10 лет спустя

Приближался еврейский новый год, когда едят яблоки с медом. Совсем как в медовый спас на Украине. Только чуть позже, не в августе, а в сентябре или октябре (праздники - то плавающие). За ним следовал Судый день, когда целый день ничего не едят и молятся об отпущении грехов и ждут справедливого Божьего суда взрослые, а дети толпами гуляют по проезжим частям улицы и гоняют на велосипедах. Им не надо поститься и молить об отпущении грехов: они еще безвинны. Никакому транспорту в этот день не положено двигаться. За этими праздниками следует праздник шалашей. Так называемый Суккот, когда на улицах появляются халабуды, шалаши роскошные и не очень, убогие и украшенные разноцветными шарами, флажками, картинками и всякими побрякушками. Сидеть в шалашах положено неделю и вспоминать, как неудобно было жить в таких шалашах нашим предкам. Положено вообще и спать и кушать в них, приглашать отужинать прохожих и неимущих, да кто же это издевательство выдержит? Ведь по ночам стало холодно и сквозь пальмовые ветки, которыми покрыты шалаши, уже накрапывает осенний дождик. А прохожие все какие-то не такие и не сирые. Но неважно. Суть в том, что в Израиле осенние праздники занимают почти месяц, и в нем остается всего 10 рабочих дней. Большинство населения уходит в отпуск и уезжает из страны повидать мир. Слоняться без дела целый месяц не все привыкли. Многим это уже скучно.
Поехали и мы. Купили билеты в Москву, заказали маршрутное такси в аэропорт. Водитель маршрутного такси приехал за нами на 15 минут раньше условленного времени, забрал чемоданы, поставил их в новенький сияющий микроавтобус и вмиг доставил нас в Аэропорт Бен-Гурион. На въезде нас встретила вооруженная охрана. Проверила подозрительного пассажира с арабской внешностью. Вещи мы погрузили на тележку, быстро прошли контроль, избавились от чемоданов и прошли в зал ожидания. Это не зал, это новая песня! Скорее не песня, а патетическая соната - новый израильский аэропорт! Словно сверкающая чистотой летающая тарелка приземлилась здесь на Святой Земле и мы, пассажиры сейчас вот взлетим и возьмем курс в потусторонние миры. Отдохнув в удобных креслах, мы обследовали магазины беспошлинной торговли, закупили на год косметики и большую куклу Лисси для внучки в Москве и пошли на посадку.
 Летели в самолете компании Трансаэро. Большой, хороший самолет Боинг-747.
Скованное "советское" обслуживание и скромный обед нас не смутил. Правда, несколько обескуражило состояние туалета: Унитаз был переполнен водой и тем, что еще там бывает. Но, тем не менее, в Москву мы прибыли вовремя и были встречены сыном. Без приключений и пробок, довольно быстро добрались до дома в Крылатском. В Москве стояла золотая осень. Две недели мы наслаждались этим осенним дыханием, гуляли с внучкой, играли с ней в куклы, готовили разные вкусности, бегали каждый день в новый шикарный супермаркет ПЕРЕКРЕСТОК и даже посетили новомодное прочтение известной пьесы Теннеси Уильямса “Трамвай желания” в Театре юного зрителя (режиссер Генриетта Яновская). Критики об этом прочтении написали следующее: "Отлично написанная, ритмичная и буквально по нотам разложенная пьеса – бери да играй, в постановке ТЮЗа превращается в вязкое, затянутое, лишенное ярких акцентов действо. То ли молодые актеры, которых режиссер выбрала на главные роли, не справились со своей задачей, то ли эта задача была поставлена недостаточно четко, но Генриетте Яновской так и не удалось сконструировать конкурентоспособный "Трамвай". Я полностью согласна с такой оценкой. А если к ней еще прибавить мои усталые ноги в новых осенних туфлях, которые нещадно пекли и ныли весь спектакль, то это действо превращалось уже в пытку. Одно успокаивало, что попали мы туда бесплатно: наша племянница сообщила нам, что это так называемый прогон, (генеральная репетиция что ли) и весь зал заполнили театралы - любители бесплатных показов. После антракта мы ушли.
Прекрасный выходной мы провели с сыном и внучками в Кусково, в имении графа Шереметьева, побродили по великолепным аллеям, собирали спелые кислицы. Осень была обворожительная.
