еще голый сад,
В мареве за тыном
Белоствольный ряд.

Яблони побелены,
Вспахан чернозем,
В первой яркой зелени
Нежится газон.

2005 год.

Удрай.

Был Удрай неукротимый,
Говорливый, озорной
Замкнут каменной плотиной
В тихой заводи речной.

Безудержное начало
В нем кипело, клокотало,
Необузданная воля
С каждым всплеском возрастала.

И восстал над зыбкой тиной,
Гладь зеркальную вздымая,
И обрушился ловиной
На заторы, сокрушая.

И ревущим водопадом
Огласил берег отлогий,
Брызнул ярким звездопадом,
Разбиваясь о пороги,

И бушующим потоком,
Пузырящимся, бурлящим
Хлынул к высохшей протоке
Страстным, весело звенящим:

О – го – го – го !!!
Я, Удрай,
На свободе!!!
До – го – няй!!!

Лето, 2005 г.

Ах, лето!

Какая даль, какая ширь!
И ни дороги, ни тропинок.
Трава по пояс и ковыль
Нам объявляет поединок.

А мы упрямы и сильны,
Сквозь буераки, буреломы,
Но проложить ей – ей! должны
Дорогу к озеру и дому.

Июльский вечер догорает,
И мы горим, но вот ручей.
На круче солнце отдыхает.
Взбегаем – озеро за ней.

Какая благодать с разбегу
Нырнуть в искрящиеся воды,
Услышать восхищенный берег
И ощутить восторг свободы.

Лето. 2005 г.

Взгляд на действительность.

Бесноватых рождает страна,
А от беса святой не родится.
Власть лукавых и Сатана
Волю дал над свободой глумиться.

Нет на похоть у власти запрета.
Разгуляй, разгуляй, разгуляй…
Разгуляй – слово не из Завета,
И такая свобода – не Рай.

Петушиные гребни и лица,
Наяву – не птенцы и не птицы.
И успели уже появиться
Голопупые дьяволицы.

Чтобы множить уродства урода
И дана нам такая свобода.
На конвейере наглость и хамство,
И дозволенное хулиганство

У распятия сердце мое,
Переполненное страданья,
Оскверняет его воронье,
Исполняя свои желанья.

Март, 2006 г.

* * *

Поэзия бессмертною строкой
Величие веков запечатлела
И нашей, пусть несмелою рукой,
О времени своем сказать хотела.

Декабрь, 1997 год.

Восходы у моря.

Восходы у моря - мелодия чувств!
Восторг! Торжество! Ликованье!
Лес ожил и каждое дерево, куст
Звенит в лучезарном сиянье.

Заря разгорается, словно пожар
Горит, полыхает в заливе.
И красно–оранжевый огненный шар
Всплывает в звучащем мотиве.

Осень, 1991 год.

Поэтическая зарисовка.

Отблески солнца. Розовый снег.
Зимняя улица. Слышится смех.
Катится солнце за дальние горы.
Сумерки. В окнах задернули шторы.
Льется из окон ласковый свет.
Чей-то на фоне окна силуэт.

Вечер. Январь. 1990 г.

Сихоте-Алиню.

Я на свидание с тобой
Опять лечу, Алинь седой.
Ты величав, могуч, красив!
Как я расстанусь, полюбив?


На лыжах. 1993 г.

Сегодня мягкая погода.
Кружится снежный хоровод.
И наряжается природа
В новый наряд под Новый Год.

Какое счастье-обновленье!
Надежда теплится, живет.
Пройдут тревоги и смятенье,
Свой выбор сделает народ.

1991 г.

Мороз-провожатый.

Вечер. Мороз. Бегу. Догоняет.
Рядом хрустит, поскрипывает.
Дышит студено - дух замирает.
Трепетно сердце пощипывает.

Вьется, клубится, крепче объятья,
Кутает в кружево инея,
В щеки целуя, тает от счастья, –
Льдинкой холодною стыну я.

1992 г.

Ива.

Разрослась у речки ива,
Перед омутом стыдливо,
Распустив косы, стояла,
Шелестела, трепетала.

