Счастливчик

– Купите лотерею, мгновенный розыгрыш с ценными призами!

Я только что вернулся с Праги, поездка удалась, довольный брёл по городу и улыбался солнцу, неожиданно выскочившему после надоевшего дождя. Солнце улыбалось в ответ. Хотя нет, улыбалась уже девушка, протягивающая мне сложенный цветной листочек.

– Возьмите билетик, я знаю, вам сегодня обязательно повезёт!

Хорошее настроение и улыбающаяся девушка позволили мне сделать глупость. Я-то точно знаю все уловки лохотронщиков. Но что мне, жалко каких-то пятидесяти рубликов?! Пусть и у других будет праздник, а я сейчас свободен, расслаблен, никуда не спешу. И я купил.

– Розыгрыш уже начался, это там, возле телецентра. Желаю удачи!

Конечно, надо было сразу же выбросить этот цветной листочек в ближайшую урну, но что-то меня удержало. Я повертел бумажку в руках и направился к площади у телецентра.

У передвижного ларька шло какое-то шоу с музыкой и ряжеными артистами. Немного помедлив, я подошёл к киоскёрше и протянул свой билетик.

– Вы хоть сами-то знаете, что вы – счастливчик? – удивлённо спросила она и просверлила меня своими маленькими жгуче-тёмными глазками. – У вас большой приз, и ещё: вас разыскивает режиссёр, вы должны дать интервью нашему каналу.

– Ну уж нет! – отпарировал я. – Никому я ничего не должен, увольте… И где я могу получить свой приз?

Но киоскёрша уже меня не слушала, а названивала по телефону и что-то торопливо щебетала в трубку. Её белокурые длинные волосы растрепались и упали на лицо. Вы хоть что со мной делайте, но не люблю вот блондинок и всё, особенно крашеных! Я немного потоптался и отошёл к зонтикам выпить кружечку пива. Никакая блондинка не смогла бы испортить мне настроение, даже пиво показалось вкуснее обычного. Это после Праги-то?!

Я отпивал понемножку пиво и наблюдал за людьми. Люди оживлённо беседовали и делали то же, что и я – расслаблялись. И только парень за соседним столиком был одинок и мрачен. На лице отчётливо вырисовывались боль, обида и разочарование, а напряжённое тело чуть раскачивалось вперёд-назад, вперёд-назад… Не могу уловить, как это получается, что одни люди сразу же вызывают расположение, а другие – неприязнь или безразличие. Этот-то мне сразу не понравился. Но когда у вас на душе праздник, разве вам не хочется, чтобы все вокруг были счастливы? И я продолжал делать глупости: подсел к нему и через некоторое время спросил, какого хрена он грустит в столь чудный день. В ответ он вытащил из кармана целую кучу мятых лотерейных билетиков. Я всё понял. Облапошили малого. Спустил кучу денег и теперь обижен на весь мир. Я заказал ещё пива: себе и парню. Мы молчали, да и говорить было, собственно, не о чем. Я уже собирался уходить, оставив недопитой кружку «Балтики», когда он вдруг заговорил.

– Понимаешь, я всегда был неудачником. А тут встретил девушку. Нравлюсь я ей. Пригласил в ресторан. Хотел выиграть побольше денег, а вот что получилось. Жить не хочется.

Он судорожно сглотнул и промычал ещё что-то, не менее гнусное. «Каким же, интересно, девушкам нравятся такие долбоёбы?» – подумалось мне. Стало противно от его всхлипываний. Однако я живо представил, как ухаживал когда-то за своей женой. А что, если бы и со мной произошло такое? Уходя, я протянул ему свой лотерейный билет и сказал:

– На, возьми! Я тоже купил билетик, ещё не проверял, может, на этот раз выиграешь. Давай, удачи!

Распрощавшись, я снова брёл беззаботно по улице и, улыбаясь, представлял, какое будет удивленное лицо у парня, когда он узнает о выигрыше, как он будет радостно рассказывать об этом своей девушке, сидя в уютном ресторанчике, попивая вечернее вино, и как девушка будет улыбаться ему в ответ.

Спиной, если не сказать задницей, я почувствовал, что меня догоняют. Ох, как не люблю, когда меня кто-то догоняет! Надо было свернуть, скрыться, раствориться в улице, но…

– Стой, стой! Ты выиграл! Смотри!