Неожиданно мы решили съездить на Украину. Проведать знакомые с детства места. Дали телеграмму в Лисичанск и на Полтавщину. Билеты купили без проблем в Ж-Д кассе напротив театра Ленком, если не считать проблемой переплату в 200 рублей: при стоимости билетов 700 рублей с нас содрали по 900 (за услуги?). Поезд Москва-Донецк шел, как и положено, тихо, около суток. Пережили две таможни, российскую и украинскую, без эксцессов, если не обращать внимания на нудные часовые стоянки поезда и закрытые при этом туалеты. О туалетах и о запахах в этом поезде можно, конечно, написать много и интересно. Но не думаю, что это будет приятно читать. Зато шторы на старых-престарых окнах были шелковые и совершенно новые! Поменяли рубли на гривны тут же у менял в поезде. Что еще примечательно, на всех остановках по поезду носились продавцы с вяленой горбушей, продавали пирожки с картошкой. Но мы во избежание каких-либо случайностей питались тем, что с собой было.
В Лисичанске мы были вечером. Ничего необычного. Все как 10 лет назад. Посетили на кладбище родителей, прошли по Лисичанску. Любимая Комсомольская улица скучает обо мне. Она помнит, как в новых кожаных ботиночках я бежала в первый класс в совсем непрестижную Каменную школу. Как под цветущими акациями меня ждал будущий муж. Как плелась я усталая с работы... 44 года эта улица любила меня, а я же, хрюшка такая, уехала, и совсем забыла о ней. Теперь езжу по другим улицам, и любуюсь другими цветами. Но там, на Святой Земле, ни одна улица не любит меня. Они мне чужие. И я чужая им.
Лисичанск чистый, хороший город, был весь в тумане и дожде. Мы обошли весь город пешком. На площади перед техникумом стоял обруганный Ленин. Но слава Б - гу, что он стоит, и над ним еще не надругались. Прошли мимо школы. Она совсем другая, неузнаваемая. На завод не пошли. Страшно. Магазины также несколько разочаровали. Вроде и есть все, но нет того сумасшествия товаров, когда глаза разбегаются, и не знаешь, что купить. Лисичанские сосиски оказались несъедобными. Лучше бы мы не заходили в старый хлебный магазин. От прошлого великолепия не осталось и следа. Большая часть помещения пустует, и основная площадь отгорожена от посетителей. Жалкий двухметровый прилавок напихан скудной снедью. Хлеб невзрачный и неаппетитный привезен откуда-то издалека.
В старом универмаге я все же купила ситчику и тюль для кухни. На память. Возвращаясь с печальной прогулки, вдруг подумали вслух: «Хорошо, что мы отсюда уехали». Почему мы так подумали, не могу объяснить. Есть что-то грустное в этом городе, и в этой стране, как будто они что-то ищут уже давно и безнадежно. А может это из-за осени? Мы ведь уже 10 лет не видели осени... С подругой не успели наговориться и помолчать. Мало оказалось времени. Когда спешишь, не приходит на ум самое главное. Ну, да вышло, как вышло.
Через 2-3 дня поехали на Полтавщину поездом. Поезд был приличный. Билеты дешевые. В Полтаву прибыли рано утром. На средневековом такси добрались до автовокзала, попили горячего напитка наподобие кофе, который налила нам сонная буфетчица, немножко подождали и уселись в холодную Газель, (это есть теперь такой микроавтобус производства Горьковского автозавода) которая повезла нас в с.Шиловка Зеньковского района. Газель скрежетала и громыхала. Я еле-еле удерживала себя, схватившись обеими руками за спинку переднего сиденья, чтоб не упасть, и мерзла. Какие-то левые пассажиры были еще в более сложном положении: они сидели сзади на доске, положенной на запасное колесо и какой-то ящик, но не в пример мне не были обескуражены, а наоборот, даже очень довольны, что ЕДУТ!
В деревню приехали рано утром. Были мы там три дня. Все это время лили дожди. Я торчала на кухне с Галей, женой Володиного брата. Володя посещал родные места и встречался с родственниками. Вечером все собрались за столом. Были разговоры, радость встречи, обсуждение событий на Украине. Они все голосовали за Ющенко. Один из присутствующих сказал: “Ще два роки и в нас вже буде юро”. Бедные и наивные люди. Они не лишены юмора и верят в светлое будущее. Володя перемерял всем родственникам давление и у большинства оно оказалось в норме!!!
А ведь они питаются и живут отнюдь не по Бреггу. Мне эти 3 дня дались трудно. Чувствовала себя совершенной развалиной. Было такое состояние, что вот лежу и не могу пошевельнуться. Ноги отекли, силы оставили. Все деревенские неудобства вылезли наружу: ни умывальника, ни туалета... Ночью бредешь под дождем в нужник по грязи и проклинаешь все на свете. Как тут было не вспомнить про израильские шикарные бесплатные туалеты, с водой и бумагой, установленные даже в лесу!