Дуновенье - бликов блеск,
Тихий шепот, легкий всплеск.
Серебристая река,
Чешуей сверкая,
Извиваясь, вдаль текла,
Берега лаская.

Июнь, 1995 г.

Этюд.

Зелень поля. Синь небес.
Вдалеке темнеет лес.
Моет в речке пряди ива.
Растрепал их шаловливо
Теплый ветер, легкий бриз
И, вспорхнув, умчался ввысь.
Сонный всхлип. Зевнув, река
Взволновала рябь слегка.
Отозвалось эхо звонко
Иволгой издалека.

Май, 1995 г.

* * *
Взметнувшись скакуном гривастым
Над пламенеющей землей,
Клубился облаком вихрастым
Над языкастой колеей.

Летел, гонимый ветром буйным,
Быстрей крылатого коня,
Сверкая в гриве многоструйной
Искристым пламенем огня.

Остолбенел перед рекою
Не величавой красоты,
Перед зеркальной чистотою,
Спокойствием без суеты.

Май, 1997 г.

 * * *

Ночь воспаленными глазами
Глядела в свете фонарей.
Икарус фарами – зрачками
Искал дорогу к дому в ней.
В салоне пассажиры спали.
В полудремотной тишине
Сны – предсказатели витали,
Являясь каждому во сне.

10 ноября, 1997 г.

* * *

Был вечер. Я сидела на скамейке.
Прихрамывая, шаркая ногой,
Дрожащею рукой прося копейки,
Брел старый бомж, несчастный и седой.

Остановился. Робко ждал участья.
Заговорил про жизнь и нищету,
Про курево, что греет и в ненастье,
Про немцев, баню, вшей и маяту.

Про то, что жить на свете надоело,
Что он потомок волжских бурлаков,
За 60 истертый до предела,
По кличке «Горький», в паспорте – Петров.

Февраль, 1998 г.

Судьба.

Был ясенем наш Ясь –
Иваном стался,
Знать, ива нарекла,
Чтоб не сломался.

В горячке жизненной он помнил: полыхала
В кровавых отблесках гражданская война.
Святое равенство Россия защищала,
Но оскверняла эту святость сатана.

Низвергнут царь, отвергнут Бог и, чтобы
Не думать о спасении души,
Испепелила и святыни злоба,
Размашисто шагая по Руси.

Платили за утраченную веру:
Насильем, одержимостью страшна,
Вкушая пирровой победы меру,
В предсмертных муках корчилась страна.

Отец-поляк, он помнил, комиссаром
Водил в сражения броневики.
Однажды был сражен тифозным жаром,
Но не отпела Русь его грехи.

По шпалам вдовье горе шло-бежало.
Во тьме кромешной свистнул паровоз.
Успей! Уйди! Ма-а-а!Болью сердце сжало
И крик… И лязг грохочущих колес.

Глотая слезы горькою пилюлей,
У проходной с протянутой рукой
Стояла старость дряхлою бабулей,
Знав языки, беспомощно немой.

Зло ликовало!!! Судьбы братьев – летчик
Бесславно в финской пал-сбит самолет.
Другой, карманный вор Петька – налетчик,
Полжизни грешной в тюрьмах проведет.

Тяжелый крест последнему достался:
Война, где год столетием казался.
Земля горела- чудом жив остался,
Пять долгих лет он с нечистью сражался.

От самого начала до Берлина
Во всех горнилах ада побывал.
И так крестил, что выла сатанина,
И дрогнул ад, и ад кровавый пал.

Пришел с победой. Ордена, Медали.
«Иван удачлив»,- многие сочли.
Он отвечал: « В аду меня спасали
Ее молитвы, слышал их в ночи».

Эпилог.
Жизнь, отшумев, прошла, отвоевались.
Русь отстояв, с грехами рассчитались.
Но выросла из новых русских рать,
Сумевшая анафеме предать
Идеи братства, равенства и чести,
Став символом господствующей мести.
Своя порода,-а чужое племя.
Другой эпохи наступило время.
Придет пора и снова ее ритмы
Собьют космические алгоритмы.
И новая история опять
Начнет свои страницы подшивать.

