Ой, как славно...

Ой, как славно у оврага
Пели девки и плясали,
Ой, как сладко целовали
И давались сами в руки.
А ребята пили брагу,
Шелухой в костёр плевали,
И визжащим девкам мяли
Груди, полные натуги.

-Вы, ребята, все герои
Под-за печкою похвастать.
Да хватать ещё горазды
Девок за ноги и жопы.
А найдётся ль ясный сокол,
Чтоб дошел до старой бани,
Да из печки вынул камень,
Не описамшися, чтобы?

-Все вы, бабы куры-дуры,
Ни ума от вас ни толка.
Всё-то вам проказить только.
Ой ли, много надо прыти,
Камень вынуть из печуры?
Всё б вам баловать, дурёхам,
С подковыркой да с подвохом.
Простофиль других ищите.

-Это вы ли простофили?
Невдомёк, поди, вам парни,
Что за банщик парит в парне,
Кто повелевает, чтобы
Камни сдвинулись с могилы.
Чтоб из ям со стоном, плача,
Человечьей крови алча
Мертвецы восстали с гроба?

Скрылся месяц и заухал
Филин-сыч в дремучем лесе.
Медведёрный, на железе,
Заскулил Полканка жалко,
В конуру забился, в угол.
Тошно волк завыл, да волк ли?
И ребята приумолкли
И попрятали цигарки.

-Мы пойдём купаться в омут,
В омут, вымытый глубоко.
Мы в высокую осоку
Скинем юбки и рубахи.
Недоступное другому
Ты увидишь и обнимешь,
То, что трогают одни лишь
Честный муж да милый хахель.

Белокурый, синеглазый,
Алым вышита сорочка,
На картузе два цветочка,
Ус пшеничный, да завёрнут.
От бабёнок нету спаса:
-Знать ему награды мало.
-Видно, турка оторвала.
-Каб, со страху-то б не пёрнул!

-Как, ребята, мне охота
Поглядеть на голых девок!
Накрутить им титек белых,
Сам-то срам олапить бабин.
Мне пужаться ли кого-то,
Али я не бит, не стрелян,
Али мне за город Плевен
Крест Егория не даден?

-Ай, не струсишь? Да куда там,
Где тебе-то, инвалиду!
Чай припрёшь валун для виду.
-Шутишь, брат. За эку цену
Подола задрать девчатам.
Пропадёшь. –Авось, не кану.
Вот ужо им будет сраму,
Как налезу да раздену!

Эко, сукиному сыну!
Дурь в башку, попёрся в лес.
- Бог не даст, свинья не съест!
Дальше в лес – дремуче, глуше.
Не сучок ли хрустнул сухо?
Оглянуться? Нету духа:
Как, накинется, удушит?

Ай, попался сизый голубь
Сам нечистой на рога-то.
Убежать бы, да нельзя-то:
Засмеют заразы-бабы,
Опозорят – только в прорубь.
А поганая-то мразь,
Чу! По кровушке сползлась.
Ясный б месяц вышел, кабы.

Месяц выглянул из тучи.
Глядь, а сам уж возле бани.
Дверь, забитая гвоздями,
Вдруг пошла сама собою,
Отворяяся скрипуче.
Дух попёр по-пад поляной
Ой, не русский, ой, поганый.
И завыло кошьим воем.

Будь хмельной, да пьянь-то вышла,
Будь глухой, да будь слепой,
Трусом будь – беги домой!
Эх, тверёзый да не робкий.
Так и прёт, хоть по лбу дышлом.
Туз он туз, а не ко-ко,
Русской мамки молоко
Нас ярит страшнее водки.

-Кто наводит эту пужу?
Я тебе, ужо, повою.
Эка, баловать со мною,
Ну-ка, вылезь из берлоги.
Ишь, пугать крещену душу.
Будь ты чистый аль нечистый,
Я, поди, мужик плечистый,
Осерчаю, вырву ноги!

И вошёл, и ни бу-бу.
Пнул ногой – никак бадья,
Снял порты, мол, вот он я!
Кто-то пискнул, не в трубе ли?
Ну так, на, и ссыт в трубу.
Да из удали из печи
Ломит камень, что покрепче.
-Выходи, на самом деле!

Бросил камень: - Что, видали?
Уж хотите-не хотите,
Как хотите, а платите!
И распялил дурень лапы.
Замахали, завизжали,
Полетели в рожь, да лугом,
По кустам, да друг за другом:
-Эй, лови-ка ветра, схапай!

Догорал костёр и ухал
Где-то филин, девки пели.
Мужики картошку ели,
Ковыряя под золою.
И отрыгивал сивухой
Кто-то матерно-утробно,
И подшучивал беззлобно
Над ермоловским героем.