Ночное

 Обычно, я ночью хорошо сплю. Точнее очень крепко. Бывало, положишь голову на подушку, и бац, уже провалился в тягучий крепкий сон. Как говорится, и пушкой не разбудишь… а тут…
Вот как-то, дней эдак пять-шесть назад, ложусь как обычно на свою любимую подушку из гречишной шелухи, закрываю глаза, уже сладко причмокиваю губами в ожидании блаженства, как вдруг слышу мягкое позвякивание бокалов в буфете.
 Я человек чуткий в начале сна. Для собственного удобства, я даже часы повесил на кухне, что бы своим тиканьем засыпать не мешали. И квартира к тому же моя в старом фонде, специально выменял в девяностых, с доплатой. Хоть и маленькая, и окна у нее во двор, точнее в колодец(попробуй в Питере квартиры найди, что бы окнами не в колодец!), но стены толстые, соседи что, с права, что с лева, что над головой, что под ногами на головах ходят, а мне хоть бы хны. Так мне хорошо было в этой маломерке, до этого проклятого вечера! И двери у меня железные двойные. И форточки закрыты на ночь, и шторы тяжелого сукна всегда плотно задернуты. Обычное дело для питерца иметь плотного сукна шторы, в белые ночи самое то, а в осенние, зимние, весенние ночи как бы согревают…
В общем, от позвякивания бокалов не могу заснуть - хоть тресни! Да еще мысль в голову закралась, и чего это вдруг им, бокалам-то вздумалось трястись как сумасшедшим, не землетрясение случаем?
Дай думаю, глаза открою и посмотрю не качается ли люстра, или там спинка кровати… Открываю глаза – полумрак, контуры предметов расплываются, толи от качки, толи от мрака… Не годится, думаю, нужно встать свет зажечь, а вставать-то лень. Мне что бы свет зажечь нужно с пастели встать, тапки надеть, да еще попробуй их под койкой босыми ногами нащупай, потом плестись метра два до выключателя. Нет, думаю, усну так. Пусть землетрясение, что с того, я на шестом этаже. Пока я встану, пока оденусь, пока документы найду, деньги все соберу, не идти же из дома, который рухнет без документов и денег. Потом, думаю, выйду из квартиры, нужно обязательно дверь запереть. Добра-то нажил за пятьдесят лет, хоть не много, но нажил. Вот дверь закрою, спускаться стану… и придавит меня где-нибудь кирпичной кладкой в пять кирпичей между четвертым и третьим этажом, и что тогда! Сгниют мои косточки, пока бульдозер дом не сравняет. А так, на шестом останусь, быстрее найдут, в самом верху завала, может, и жив останусь.
 В общем, свет я включать не пошел. Решил продолжить попытку засыпания. Только глаза закрыл, зевнуть да же успел и потянутся в неге, как… брянь- дзынь! Да что такое думаю, как медленно и плавно это землетрясение разгоняется. Пора бы трясти поактивнее. Может, и не землетрясение это вовсе, может это соседи с права, где буфет стоит, стенку тихонечко сверлят бесшумным сверлом, или чего доброго вообще пальцем колупают, дырку сделать хотят, что бы следить за мной или еще хуже ограбить меня в мое отсутствие. Вот буфет и трясет. А с ним и бокалы.
 Ну ладно, стена, как я уже говорил, толстая. Долго пальцем колупать будут. Закрыл опять глаза, зевнул и… вдруг подумал: «Стоп! А откуда я знаю, когда они ковырять-то начали! Может, уже месяц как ковыряют! Последний этап, так сказать!». От этой мысли мне дурно стало. Нет, думаю, все равно встать придется, валерьянки с корвалолом себе накапать. Это же все что нажито за пятьдесят лет холостяцкой жизни, через дырку в стене за день уйдет!
 Ужас обхватил меня. Я с трудом спустил с кровати ватные от нервного потрясения ноги, еле-еле нащупал голыми стопами рванные на пальцах тапки и медленно передвигаясь, пошлепал к выключателю…
 Включил свет, обычным движением руки, оглядел заторможенным взглядом комнату, все без изменений. Люстра чешского стекла, купленная на барахолке, за пятнадцать рублей старыми деньгами у сморщенной старушки с подбитым глазом в 1981 году, и пережившая два переезда, висела без колыханий. Койка, со времен жития в казарме, с потершимися никелированными спинками, пережившая три переезда, стояла без движения. Старый комод, забитый до верху моим шмотьем, стоявший сразу у изголовья койки, так же не делал ни каких движений, да же злосчастный буфет, подранный от всевозможных переездов с отвалившейся нижней левой дверцей, забитый всяческой домашней утварью и стеклянной посудой стоял как вкопанный.
 Нет, не землетрясение, убедил я себя, и от этой мысли мне стало еще хуже – значит, хотят ограбить.
 Не знаю почему, но я стал медленно, бесшумно, на цыпочках приближаться к буфету, тихонечко вытащил боковой ящичек буфета и так же тихонечко взял бутылочки с лекарствами… Как вдруг опять, но на этот раз значительно громче услышал: Брянь-Дзынь!
 В испуге я резко дернулся, валерьянка упала на пол, громко звякнула и разбилась. Брянь-Дзынь стало еще громче и чаще, мне ничего не оставалось делать, как резким движением открыть стеклянную дверцу… оттуда с большой скоростью, какая только бывает у насекомых вылетела стрекоза! Откуда эта мерзкая тварь взялась в моей квартире, я до сих пор не понимаю.
 С отупением медведя-шатуна я стал носится по комнате, с тапкам в руке, пытаясь мерзавку убить.
До сих пор не могу понять куда она, сволочь подевалась. В процессе погони, я наступил голой пяткой на разбитый пузырек от валерьянки, острое стекло вонзилось мне в пятку. Я закричал от боли, и рухнул обессиленный на пол.
 Меня ни кто не слышал. Ни соседи с права, ни соседи с лева, ни с верху, ни под ногами.
 Проснулся я, когда за окном стало светать, и солнце старательно пыталось пробиться сквозь плотное сукно моих штор. Я встал, Осколок стекла в пятке покалывал, если не сказать что резал до изнеможения. Кое-как оделся и пошел в ближайший травм - пункт, где пинцетом мне вытащили осколок, перебинтовали стопу и взяли с меня 105 рублей нынешними деньгами за местное обезболивание.
 Вот с тех пор-то мой сон и нарушен.
 Как только моя голова касается подушки, так сразу в мою голову закрадывается мысль: « Где же все таки спряталась стрекоза, откуда она вообще взялась в моей квартире, и не соседили со стороны буфета, подбросили ее мне, что бы отвлечь мои мысли и внимание от покушения на ограбление по средством проделывания дырки в кирпичной стене толщенной в пять кладок!»
22.09.06