Дурацкая фатальность

…римляне называли это любовью к своей участи – amor fati – фатальная любовь, которая может ведь быть и весёлой, молодецкой, бесшабашной. Чаще, однако, amor fati повергает во мрак безысходности или приводит к тотальному смирению, утешающему, впрочем, душу. Возможность выбора заложена в середину человеческого разума, позволяющего самому себе решать, смиряться ему или нет, предполагая в то же время, что всё уже давно решено кем-то другим, но поскольку нельзя доподлинно разведать, как именно всё решено, стоит, наверное, и покочевряжиться, поусердствовать, то бишь попытать счастье. Народные сказания во множестве дарят нам соблазнительные образы удачливых дураков, совершенных даже идиотов, смело отправлявшихся незнамо куда и вроде бы как невзначай, после несложного, в общем-то, путешествия, ухватывающих завидную судьбу в виде какой-нибудь чудаковатой бабёнки, способной решить все проблемы взмахом белой ручки, хлопаньем ресниц, топаньем одной из двух ножек или даже банальным плевком. И вот перед ошеломленной публикой вдруг возникает в богатой карете, в дорогих нарядах и с писаной красавицей женой тот самый убогий дурачок, про которого все думали, что место его в чулане, а теперь он через весь город важно так проезжает в свой собственный трёхэтажный особнячишко, а царь-батюшка умильно машет ему платочком с балкона дворца, расположенного в аккурат напротив через площадь. Само собой, что многие, сглатывая обильную слюну зависти, кумекают промеж себя о том, как бы, дескать, им тоже нечто подобное спроворить, для чего и пускаются в конце концов по следам дурака, считая себя, конечно же, людьми умными, а потому на фоне дурацкого счастья достойными права оттяпать кусок значительно жирней. Вот это и есть свобода дураков. Ибо в противность ей существует ещё на белом свете свобода мудрецов и художников, ни во что не ставящих ни богатство, ни славу, ни жизнь, ни смерть, ни любовь, ни все прочие банальности. Знать бы только, что не от лукавого...