Апрель, 1994 г.

К поэзии.

С судьбою разошлась. Другой дорогой
Ревела, выходя из берегов.
Могла б за нею мчаться по отлогой,
Да напрямик неслась меж валунов.

Остыла накипь жизненного тока,
Течение замедлилось слегка
И замерло у самого истока,
И жажда утоленья велика.

Февраль, 1995 г.

* * *

В пылу любовных мук,
В пожаре чувств сгорая,
Бросаешься в открытый океан.
Прекрасен миг, но вдруг,
От счастья замирая,
Наткнешься на подводный риф – обман.

Январь, 1998 г.
 
Н. П. Лузину.

Зачем принес на склоне лет
Из юности моей привет
От первой и большой любви,
Что возвращала корабли?

Чтобы для нас с тобой звучало
Любовной песни той начало.
Видно испить нам суждено
Любовь, как терпкое вино.

* * *

Согласна скрипку первую играть,
Но дирижируй ею вдохновенно.
Мелодию второй мне не понять,
Не зазвучит она самозабвенно.

* * *

Прости, не все мне нравится в тебе.
Уж откровенен ли наедине?
Не скажешь днем, что был ночной амур.
Ты ночью – Бог, днем – неприветлив, хмур.
Какая же Богиня, дорогой,
Так возмущает твой дневной покой?
 
* * *

Пришел холодный и чужой,
И торопливый, даже злой.
Как будто обвинить хотел
Во всех грехах, но не сумел.

Вмиг осознав, я поняла,
Что для тебя второй была.
Смогла я бурю укротить,
Любовь ушла, не воротить.

Исчезла безвозвратно, навсегда,
Лишь болью отзовется иногда.

1992 год.

Исповедь.

Мела метель, мела метель,
Кружа снежинок карусель.
А для меня звенел апрель,
И пела нежная свирель.

Звенит апрель. Капель. Капель.
А для меня метет метель.
Не счесть потерь моих теперь
И нет надежд на оттепель.

В душе пуржит, и вьюги вой
Мне часто слышится порой.
Как будто кто-то очень злой
Распоряжается судьбой.

1992 год.


* * *

Снова осень. Рвется в окна ветер.
Завывает. Душу леденит.
Оголил деревья в один вечер.
Гонит сиротливо лист, кружит.

Мечется, летит судьбе навстречу.
Где свое пристанище найдет?
Я с тревогой жду - вдруг не замечу, -
Одинокий лист мой промелькнет.

Калининград, 1993 г.

* * *

В окошко смотрит розовое утро.
Алеют на морозе облака.
Стеклянный лес застыл вдали как будто.
Гирляндами горит издалека.

Подсахарило и лыжню до хруста.
Лиловых теней исчезает след.
Чем дальше в лес, тем ярче мои чувства,
Не важно, сколько им теперь уж лет.

Февраль, 1996 г.

* * *

Мне не надо заграницы
Был бы рядом этот дворик,
Где снежинок вереницы
Расстилают белый коврик.
Где березы – кружевницы,
Молчаливость тополей,
А за ними серебрится
Даль нетронутых полей.

Декабрь, 1997 г.

Последний год 20-ого столетья.
1999г.

Мчались года кровавого столетья.
Дрались эмиры разных степеней.
В сраженьях пронеслось тысячелетье.
А если бы прожить без мятежей?!

Мы знаем, кроется причина смуты
В правителях бездарных и пустых.
При власти силой бряцающей круты,
Их дипломатия в безумстве их.

Последний год 20-ого столетья
Предначертает будущего суть.
Пусть каждый, сотворивший лихолетье,
Прозреет - и счастливым будет путь.

24 декабря 1999г.

* * *

Люблю и ненавижу,
Молю и негодую:
« Зачем язвишь мне душу
И без того больную?»
Зачем тебе проклятья,
Слетающие с губ?
Зачем тебе несчастья?!
Ты груб, но ведь не глуп!

Июнь, 1998 г.