Господи! Этот урод был ещё и честным! Бывают же такие зануды! Вместо того, чтобы бежать к своей девушке, он ещё пристаёт к незнакомым прохожим.

Я развернулся и с расстановкой сказал:
– Парень, не говори глупостей, выиграл ты. Так что давай, ещё раз удачи! Привет твоей девушке!

Он не унимался:
– Нет, так нельзя! Я даже не знаю, как тебя… вас зовут. А меня Серёжей!

С Серёжей знакомиться совсем не хотелось. Брала досада. Ведь шёл, никого не трогал, упивался своим благородством и чувствовал себя счастливым.

– Я в школе работаю, у нас сегодня встреча с учениками, и она придёт, я вас познакомлю, а потом (глаза у него блестели)… Что потом, я не дослушал.

– Спасибо, скажи, где и во сколько, я приду!

Я ещё надеялся от него отвертеться.

– Это вам спасибо, вы же мой спаситель! Только для получения приза нужны два свидетеля. Не хотите мне помочь? А потом ещё по пиву, за мой счёт!

Он хитро заулыбался. Я оценил самоиронию и купился.

– Ладно, пошли!

Такого дебилизма я ещё не видел: деньги (весьма неплохую сумму) выдавали тут же. Но при этом нужны были два свидетеля с паспортными данными. Уговорили ещё одного деревенского лоха в мятом сером пиджаке и покончили с формальностями. Киоскёрша удивлённо пялилась на меня, но молчала. Потом нас сфотографировали. «Вот этого не надо было, – подумалось ещё мне, – не дай бог попадёт в прессу».

Долго пили пиво. Я ещё тот алкоголик, а этот сразу размяк. Про школу пришлось забыть (Не идти же к детям до безобразия пьяными?), и встреча с девушкой становилась всё более нереальной. День был испорчен, так мне тогда казалось. Но кто мог предположить, что ждёт меня дальше? Уже темнело, когда я, расспросив адрес, повёл его домой.

Дверь открыли такие же пьяные люди и с шумом-гамом затащили нас в довольно просторную квартиру. Народу было много. Начались поздравления. Этот идиот ещё и не всё сказал: у него был день рождения! Я стоял с дурацкой улыбкой на лице, а тот лепетал про спасителя своей девушке, показывая на меня, а она испуганно пыталась ему отвечать.

Мир рухнул. В глазах у меня потемнело. Я круто развернулся, выскочил в подъезд и бросился на улицу. Сердце колотило, словно барабан у какого-нибудь аборигена, и щемящая боль пронзала со спины насквозь. Я её сразу узнал, ещё до того, как переступил порог комнаты. Это была моя жена.

Никто за мной не вышел. Вобрав в себя побольше прохладного вечернего воздуха, я зашёл в ближайшую забегаловку и хлопнул стакан водки. Наступило полное отупение. Такого удара я не ожидал. Конечно, мы были в разводе, но нежность к ней и надежда на возвращение ещё не успели покинуть меня, а тёплые чувства только крепли от долгой разлуки. От водки никогда не становится легче. С горечью я снова и снова представлял любимый образ и родной взгляд ромашковых глаз. Родной и теперь уже чужой одновременно. Эх, любит – не любит, плюнет – поцелует… Как же всё противно!

Совсем стемнело, и ночное одиночество вновь погнало меня к окнам злополучной квартиры. Хмель и отчаяние сделали своё дело: хотелось, чтобы этим мерзавцам было так же плохо, как и мне. Я поднял обломок кирпича и швырнул им в окно. Кирпич не достиг цели, но глухой стук о стену привлёк внимание людей. Я поднял второй обломок и снова бросил. Гости стали выбегать из подъезда. Подбежал и Серёжа с криками: «Ты чего делаешь?» «Ты разбил моё сердце, – совершенно спокойно и, как мне показалось, по-деловому, ответил я. – Можно и я у тебя чего-нибудь разобью?» Третий удар достиг цели – стёкла посыпались на асфальт совсем как пятаки у Достоевского – звеня и подпрыгивая. Народ закричал, раздалось обычное в таких случаях: «Милиция!» Быстрыми шагами я удалялся к соседней улочке, где было не так светло. Серёжа хватал меня за локти и жарко кричал: «Стой! Погоди! Я на тебя не сержусь, давай разберёмся!» Я знал, что от таких типов ничего хорошего ожидать не приходится. Наверняка, уже вызвали милицию и теперь до её приезда пытаются меня задержать. Поэтому разбираться я не стал, вырвался из чужих рук и почему-то опять оказался у телецетра.