На третий день нам предстояла дорога в Харьков. Билеты на автобус мы купили заранее в райцентре. Рано утром за нами заехал на старенькой Ниве муж племянницы и отвез в райцентр. Лужи покрылись тонким льдом. Володя полночи до этого боролся с приступом аритмии. На автостанции было по-утреннему морозно и холодно. Я в легкой куртке. Автобус запаздывал. Когда спросили, почему, в кассе ответили - на заправке... Наконец, приехал автобус. Это оказался доисторический ЛАЗ, с 6-ю газовыми баллонами на крыше. Не автобус, а движущийся металлолом, старый, грязный и холодный. У нас были первые места за водителем. Мы прижались друг к другу, чтобы согреться, но это никак не удавалось. Тогда я вытащила из сумки Володину байковую рубашку, одела ее на шерстяную кофту, сверху ветровка и продолжала дрожать, но меньше. Из окна автобуса были видны последние дни золотой осени. Описанная миллион раз она все же была неописуема и величава. Желтые и еще зеленые листья покрылись инеем и вот-вот поблекнут, завянут и погибнут... Честное слово, чувствовал себя, как у постели умирающей красавицы. А автобус продолжал дребезжать и греметь, как ни в чем не бывало.
В Ахтырке была остановка, и Володя пошел в туалет. Вернулся недовольный: взять денег - туалет на автостанции платный. Возвратился он оттуда необычайно веселый. Глядя на него, и мне стало веселее. А когда он объяснил причину своей веселости, то мне стало еще веселее. Оказывается, старую советскую бетонную уборную с тремя прорезанными очками теперь превратили в “культурный” туалет. Стены обложили кафелем, повесили вазочки с искусственными цветами, посадили тетеньку собирать деньги. Включили музыку типа “всюды буйно квитне черемшина” (а пахнет там отнюдь не цветами). только забыли провести воду, поставить унитазы и повесить двери на кабинки. А так - сервис на все уплаченные 50 копеек. На стоянке в Богодухове я посетила точно такое же заведение и с таким же восторгом рассказывала о нем Володе. Было весело. Наконец мы прибыли в Харьков. Окоченели вконец. Казались себе жалкими и убогими и бессильными. Встали на Южном вокзале и поплелись в камеру хранения сдать вещи. Сумку тащили вдвоем, т.к. Володя был еще слаб после приступа аритмии. Было одно желание: куда-нибудь пристать. Но в Харькове уже нет ни родных, ни знакомых. Только родной брат лежит на погосте. На вокзале нашли «Готель Экспресс», взяли одиночный номер, чтобы отогреться и умыться, наконец, после деревенской неустроенности. И правда, там оказалось тепло, и был душ один на 2 номера, которым через каждые полчаса пользовалась юркая черноглазая девушка из соседнего номера. Необходимость такая была вызвана частым посещением клиентов, которых ей поставляли две матерые «мамки». Но мы сначала ничего не поняли и насладились водой, теплом и сносной постелью. Отдохнув, поехали на метро, на кладбище возле Пушкинской. По дороге определили, что в Украине все дешевле, чем в Москве. Нашли могилу. Постояли, погоревали, вспомнили... Обратно шли через парк студентов. Там повстречался еще не опавший золотой громадный клен. Он весь светился в заходящем солнце, и было в этом что-то восхитительное, торжественное, успокаивающее. Жизнь прекрасна!
Вечером сели на поезд Харьков-Москва. Он скорый и вполне благополучный. Здесь некоторое неудобство создавала пассажирам в купе уже я. Мой храп не давал спать двум респектабельным ребятам на верхних полках, они тихо переговаривались, как со мной быть, двигали стаканы на столике, осторожно шумели. В конце концов, я решила не спать и тихонько долежала до утра. В 9 мы были уже на Курском вокзале и благополучно добрались до Крылатского. В Москве было теплое Бабье лето. Мы еще съездили в Архангельское, в имение Юсуповых, погуляли с внучкой в Крылатском. Потом задождило и нам пришлось уже под дождем гулять возле грандиозного храма Христа-Спасителя, любоваться Петром 1 от Церетели. Посетили также новую галерею Глазунова. Были поражены глубиной и многообразием его творчества и цельностью мировоззрения. Не хотелось уходить. Но галерея уже закрывалась, а мы не успели купить ни одной репродукции. Посчастливилось нам попасть на “Юнону и Авось” в театр Ленком. Потрясающе. Спектакль идет уже 20 лет с непременным успехом. И даже мой нелюбимый актер Певцов, набивший оскомину в бандитских сериалах, был в роли Рязанова великолепен. Все актеры были безупречны. Игра, хореография, музыка. Это было неожиданно прекрасно.