* * *

Прорвало. Гнев, перерастая в ярость,
Потоки зла выплескивал взахлеб.
А нужно было воздержаться малость,
Чтоб взвесить слово, брошенное в лоб.
И не было б проклятий и заклятий,
Не поднялась бы и рука в ответ,
И не было бы горестных распятий,
Что души отправляют на тот свет.

Май, 1998 год.

Весной.

Весенний запах вновь
Вдыхаю в упоеньи.
Трепещущих цветов
Ловлю в себе волненье.
И бродит в жилах кровь,
Как в легком опьяненьи.
Природы слышу зов –
Ведь я ее творенье.
И молодею я,
Как старый куст весною,
И буйного цветения
Хочу еще, не скрою.

1992 г.



Ирине Анатольевне.

Отпели метелей косматые стаи.
Колючие звезды теплей засияли.
И март на исходе в торжественный час
Наполнил симфонией радости нас.

Жизнь новая чистая светлая,
Весенним дыханьем согретая,
В сиянии солнца в звенящий рассвет
Подснежником нежным явилась на свет.

Март, 27, 1998 г.

Клавдии Петровне.

Слова в горячке могут жечь
Не поднимай обиды мечь,
Найди слова другие.

С обидой справишься, поверь,
Уйдешь – и глухо хлопнет дверь,
А ты нам так нужна теперь,
Хотя придут другие.

29. 04. 1998г.

* * *

Февраль бисер Ветле подарил.
Уходя, нарядиться просил.
В зимний день от скупого тепла
Раньше срока Ветла расцвела.

Март с метелями вьюжил, дождил.
« Отчего раньше срока?»-спросил.
Под дождем лила слезы Ветла:
В феврале было больше тепла.

Март, 1998 г.

Дождь.

Шаловливый, озорной
Ливень теплый в летний зной
Прыгал в лужах, пузырился
И мгновенно прекратился.

Июль, 1992 г. Пермь.

Бухта Сторож.

Над бухтой скалистый дремучий утес,
Как бородою, тайгою оброс.
А на вершине, на самом краю,
В объятьях величья его я стою.

Внизу вздыхает бездна моря,
Ласкает ухо шум прибоя,
Крик сивучей и чаек стон.
Я как во сне! Продлись, мой сон !

Осень. Ванино.

Сыну – Стрельцу.

Твоя свеча под Рождество
По Европейскому обычаю
Зажглась, собрав на торжество
Причастных к этому событию.
Успех сопутствует Стрельцу-
Он поражает цель упорно.
Благослови, Творец, овцу,
Чтобы любви была достойна.

21 декабря 1994 г.

Рождение симфонии.

С утра метель слегка мела,
Двор выбелила добела,
Под вечер разошлась!

Завыла вдруг, завьюжила,
Пахнула в окна стужею,
По крышам пронеслась.

Гудела в трубах песней злой,
Заволокла все белой мглой,
Стонала ввысь рвалась.

Вся буря чувств стихии той
Гремела музыкой живой,
Симфонией лилась.

Декабрь, 1992 г.

Снег.

Звон хрусталя я в снеге слышу.
Он тонок, нежен, чист.
Блеск хрусталя я в снеге вижу.
Он ярок и лучист.
Искрится корочкой хрустящей
Февральский хрупкий снег.
В нем лучик солнечный скользящий
Весенний начал бег.

1993 г.

Сыну.

Алеет яблочко румяно.
Когда созреть успело?
Как жаль, оно не без изъяна.
Чуть черветочина задела.

Пока на яблоне висит-
Целехонько, красно:
Над ним вся яблоня дрожит,
А упадет – сгнило.

Я верю, хватит здравых сил,
И ты со мной не спорь.
Раз не упал-значит не сгнил,
Уйдет, отступит хворь!

Декабрь, 1993 г.

В поле.

Июль сманил в ромашковое поле.
Лежу, уставясь в голубую синь.
Ни облачка на знойном небосклоне,
Смеется солнце: «Сарафанчик скинь!»

Кузнечики концерт ведут в сторонке.
Черника дозревает в кузовке.
Мохнатый шмель гудит басисто громко,
Хмелея на душистом лепестке.

