Устала ты, Офелия, из-за придворных войн

Устала ты, Офелия, из-за придворных войн,
Гадания кофейные смутили разум твой.
Свихнулся воздыхатель и в Париж умчался брат,
Моментом воспитательным не стал Гертруды брак.
Лукавствуя, взаправду ли творец порок честит –
Протуберанцы Клавдия сожгли девичий стыд.
Ещё тут хренов папенька снуёт, как вошь в усах
Последнего охранника, похерив телеса.
Навроде краба в баночку, его в чулан запрут,
И папочку, как бабочку, булавкою проткнут.

Сколь общего с иронией у логики убийц.
Но принцева – не ровня ей, наш Гамлет – скорбный принц.
Окажется, пипетка та с раствором белены –
Что сапоги в судьбе кота, Армстронг – в судьбе Луны.
Как быть, кем быть, не только принц искал, гадал... Ну, что ж,
История, не стопори! От рока не уйдёшь.
Не держатся империи на призрачных китах,
И глупо на доверии хранить свой капитал.
Кто, пятистопным ямбом ли, онегинской строфой,
Заставить может яблони гнилой цвести травой,
Шаблоны-штампы ладные взорвёт, как дважды два.
Картечью беспощадною рассыплются слова,
Обманутые вкладчики вскудахтают навзрыд,
Мол, дорого заплачено за виртуальный взрыв.

Но где ж моя Офелия? Расходятся круги.
Профукали, профеили. Мозгуют старики,
Мол, ремесло могильщика – не более, чем фарс,
Когда хоронят тыщами. Всё ближе Фортинбрас.
Церквей сияют маковки, блестят глаза шутов.
В осоке жабы квакают неведомо про что.
Играет флейта жалобно... Увы, увы, пора.
Изъять из тела жало бы шекспирова пера.


* * * * *

Время давит на виски,
Словно мёртвые стихи.
Ни до сна, ни до изысков –
Можно сдохнуть от тоски.
Не рифмуйте грека с раком,
Не ищите форму в зле,
Лайте, добрые собаки,
На мессию на осле.

Ниже грязи не упасть,
Больше пясти не украсть,
Если смерть не в вашей власти,
Лучше лилиям не прясть.
Гордость поедом ест, сволочь,
Точно щёлочь, в эту ночь
Не придёт никто на помощь,
Как и давеча, точь-в-точь.

То ли память, то ли снег
Будет сыпаться на свет,
Коль не выспаться – не сбыться
Снам ни скоро, ни вовек,
Не зажить ни им, ни ранам,
Значит мыслям есть резон,
Будто юркие турманы,
Улетать за горизонт.


* * * * *

Из далека, из глубины,
Из чувства меры и вины,
Из пепла веры и страстей,
Из снисхождения властей,
Журчаний розовых лжецов,
Суровой жести праотцов,
Ума и зауми стихий
Плодятся исстари стихи.
И расползаются, как вши
Как ржа, как месть туркменбаши,
Как многомесячный запой,
Как дым печей, как мы с тобой,
Как жирный вой фанфарных труб,
Как червь, сжирающий свой труп,
Как вести с фронта и полей,
Как всё, что есть ещё подлей.
И силы нет их удержать,
Ползёт чудовищная рать.
Когда б в ней было меньше зла,
Она б сюда не доползла!