К истокам возвращаяся своим, или Хроника одной феи

Восторг печали Иерихона труб,
Библейских истин горькая стезя.
Повержен и растерзан город-труп
Поживой для червей и воронья.
Побит камнями, кто был жаден, скуп,
Погиб весь род и вся его семья.
Таков предел, страдание откуп,
Но не о том поведаю вам я.

Ирландия, дивна твоя краса,
Пусть там пока бывать не довелось,
Но из стихов пленительный рассказ,
Из сказок. То с чего все началось.
Романы, повести и игры, да, друзья.
Все то, что нынче в нете завелось,
Под сенью грима тайну хороня.
Но полно гнать усталого коня,
Пегас не раб, свободно довезет.

Леса, бегущие с нагих холмов,
Луна — основа неизбежная, фольклор,
Эль тот, что варят эльфы загодя,
Чтоб было веселей давать отпор
Зиме, что вскоре дивные поля
Укроет. Вереск не цветет в укор
Всем тем. Да, то ирландская земля.
К захватчикам особый разговор,
К тем, что явились из далеких гор.

Маклейны, знаменитый старый клан,
В сраженье свою славу обрели.
И горько плакал бедный Эдуард,
Когда войска изломаны, в крови
Свои обратно в Англию послал.
Да только мало кто туда дошли:
Граф Брюс тогда могучий был вассал.
Принцессы жаль, ее не сберегли,
Но за нее сам герцог смерть принял,
И головы увенчали шесты.

Век рыцарства, где древний Аваллон
Намного ближе бриты обрели.
Погибший Рим не требовал поклон,
И тайны руны землю оплели.
Звезд пересмешка, голубых озер,
И феи в них пристанища нашли,
А многие живут и до сих пор
В преданиях и снах родной земли.

Но это после, Рим пока силен,
Когорты рассылает по земле,
Что воинской наукой и мечом
Закон наводят по чужой стране,
Той, что теперь Британией зовем.

С чего все началось: был бог назван.
Он, Один, в небе рыцарь на коне,
И повелитель молний Тор восстал
(Перуна заменить бы мог вполне,
Что почитался в Пруссии земле),
Снова с врагом сражаются извне.
Но, победив, Тор битву проиграл,
Низвергнутый в пучину. Бытие.
Но это в небесах, а на земле:

Здесь тоже битва, но уже другая.
Юноши Рима больше не идут
Сражаться, свои жизни сохраняя.
Наемники границы стерегут.
Патриции, в политику играя,
Все более карман свой наполняя,
Уже законы чести не блюдут,
Республики сограждан обирая.

Военачальники, их семьи не в чести.
Еще не слышно здесь про христиан,
Что ищут, верно, выхода пути,
Распространения колоний новых стран,
Что возрождаются у Рима на пути.

Колосс дрожит на глиняных ногах.
Провинции теряет гордый Рим.
Последняя победа — снова крах
Для тех, кто взял страну и победил.
И горькая улыбка на устах
Валькирий, час которых не пробил.
Их ангелов напомнил милый стиль,
Являться на сражений на поля,
В мир лучший, души смертных унося.

Год пятьдесят пятый, старый век.
Еще Христос пока что не рожден.
Израиль божьей волей разделен.
Бесправен, кто не римлян человек.
Только для граждан еще есть закон,
Другим же рабства кнут и горький хлеб,
Забыт тот, кто свободным не рожден.

Теперь сам Цезарь Юлий правит бал.
Горят в Британии волшебные леса.
Звенит над пущею сияющий метал,
И кровь рекой в долины потекла
На севере, там, где народ восстал.

Одеты в шкуры, вовсе без брони,
Как волны, бились о стальную твердь.
И хоть бесстрашно принимали смерть,
Но мертвыми уж драться не могли.
А с Галлии вновь плыли корабли.
Что лучших ветеранов привезли.
И снова битвы страшной круговерть.

Страна разорвана буквально по частям.
У речки, что мы ты Темзою зовем,
Воздвигнут Лондиний тот, что Лондон стал.
Пока здесь крепость только мы найдем,
Ту, что оплот спокойствия создал,
И Паулин мир временно обрел.
Здесь новую границу проведем.
Племя Айсини Прасутагус возглавлял,
Но в целом был неважным королем
И римлянам земель часть завещал
На время, когда срок бы подошел
Его уйти, куда мы все уйдем.
Покончив с кредо жизненной стези,
Его жену, валькирию племен,
Народ Бодичче королевой называл,
Крича: «С тобою мы на смерть пойдем,
Веди ж нас в римлян заветный стан».
Только об этом расскажу потом.