В зените лето. Благодать какая!
Издалека проделывая путь,
Взревел транзистор, дико завывая,
Не понимая жизни этой суть.

Июль, 1996 г.

Зарисовки.
Осень.

Ярко-красные гроздья рябины,
Акварели прозрачная синь.
Замирающий шелест осины,
И далекое нежное « тинь «

1996 г.

Весна.

Звенящий солнечный день,
Ветвей кружевная сень,
Весеннего неба синь,
Веселое звонкое « тинь».

!996 г.

* * *

Утро над парной рекою.
Полусонная река,
Сладко чмокая волною,
Целовала берега.

Лес проснулся в легкой дымке,
И рассеянным лучом
В паутиновой косынке
Пробиралось солнце в нем.

Над росистыми лугами
Многоцветье ярких звезд.
В брызгах россыпей горстями
Пили травы звездный мед.

Август, 1997 г.

* * *

Между деревьями солнце бежало,
Вперегонки, видно с нами играло.
Вдруг зацепилось, повисло, как в сетке:
Лес без листвы был прозрачный и редкий.
Передохнуло, помчалось вдогонку,
Скрылось за тучкой полоскою тонкой.
День отзвенел, а за ним торопливо
Вечер угас, ночь спускалась пугливо.

Ноябрь, 1994 г.

В лесной глухомани.

В лесной глухомани токует глухарь,
Зовет, призывает глухарку.
Забрел в это место бродяга-дикарь,
Построил времянку-хибарку.

Кругом ни души. Тишина и покой.
Лишь гулко разносится ветром
Тоска глухаря, что весенней порой
В душе отзывается эхом.

1989 г.

* * *

Осенний листопад,
Листвы шуршанье…
Притихший сонный сад
Хранит молчанье.

Тревожат его сон
Воспоминанья,
Вздыхает грустно он
В час увяданья.

Осенний листопад,
Огней свеченье,
Мерцание гирлянд,
Их отраженье.

Ноябрь, 1995 г.

Зимний лес.

С елей мохнатые шали свисали.
Сосны кокетливо в шалях стояли.
Сквозь кисею в бело-розовых прядях
Солнце смеялось в заснеженных падях.
Лес заливался серебряным звоном.
Где-то дрожал бубенец с перезвоном.

1991г.

Ельцину.

Пса – бездаря реванш с обманом
Не мучает, живет со срамом.
А в сраме видит благодать:
Когда, кому и сколько дать.
Среди породистых – поддержка,
И выход найден – все издержки
Дворняжки смогут оплатить.
Ну, как дворняжкам тут не взвыть?
Собачья жизнь! В собачий холод
Как пережить собачий голод?
Ох, как хотелось бы куснуть
И посильней, подальше пнуть
Того, кто лжет без всякой меры.
Уж нет в него ни капли веры.

Декабрь,1993 год.
По октябрьским событиям.

Т. Т. Ф.
И. Л. Д.

Ты жил и славил идеалы,
Блюстителем которых был.
Их норм, традиций воспевала,
Куда ж сейчас исчез твой пыл?

Молчишь. Отрекся. Замираешь.
Тихонечко поносишь их.
Приспособленец! Выжидаешь!
По ветру держишь нос. Затих.

Зато не опоздал награды
Не по заслугам получить.
Изменник! Нет тебе пощады!
Предал, чтоб выжив, вновь служить.

1990 г.

В одночасье.

Лишилась Русь покоя в оночасье.
Болит душа – предвестница несчастья.
Не сердце - птица раненая бьется,
Ломая крылья, мечется и рвется.
Ей снова уготована голгофа.
Зомбирована юность, мыслит плохо.
Death, pistols, sex, развалины – зловещи,
И каменное сердце затрепещет.
Утрачена надежда во все измы.
Вновь отреклась – теперь от коммунизма.
И ищет Русь потерянное счастье.
Вернется ли оно к ней в одночасье?

Январь, 1996 г.

