В царской сумрачной опочивальне

В царской сумрачной опочивальне
Свет лампадок на образах,
Богородицы облик печальный,
Укоризна в скорбных глазах.

Пытка, дыба – бессонное бдение,
Нескончаемо тянется ночь.
Сгинь, бесовское наваждение!
Заклинанье не в силах помочь.

Неотступное злое видение:
Тихо гаснущий детский взгляд,
Обращённый к небу весеннему,
Суматошный тревожный набат.

На земле распростёрт бледный мальчик
С запрокинутой вверх головой,
В пятнах крови нарядный кафтанчик,
Материнский истошный вой.

И зажатая крепко игрушка
В остывающем кулачке:
Шут гороховый – рыжий Петрушка
С бубенцом на смешном колпачке.

Сквозь туман полуночного бреда
Годунов различает, дрожа,
Ожерелье кровавого цвета –
След на горлышке от ножа.

И толпится народ над царевичем,
Плач, проклятия, ропот, хула,
И гудят над испуганным Угличем
Исступлённые колокола.
 *
Самодержец, тиран, кровопийца,
Не сочтёшь пыток, ссылок, могил,
Благодетель, радетель, убийца…
Всё народ простодушный простил.

Необъятной державы хранитель,
В голод житницы всем отворил,
Дел благих и коварных вершитель…
Всё народ незлобивый забыл.

Но, однако, народ не простил, не забыл
Властолюбца царя, что ребёнка убил.

Октябрь 2006