Тень

В пьяном сумраке низеньких комнат,
Где отчаянье волком завоет,
На полу, в луже мертвых бутылок
Кто-то слабо и тоненько стонет.

И луна не пройдет сквозь окно,
Отражаясь в немытых полосках,
Не осветит она глаз его.
Он не труп. Очень пьяный он просто.

Он лежит в полуночном бреду,
День вчерашний с трудом вспоминая,
Тонет в мыслях он странном чаду,
Сам с собой будто в прятки играет.

Вдруг услышал он голос внутри:
"Кто ты? Что ты со мною наделал?
Ты всю жизнь словно в норке прожил,
Но настала минута быть смелым.

Божьей милостью я рождена,
Тень твоя, как луна серебрится.
Чистых помыслов уж не полна,
Я на людях боюсь появиться.

Ты себя загубил. И меня
Ты отправил в кузницу ада,
Не моя в этом, знаешь, вина,
Что добру я теперь и не рада".

Он с трудом приподнялся и сел,
Мутный образ во тьме различая.
Снова голос в ушах зашипел:
"Но не это меня так печалит.

Мне не важно, куда ты пойдешь,
В ад ли, в рай – безразлично мне стало.
Душу тени сумел ты пропить,
И ее у меня не осталось.

Вот теперь у тебя заберу,
Изначально что мне причиталось.
Душу я у тебя украду,
Я так долго об этом мечтала".

Тень умолкла, играя струной
Нервов, выпитых жизнью тяжелой,
Помолчала, глядя на луну,
И, вздохнув, так продолжила снова:

"Мне не жаль, что я стать не смогла
Тем, чем можно. И нет сожалений
О прошедшем. Есть просьба одна:
Посмотри… в глаза своей тени"…

Он, шатаясь, поднялся, и вдруг
В мире звуки все разом пропали.
Чуть заметно вздохнув, он взглянул
В глаза тени, что солнцем сияли.

Что увидел он там – неизвестно,
И об этом никто не узнал,
Лишь секунду спустя, словно кукла,
Бездыханный, он на пол упал.

А луна в небе все серебрилась,
Равнодушием чуждым полна.
Тень над трупом без сил опустилась,
Закричав, зарыдала она.

…Рассвело. И в прохладе безлунной,
Там, где труп на коленях лежал,
Пахло чем-то небесным. А в окнах
Запах водки дешевой стоял.