* * *

 « Нет худа без добра, - сказала Русь,
Мне кажется, я чище становлюсь.
От прежних извержений и потерь
Бесплодной чуть не стала я, поверь.»

Апрель, 1997 г.

* * *

В смятении щемящая сумятица
На сквозняке полощет горечь слов.
В безумной одержимости избранница
Фантомов злых неведомых миров.
Невластна над собою. В дикой оргии
Неистовство беснуется, гнетет
И отпечаток ненавистной скорби –
Предвестник одиночества несет.
Безудержное в апогее гнева
Зло предвкушает получить плоды.
«Смутьяна, ужаснись! – душа из чрева
Пощады просит у твоей беды, -
Остановись! Услышь мое прощение.
Ведь грянул гром из вспышки чепухи.
В Прощеном Воскресении спасение.
Прости и ты, как Бог, мои грехи.»

Август, 1996 г.

Грешнику.

В Боге – гармония и равновесие,
С Богом бы жил – не тужил.
Но заскулило в тебе мракобесие, -
Ты душу с бесом пропил.
Понял? – Пошлет тебе Бог испытание.
Хватит ли выдержать сил?
Слабый – начнешь искушать сострадание,
Сильного Бог бы простил.
Ноябрь, 1996 г.

Любимому сыну.

Откуда барское начало
В тебе взяло такой разбег?
И, испугавшись, не смолчало:
«Спустись на землю, человек!»

* * *

Я, как собака, сторожу
Твое дыханье каждое,
За каждой мелочью слежу
И каждым словом дорожу.
С чутьем собачьим я служу
Верней собаки каждой.

* * *

Паспорт сдан. Ты нигде не прописан.
Нет тебя на планете Земля.
Только холмик песчаный насыпан,
Чтоб оплакали дождь и семья.

Ты теперь на просторах Вселенной,
Гражданин параллельных миров,
Светлой памятью благословенный,
Приближаешься к миру Богов.

Все уходят из тленного мира
В мир иной, в мир безликий, в мир теней.
Из трех досок для тела квартира,
Для души – млечный путь превращений.

26 октября, 1997 г.

Ты светлой памяти достоин.
О Вечном молим – будь спокоен.

Отчий дом.

Наш отчий дом. Терраса и балкон,
Крыльцо сбегает прямо в вешний сад.
В распахнутые окна перезвон
Врывается – веселый птичий гвалт.

Сирень благоухает на ветру.
Жених – засмин томится по утру.
Акация душиста и бела,
И яблоня – невеста расцвела.

Как вешний сад любовь наша светла.
Уж запуржила всех седая мгла.
По-прежнему стремимся в отчий дом.
Как прежде все за праздничным столом.

Любой из нас на многое готов,
Чтобы обнять двух милых стариков,
Услышать тихое « пока живем «.
Не покидай же, счастье, отчий дом.

!994 г.

К юбилею.

Полсотни лет! Так много и так мало!
Мгновение в полсотни лет.
И как ни молодись, а пробежало…
И будущего, в сущности, уж нет.

Работа! Тридцать лет подряд
Я чью-то волю исполняла,
А по натуре – протестант,
Клин клином часто вышибала.

Взлететь хотелось – не было паренья.
Взлетая, ощущала лишь паденье.
А, падая, пощады не просила:
Уча летать, жизнь падать научила.

Судьба распорядилась так,
Чтоб по большому счету
И за поломанный пятак
Призвать меня к отчету.

Не выношу хамье – наоборот,
Как Дон Кихот воюю с ветряками.
Вдруг занесет – плыву в водоворот:
Нет гибкости, я не в родстве с ужами.

Но есть достоинство во мне,
По родословной им владею.
Давно калят меня в огне –
Лизать и ползать не умею.

Февраль, 6, 1989 г.

* * *

Распутаю клубок воспоминаний
И в юность отшумевшую шагну,
Где полыхал костер моих желаний,
Оставив только пепла седину,
Безжалостно крадущуюся старость
Да вот портрет, подаренный тобой,
Запечатлевший молодость и радость,
Подписанный мне верною рукой.
И ниточка, хоть тонкая, не рвется.
Надеется на встречу почтальон:
Бывает, телеграммой обернется
«Встречай. Я еду.» Наяву. Не сон.
Какой была бы встреча, не представлю.
Но верю – будет. Точку я не ставлю…

Сентябрь, 1997 г.

