Пятнадцать недель

Все исходящие режут октябрь осколками битого счастья,
Злой телефон раскалился, вопит и готов разорваться на части.
Ты не звонишь мне пятнадцать недель - я смотрю в календарь, как на Бога,
Сколько осталось мне - десять шагов, чтобы дверь приоткрыла дорога.

Всем ипостасям - ладони в крови, это холод изрезал в лохмотья,
Свежим треплом обожжён мой язык и не в силах им воздух молоть я,
Я засыпаю в вагоне метро возле тех, чья душа при параде,
Кто-то больной матерится над ухом - не хочет остаться в накладе.

Белые тропы судьбы изначальной ровняют под минное поле,
Тем, кто себя обнаружить, попавшись на травке, пред светом не волен,
Тем, кто всегда безоружен, пред небом, карающим за всепрощенье,
Тем, чей диагноз - безликая жизнь, а единственный путь - воскресенье.

Что же мне лезет в мозги, когда я задыхаюсь без голоса в трубке.
Что до других мне? Я на душу чист и не знают крови мои руки.
Всё возвышенье моё над иными, склоняется пред твоим взглядом.
Всё из груди моей к воле твоей, лишь бы только осталась ты рядом.

Все исходящие режут октябрь - я жду перебоев Билайна,
Снова другие ломают мне уши и делают вид, что случайно,
Ты не звонишь мне пятнадцать недель - я раздавлен трёхмесячной болью,
В бледном рассвете сгорают остатки того, что мы называли любовью...