Прасутагус божьей волию почил,
Солдаты Рима вторглись, земли взяв его.
И королеву, сколько хватит сил,
Сечь приказали палачу, не знав того,
Что в ней смятенный дух валькирий жил.
И вот ее совсем без нечего
Палач к столбу за руки прикрутил,
И долго кнут по нежной коже бил.
Но не сказала королева ничего,
Но взгляд ее о многом говорил.
Она и здесь снесла, стерпела все.
Народ же римлян долго дань платил
Своею кровью за рубцы ее.

Год сорок третий, беспощадный год,
Великий Клавдий в Риме власть обрел.
Не пожалел прекрасный дипломат
Ни злата, ни земель и ни наград.
И вот в Британию уходит легион,
И возглавляет его тот, кто после раб,
На сцене Рима славу обретет,
Когда погибнет вся его семья.

Вторжение, Бодиччея опять
Народ свой призывает на войну.
И Лондон будет жалобно стенать,
И стены будут заревом пылать,
И смерть поживу будет собирать:
Валькирия в безумия плену,
Ей, впрочем, уже нечего терять.

Две армии у сумрачных лесов
Столкнулись, королева выше всех
На колеснице, в круг ее мужи,
Те, что не стали головы склонять.
Хотя не верили, что ожидал успех,
Но умереть готовы: не рабы.
Они в ловушке, лес готов принять,
Но не отступят гордые сыны,
Валькирьи, дочери Британии опять.
Не в силах головы свои склонять,
Решили твердо умереть они
Иль победить, но им не выбирать,
И не смогли сберечь родимый кров.

Рев грозных и отважных голосов,
Здесь сотня тысяч бриттов собрались ,
Чтоб сбросить тяжесть ледяных оков.
А против них всего лишь десять тысяч,
Но сильных и испытанных врагов.
Тех, что явилися с далеких берегов.
«Идущие на смерть» — вот их девиз,
Или несущие ее огнем баллист,
Драконами, ужасных, страшных снов.
 
Дан первый залп, и вот горит земля,
И стрелы собирают дань свою.
Стемнело, в небе огнена заря.
И вот когорты, не спеша, идут.
А к ним навстречу варваров толпа,
Но здесь сегодня бритты не пройдут.

Труба в лесу звенит, подан сигнал,
И кавалерия заходит в тыл,
И королевы стан внезапно взят,
И весь состав гвардейский перебит,
И варвары откинулись назад.

Разгром был полный, королеву здесь
В потеху императору везут.
Она поклялась: «Совершится месть!»
Решила, что враги ее умрут,
Что далее легенд о том не счесть.
Но только правду излагаем тут,
Лишь верно, что постигла ее смерть.
Ну а пока сказания живут,
Что ей оказана валькирией быть честь.
Той, что в Валгалле ангелом зовут.
Пусть будет так, не станем спорить здесь.

Но только верно, что тогда дракон
Впервые свои крылья распахнул,
Когда баллиста греческим огнем
Метнула, его разум породил.
К легенде этой мы придем потом,
Когда в повествовании Артур
Появится и станет королем,
Из камня вырвав меч Эскалимбур.

Пока еще империя сильна,
Но раздирает землю изнутри
Засилье власти, проклята она.
Все меньше легионов корабли
Везут, чтобы отвоевать края,
Утрачены для римлян навсегда.

Печальный день для Колосса настал,
С племен родятся королевства, и они
Все более и более сильны.
А вот и гунны, страшные сыны
Аттилы, людоеды поползли.
За гоблинов их кто-то посчитал,
Настолько были люты и страшны.
Оплот сжигая воинских застав,
Уже к столице Рима подошли,
Но отступили, так ее не взяв.

Ослаблен Рим набегами врагов,
Но новый император рвется к власти.
И свергнут вновь, едва проправив год,
Августус Ромул не стерпел напасти.
Одоакром на трон теперь придет,
Наемник римский, сам солдат германский.
Но и его печальна участь ждет.
Теодорих отправился в поход,
Чтоб королем стать верно итальянским,
И от него впредь царский род пойдет.

Немного пролистнем страниц вперед.
Вот рыцарство неспешно в моду входит.
Век пятый иль шестой, кто разберет.
Жаль, что история все тайны не доносит.
Итак, вождь бриттов вновь зовет народ,
Он прозывается Артур, он верховодит,
Пришел на землю шестисотый год,
Дух христиан среди народа бродит,
Рожденье фей готовится вот-вот…