* * *

Когда вдруг затоскуешь обо мне,
Тоска преодолеет расстоянье,
Присядет в изголовье и во сне
Уговорит разлуку на свиданье.

Обнимешь – я прильну в изнеможеньи,
Зажгу прикосновеньем пламя чувств.
Мой милый, ты мое стихотворенье,
Все строки в нем я знаю наизусть.

!992 г.

В год тигра.

В тигровых шкурах витязи
Решимости полны.
Им в жены овцы, кролики
И крысы суждены.

Обласканное мужество,
Гроза зверей, лесов,
В свой сладкий час супружества
Подобие котов.

Все сильные чувствительны,
При размышленьи вслух
Бывают раздражительны.
Не петушись, Петух.

В них ценятся достоинство
И проницательность,
Воинственность, содружество
И обаятельность.

31 декабря 1997 г.

Ночь.

Зажгла ночь звезды. Выглянув, Луна
На посиделки тайно поплыла,
Свою дорожку в море проложив,
Исчезла вновь, волною тайну смыв.

Дышало море в дреме сонной,
Туманом лес укрылся темный.
Лишь звезды яркие сияли,
Подмигивали и молчали.

!989г.

Л. Т. Фроловой.

Я на судьбу ворчала.
Судьба в ответ молчала
И, жизнь мою спасая,
Тебя ко мне послала.

Ты – ангел мой хранитель
И добрый утешитель.
Я буду верной жрицей
Век за тебя молиться.

31 декабря 1993 г.

* * *

И пыл души твоей и страсть,
И нерастраченное чувство
Познали дикой силы власть
Разгульного хмельного буйства,

Где каждый день зловеще хмур,
В угаре пьяном злость и горе…
Крепись! После соленых бурь
Покорный штиль разгладит море.

Предстанет зло пред алтарем,
Став отпечатком горькой прозы,
И вознесутся звонарем
Твои страданья, боль и слезы.

Ноябрь, 1995 г.

В. П. Юрченко.

Ваша душа чиста, как храм.
В ней нет греховных заблуждений.
В кругу житейских мелодрам –
Вот кредо ваших рассуждений:
Щадить, порой не замечать,
Не возводить в квадратный корень
Ошибки, промахи, хоть знать,
Кто из каких ошибок скроен,
И слабостью не укорять:
Слабость – дитя, ее прощать.
Ведь мы детей не судим строго.
Я не лукавлю, Вы – от Бога.

Ноябрь, 2000 г.

Сыну.

Ты был ручной – от ласк отвык,
Теперь я часто слышу рык.
То обвинитель – прокурор,
То господин, то повелитель.
Зачем реванш? Зачем фурор?
За что ты мстишь мне, юный мститель?

1997 г.

* * *

Думала, что будешь обожать:
Не было любимее, роднее.
У тебя же чувство растоптать
Вырастало, став любви сильнее.
И любовь унижена была,
А ее святилище исклято.
Мученицей так и прожила,
Понимая: лучшее распято.

18 декабря 1997 г.

Затонувшему Курску.

Субмарина, субмарина,
Ах, какие парни были!!!
Субмарина, субмарина,
И о них уж отзвонили.

Кто на подвиг их послал
Без надежды на спасенье? –
Стонет моря грозный вал –
Долг, приказ иль преступленье?

Субмарина, субмарина,
Ах, какие парни были!!!
Знает только субмарина,
Как в один день отслужили.

Ну, а подлость безлика,
Ухитряется жить
И не слышится крика
Правды в логике лжи.

Субмарина, субмарина,
Ах, какие парни были!!!
Как случилось, субмарина,
Что о них уж отзвонили?!

Август, 2000 г.

