Р. Киплинг. Гимн отпуста. 1897. Пер. с англ

Рэдьярд Киплинг.
ГИМН ОТПУСТА
1897

Отцев Господь и Царь царей,
Под Чьею страшною рукой
Мощь наших грозных батарей
Владеет пальмой и сосной!
Ты древле нас не погубил,
Не даждь забыть, о Боже сил!

Смятенья, криков – цель пуста,
Князья ушли, мятеж потух.
Но жертва древняя чиста –
Смиренный, сокрушенный дух.
Ты древле нас не погубил,
Не даждь забыть, о Боже сил!

Растаял флот вдали, и мгла
Сглотнув огни, покрыла мир,
И слава наша умерла,
Как Ниневия или Тир.
Всех Судия, Ты нас щадил, –
Не даждь забыть, о Боже сил!

За властью призрачной гонясь,
Мы развязали языки
И, как язычники, хвалясь,
Живем Закону вопреки, –
Ты древле нас не погубил,
Не даждь забыть, о Боже сил!

За душу, что оставив страх,
Лишь дым и сталь опорой мнит,
На прахе строит – дерзкий прах –
И град свой без Тебя хранит;
Льет бред речей потоком вод –
Помилуй, Боже, Свой народ!


Это стихотворение было написано в 1897 году к 60-летию царствования королевы Виктории и считается самым известным стихотворением Киплинга. Оно было переведено на множество языков, в том числе на латынь и древнегреческий, однако русские переводы появились только после "перестройки". "Recessional" означает гимн, который поется во время "recession", т.е. торжественного выхода священнослужителей в конце службы. Кажется, отправной точкой для стихотворения послужил гимн "Господи Сил, с нами буди" (в православном богослужении поется на великом повечерии). К сожалению, простой перевод рефрена: "Господи Сил, с нами буди,/ Да не забудем, да не забудем" – не влезает в размер, да еще и дает безударную рифму вместо ударной, что здесь, кажется, неуместно. Цитата из 50 псалма: "сердце сокрушенное и смиренное" – в оригинале приведена дословно. В последней строфе – аллюзия на псалом: "Аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий" (Пс. 126, 1). Возвышенные слова Писания сочетаются с выражениями, дающими привязку к обычной жизни, хотя и не вульгарными.

Религиозные взгляды Киплинга, вообще-то, не отличались ясностью, однако что касается понимания значения Империи как единственно возможной формы осмысленного существования народов, сообразно с волей Творца, – то тут не так легко назвать его современника, который обладал бы большей проницательностью. В России в то время общество делилось на тех, кто полагал, что Империя – вещь сама собой разумеющаяся и никуда не денется, и тех, кто готов был способствовать ее разрушению ради всяких далеко идущих целей. Здесь же мы видим редкий пример истинного патриотизма (конечно, возможного только при наличии соответствующего государства): горечь, наполняющая стихотворение, не носит разрушительного характера, потому что за ней стоит сознание долга, уклониться от которого невозможно. На поверку оказывается, что не социальная несправедливость, коррупция или всякие другие несчастья, но именно забвение Бога, ради Которого существует Империя, есть единственный настоящий грех, единственная вина и единственная опасность. Осознание этого приводит к раскаянию, вот почему в последней строфе, по мере того, как обличение становится более жестким и невольно напрашивается возможное завершение: что может последовать за всем, о чем говорилось, – гнев Божий, наказание, суд? – следует неожиданное, но закономерное разрешение: "Помилуй, Боже, Свой народ".


RECESSIONAL

God of our fathers, known of old,
Lord of our far-flung battle line,
Beneath Whose awful hand we hold
Dominion over palm and pine!
Lord God of hosts! Be with us yet,
Lest we forget – lest we forget!

The tumult and the shouting dies,
The captains and the kings depart;
Still stands Thy ancient sacrifice –
An humble and a contrite heart.
Lord God of hosts! Be with us yet,
Lest we forget – lest we forget!

Far called, our navies melt away,
On dune and headland sinks the fire.
Lo, all our pomp of yesterday
Is one with Nineveh and Tyre.
Judge of the nations! Spare us yet,
Lest we forget – lest we forget!

If, drunk with sight of power, we loose
Wild tongues that have not Thee in awe,
Such boastings as the Gentiles use
Or lesser breeds without the Law, –
Lord God of hosts! Be with us yet,
Lest we forget – lest we forget!

For heathen heart that puts her trust
In reeking tube and iron shard,
All valiant dust that build on dust
And guarding calls not Thee to guard;
For frantic boast and foolish word –
Thy Mercy on Thy people, Lord!