Для ликвидации безграмотности пошли мы и на премьеру: два одноактных балета в один вечер – “Синий бог” и “Жар-птица”. Было это в Кремлевском Дворце Съездов. Приехали мы туда пораньше. Дворец понравился. Скромность, строгость сочетаются там с красотой, и чистотой. Мы даже купили в буфете по 50 грамм виски, половину которого я по неосторожности опрокинула, не рассчитав легкости пластикового стаканчика, в котором он был подан. Спектакль долго не начинали, т.к. ожидали публику, которая не могла быстро пройти в Кремль через охрану и металлоискатели Кутафьевой башни. Наконец на сцену вышел Андрис Лиепа, и представил новую постановку балета “Синий Бог” на музыку Скрябина “Поэма экстаза”. Андрис Лиепа и Андрей Петров в канун столетия Дягилевских “Русских сезонов” возродили к жизни балет Михаила Фокина “Синий бог”. Авторы сохранили только либретто Жана Кокто и заменили музыку и хореографию. Николай Цискаридзе и Илзе Лиепа танцевали Бога и Богиню. Великолепие костюмов не компенсировало слабую хореографию, отсутствие оркестра. Позже я читала интервью с Цискаридзе. Он признался, что под "патефон" танцевать трудно и неэстетично, что репетиций было мало. В антракте видели Познера, он был окружен прессой, а с бывшим министром иностранных дел Козыревым Володя чуть не поздоровался, увидев знакомое лицо. Завершился наш театральный сезон посещением Таганки. Уже выпал мокрый снег и был гололед. До метро Таганская поезд шел необычно долго. Застревал в тоннелях, подолгу стоял на остановках. Линии метро старые, наземные на этом участке и подвержены погодным катаклизмам. К началу спектакля "Высоцкий " мы опоздали. Нас мило приняли и отправили на балконы, посадили на приставные сидения. На сцене стояло несколько рядов старых кресел из зрительного зала, покрытых громадным куском белой материи. Артисты то сдергивали покрывало, то опять накрывали им часть кресел. Кресла то поднимались до потолка, то опускались. То впрямь, то наискосок. То же происходило и с тканью. Артисты выглядывали то из-за одних кресел, то из-за других. А то выходили по одному, по два и в ряд, читали и пели малоизвестные стихи и песни Высоцкого. Иногда из динамиков звучал настоящий голос Володи, выгодно отличающийся от них всех мощью и разумом. Если не знать творчество Высоцкого, то по этому спектаклю о нем невозможно составить никакого мнения. После спектакля продавались в фойе книги Высоцкого. Я купила Избранное за 150 рублей. Рядом стоял Золотухин, раздавал автографы и продавал свою книгу о Высоцком.
Я спросила его, сколько это стоит. Он ответил - 200. Я посмотрела ему в глаза и ушла...
Вот и все. В Москве мы еще погуляли с внучкой, которая восприняла появление первого в ее сознательной жизни холода и снега неадекватно. Наотрез отказывалась вылезать из коляски и забывала восторгаться снежинками. В конце концов, она простудилась и заболела. Сын собрался в длительную командировку на Аляску. Старшая внучка пошла на подготовительные курсы в Губкинский нефтяной факультет.
28 октября мы вернулись в аэропорт Бен-Гурион, где нас снова встретил услужливый таксист на хорошей маршрутке, привез к дому на нашу чужую улицу.. Мы затащили вещи на наш чужой этаж и потом 2 недели отходили от поездки. На работе ждал огромный объем дел. Все друзья и родные оказались на месте и соскучились. По сей день, а сегодня уже 22 декабря, дождь шел один день. Тепло. За это время в выходные мы ездили в деревню художников Эйн-Год, в селение тамплиеров Бейт-Лехем. Бродили по райским местам и радовались солнцу. Хотелось пить. На улице росло апельсиновое дерево, я сорвала апельсин. Он оказался сочный и вкусный. Земля, текущая медом и молоком... Святая. Сегодня у нас уже похолодало. Я снова пошла в фитнес-клуб. Походила 20 минут по беговой дорожке, поторчала в джакузи, согрелась. 28 декабря приезжает сын с семьей из Москвы. Заказали для них гостиницу на Красном море в Эйлате, нарядили елку, накупили подарков. Ждем.