* * *

Как свора псов, грызущих кость,
Вы рвете, делите на части
Россию нашу. Вас лишь горсть,
Рычащих, воющих у власти.
А полагаете народ
Вам предоставил то кормило,
Где лишь клыки пускают в ход,
Где злость сознание затмила.
Вас лихорадит в злобной спешке.
Народ вам нужен в роли пешки
И именуется, как сброд,
Когда на митинги идет.
Не сломлен, искалечен псами.
Краснеет свежий след.
Чечня, израненная рвами,
Щетинится в ответ.
И нет надежды на спасенье
В фашистской черной свастике.
Какой – то бред! Недоуменье!
Приехали, собчастники!!!
Дождетесь! Нет уже терпенья
Эксперименты проводить.
Предъявит время обвиненье
И вам придется поскулить.

К выборам в Думу. 2000 г.

К 50 –ию Победы.

Гулял весенний ветер по раздолью,
И бушевала дикая сирень,
И соловей восторженно с любовью
В сиреневом тумане славил день.

Ушла война с Преголи в сорок пятом.
В окрестностях, спустя полсотни лет,
Проржавленные каски и снаряды
Взывают встать солдат былых побед.

Уходят в вечность памятью бесследной
Седые ветераны тех боев.
И продают за доллар иноземный
Медали – честь и славу стариков.

В угоду повзрослевшему нацизму,
Идеи дедов и отцов предав,
Слагают гимны на Руси фашизму,
Глумятся, новый жертвенник избрав.

Гуляет вешний ветер по раздолью.
Бушует так же дикая сирень.
Но соловей восторженно с любовью
Поет и славит тот весенний день.

Июнь 1994 г.

Школе 1991 года.

Июнь бушует зеленью, цветеньем.
Наш школьный двор в березах, тополях
Весь день звенит веселым птичьим пеньем.
Стою, любуюсь, голову задрав.

А помню зимний сумрак, снежный вал.
Стучится, бьется в окна непогода.
В сердцах швыряет вьюга ветра шквал
И рвется, воет, мечется у входа.

Великое подвержено штормам,
Сияет ослепительней в опале
И держит курс к далеким берегам,
Какие б страсти вне не бушевали.

Июнь, 1991 год.

О Калининграде.

Янтарною слезой омытый край,
Ты мученик великий и наш рай.
Горит янтарным золотом полей
Янтарный блеск на куполах церквей.

Салют героям пламенных времен!
Земля гордится славой их знамен.
Гордится город славой земляков
И этих лет, и прожитых веков.

И благостью, и братством будь храним,
Сквозь тьму веков будь Господом любим,
Пусть голос правды торжествует в нем,
Пусть здравствуют свобода и закон.

Июнь, 1999 г.
К юбилею города.

Юрченко Валентине Петровне.

Спасибо, Господи, что есть
Глоток воды бодрящий.
Благая весть пробился здесь
Родник животворящий.

Ударит гром, ненастье льет,
- В реке вода мутнеет,
А родничок сильнее бьет, -
В ключе вода светлеет.

Ноябрь, 1997 г.

Из походного юмора.

Мы шли по дороге, долго молчали,
Мы очень устали, но не пищали.
Вдруг слышим машины взвизгнула шина –
Уехала сильная половина.

-Там в лесочке у дороги
Колесо лежит. – Не трогай!
- Во горит! Такая сила!
Настоящее коптило!
Много дыма и огня –
Прокоптились он и я.

Костер пылал, дрова трещали.
Всю ночь огонь в узде держали.
Он то взметался, то слабел,
Но и под утро уцелел.

Какие позы! Ну, из кожи
Готовы вылезти друзья!
И на лице угроза. Рожи!
И перед носом фига. Зря!
Дуэль в лесочке состоялась, -
И дружба чуть не оборвалась.

Повар – чудо как хорош,
Суп душистый нам принес.
Ароматный рыбный
Вкусный аппетитный.

Спасибо мальчикам!
В палатках мы спали очень-очень сладко.
Сначала вдвоем, потом вчетвером,
Ну, а под утро в одной ввосьмером.
Кто-то устроил в палатке парную,
Грелся, на теплом камне сидел,
Звонко горланя песню шальную,
Что в этой бане весь «пропотел».