Р. Киплинг. Загадка цеха. Пер. с англ

Рэдьярд Киплинг
ЗАГАДКА ЦЕХА

Когда на зелень райской листвы отсвет юного солнца упал,
Отец наш Адам под древом сидел и тростью в пыли рисовал;
И первый эскиз, что увидел мир, был отрадой могучей души,
Вдруг дьявол на ухо ему шепнул: "Но где тут Искусство, скажи?"

Жену призвал Адам и бежал, чтоб работу исправить свою –
Он был первым из нас, кто фигу припас, враждебную встретив статью;
Свой навык и знанья открыл сыновьям, в наследство оставил им всё,
Но Каин знакомый смешок услыхал: "И это Искусство твое?"

На Юге и Севере битвы и спор, на Западе споры и бой,
Пока не сомкнулась вода над землей, и Глина нашла свой покой –
Покой до влажного утра, когда голубь перья почистит – и в путь,
"Гуманно, – дьявол под килем журчал, – но мне бы Искусства чуть-чуть!"

Бросились башню строить они, чтобы звезды с небес стрясти,
"Впечатляет, – дьявол потрогал кирпич, – но где мне Искусство найти?"
В карьере камни попадали вниз и праздный подъемник поник,
И каждый о целях Искусства твердил, соседа не зная язык.

Стара эта повесть, как древо в Раю – и свежа, как новенький зуб –
Искусством и Правдой владеет всяк, молоко не отерший с губ;
И каждый слышит, когда приходит закат, как дьявол стучится в окно:
"Ты сделал прекрасно, похвально весьма, но Искусство-то – где же оно?"

Ухитрились мы Райское Древо стесать на колышки для стихаря,
В скорлупу от гнилого яйца затолкать умудрились мы предков не зря,
Мы узнали, что машет собакою хвост, что кобылу телега везет;
"Это мудро, – дьявол толкует всерьез, – но когда же Искусство придет?"

Когда на зелень лондонских клубных стен отсветы солнца падут,
Сыновья Адама сидят за столом и перьями что-то скребут.
Их перья скрипят по праху могил, с чернилами смешана боль,
Ибо дьявол бормочет у них за спиной: "Но где же Искусство, позволь?"

Если Райского Древа достигнем мы, где четыре реки заодно,
И на дерне алеет Евы венок, здесь оставленный ею давно,
Если внутрь проскользнем, пока стража спит, пробежимся по райским садам,
Божьей милостью снова узнаем мы, что ведал отец наш Адам.


 Можно надеяться, что благочестивый читатель не сочтет такую интерпретацию истории грехопадения и последующих страданий человечества легкомысленной. Ведь история эта включает в себя все мыслимые аспекты – в данном же случае речь идет о творчестве. "Искусство и Правда" заложены в человеке от сотворения, но послушав голоса искушения, он начинает искать более изощренных критериев, более замысловатых целей, а в результате сомнения только усиливаются. Сама вера не помогает исправить дело, потому что ей отводится только вспомогательное и несущественное место – так Райское древо растесывается на колышки для церковных облачений. Мне кажется, что в следующей строке содержится намек на эволюционизм, хотя утверждать этого нельзя. Ложная мудрость, ложное знание делает тусклыми и мучительными попытки творчества – прекрасно это изображено в предпоследней строфе, сопоставленной с самой первой, свежей и легкой, как само начало творения. В последней строфе необыкновенно трогательная деталь – алый венок на дерне, позабытый Евой и по-прежнему ожидающий ее. Запутавшись в своих ложных концепциях, человек, кажется, неспособен вернуться в Рай – то есть к первоначальной простоте и чистоте восприятия и к ясности изображения. Кажется, он может проникнуть туда разве что по недосмотру – отсюда эти слова "пока стража спит". Но оказавшись, даже мысленно, в райских садах, понимаешь, что прежнее, простое знание вещей может вернуться только милостью Божией.


THE CONUNDRUM OF THE WORKSHOPS

When the flush of a new-born sun fell first on Eden's green and gold,
Our father Adam sat under the Tree and scratched with a stick in the mould;
And the first rude sketch that the world had seen was joy to his mighty heart,
Till the Devil whispered behind the leaves, "It's pretty, but is it Art?"

Wherefore he called to his wife, and fled to fashion his work anew –
The first of his race who cared a fig for the first, most dread review;
And he left his lore to the use of his sons – and that was a glorious gain
When the Devil chuckled "Is it Art?" in the ear of the branded Cain.

They fought and they talked in the North and the South,
 they talked and they fought in the West,
Till the waters rose on the pitiful land, and the poor Red Clay had rest –
Had rest till that dank blank-canvas dawn when the dove was preened to start,
And the Devil bubbled below the keel: "It's human, but is it Art?"

They builded a tower to shiver the sky and wrench the stars apart,
Till the Devil grunted behind the bricks: "It's striking, but is it Art?"
The stone was dropped at the quarry-side and the idle derrick swung,
While each man talked of the aims of Art, and each in an alien tongue.

The tale is as old as the Eden Tree – and new as the new-cut tooth –
For each man knows ere his lip-thatch grows he is master of Art and Truth;
And each man hears as the twilight nears, to the beat of his dying heart,
The Devil drum on the darkened pane: "You did it, but was it Art?"

We have learned to whittle the Eden Tree to the shape of a surplice-peg,
We have learned to bottle our parents twain in the yelk of an addled egg,
We know that the tail must wag the dog, for the horse is drawn by the cart;
But the Devil whoops, as he whooped of old: "It's clever, but is it Art?"

When the flicker of London sun falls faint on the Club-room's green and gold,
The sons of Adam sit them down and scratch with their pens in the mould –
They scratch with their pens in the mould of their graves, and the ink and the anguish start,
For the Devil mutters behind the leaves: "It's pretty, but is it Art?"

Now, if we could win to the Eden Tree where the Four Great Rivers flow,
And the Wreath of Eve is red on the turf as she left it long ago,
And if we could come when the sentry slept and softly scurry through,
By the favour of God we might know as much – as our father Adam knew!