Несмотря на поздний вечер, местами шла ещё торговля, я уселся на лавке и стал обдумывать произошедшее. На душе было гадко. В этот момент подъехала милицейская машина, из неё вышли менты и стали опрашивать прохожих, демонстрируя какое-то фото. Я понял, что ищут меня, потому что рядом с ними шёл тот самый деревенский лох-свидетель в мятом пиджаке. Они прошли совсем рядом со мной и не узнали меня. А «лох» подмигнул как-то по-доброму и тоже прошёл мимо. Тогда я подошёл к одному из ментов, который казался старше возрастом, и тихо сказал: «Это я». Тот посмотрел на меня и улыбнулся: «А ты знаешь, что ты счастливчик? Ты выиграл очень большую сумму. Вот эта курносая сказала! – и показал на киоскёршу, болтавшую по телефону. – Ну, пошли!» «Только наручников не надо, – попросил я, – я никуда не сбегу». Он пожал плечами и, не оборачиваясь, пошёл к уазику. Я поплёлся следом.

В отделении лейтенант много курил и совершенно молча слушал мою историю. Я проникся к нему уважением. Если человек умеет слушать, значит, он ещё не потерян для общества, даже если он мент. «Ведь я же любил её, – задыхаясь от волнения и заново переживая произошедшее, повторял я, – и она это знала!» В ответ он молча сунул мне заявление потерпевшего. В нём говорилось, что я в нетрезвом состоянии долго приставал к законопослушному и добропорядочному гражданину С., угрозами вымогал у него деньги, а когда ничего не получилось, стал бить стёкла в его доме. К заявлению была приписана куча свидетелей. И ещё раз мне так же неожиданно влепили ниже пояса: её подпись стояла среди прочих. «Люди! Разве это возможно?! Ну нельзя же продавать так откровенно! – мысли мои совсем смешались. – Ну, разбил, я это чёртово окно, но ведь за это не сажают!»

– Посадят, – успокоил меня лейтенант голосом федерального судьи. – У него солидные покровители.

«Что же теперь делать? – неслось у меня в голове. – Ведь никому нет дела до моих чувств, а скажут, мол, давно уже говорили ему, что пьянка до добра не доведёт. Вот, допрыгался!»

– Как же быть? – тихо спросил я. – Ведь вы же знаете, что всё, кроме окна, здесь неправда.

– Если честно, ты… (лейтенант от души выматерился). Был бы трезвым, говорили бы с тобой по-хорошему. А сейчас полагается сдать тебя в вытрезвитель и только потом передать следователю. Просят же за таких говнюков!

Я ничего не понимал. Кто это интересно может за меня просить? Таких людей в ближайших шестистах километрах у меня не было.

– Говорят, ты – счастливчик, но что-то не везёт тебе пока. Пытаюсь дозвониться до начальства, но бессмысленно. Сегодня пятница, и начальство, скорее всего, объявится лишь в понедельник. Выбирай, где заночуешь, – в обезьяннике или вытрезвителе? – усмехнулся мент.

Как же так? Вот это совсем не входило в мои планы. А родные? Они ведь с ума сойдут. Я молчал, молчал и мент, долго крутя диск древнего телефона. Наконец он до кого-то дозвонился, вежливо с кем-то переговорил и обернулся ко мне. Я приготовился выслушать «приговор».

– Значит, так. Во-первых, Серёжу этого пошлём на … Нашлись люди, которые видели, как ты выиграл в лотерею. Таким образом, версия о вымогательстве неправдоподобна. Во-вторых, окно ты разбил не Серёже, а его соседу, тот, конечно, сердится, но его устроит, если ремонт будет оплачен. Вот его телефон и адрес. И, в-третьих, в вытрезвитель ты тоже не едешь, потому что один человек, – лейтенант посмотрел на меня и хитро улыбнулся, – обещает довести тебя до самого твоего дома в лучшем виде и без всяких эксцессов.

Я обернулся: в дверь вошла белокурая «киоскёрша» с пронзительно жгучими глазами. Честное слово, такие глаза бывают только у брюнеток! Она довольно рассмеялась:
– Ну, что? Пошли, счастливчик, я беру тебя на поруки!