В горах Кавказа

 В горах Кавказа

В горах горного Кавказа
Жила Лейла гибкая как лоза,
Вышла замуж по любви,
За красавца той же крови.

Любовь да совет им,
А нет, счастья двоим,
Началась Чеченская война
И пропал горец в ней навсегда.

Черный платок надела жена,
В трауре по аулу ходила она,
А тут зимой пленных пригнали
И по дворам в рабы их раздали.

Солдата раннего в грудь,
Собирался он в последний путь,
Отдали Лейле кормить и лечить.
Выживет, будет рабом ей служить.

Лейла лечила и не спала ночей,
Кормила не смыкала очей,
Весной на поправку пошел солдат,
Будет рабом? Это еще не факт.

Встал солдат на ноги,
Проснулись в нем мужские навыки,
Лейлу он крепко обнял
И в губы алые поцеловал.

Лейла вырвалась из сильных рук
И сказала грубо вдруг:
«Ты всего лишь пленный солдат,
Будь хотя бы мне как брат.

Не до поцелуев, ты пойми
И в голову себе возьми,
Ты в чеченском плену,
Не сделай ошибку ни одну.

Лишиться можешь головы,
Успокойся и не создавай молвы,
Занимайся домашним трудом,
Это будет теперь твой дом».

И вспомнил солдат тот бой,
Из него он не вернулся в строй
И стало грустно на душе,
И жизнь его в чужой борьбе.

Мела метель и пахло хвоей,
Мы шли вперед и верили судьбе,
А потому, что нас осталось двое,
Взвод пал на снегу и сырой земле.

Снайперы били по нам на вскидку,
Раненый капитан пакет нам дал,
Друга убили, его накрыл я накидкой,
Я, Петр Сабуров раненый в плен попал.

Петр на Лейлу ласково посмотрел
И прошептал: « Как я посмел,
Я должен век ее благодарить,
Она спасла мне жизнь, а не шалить».

Стал солдат батрачить на горянку,
Сам думает про заветную полянку,
Должен же быть, где -то схрон,
Достать бы автомат и много патрон.

Во дворе он тщательно искал
И на тайник все -таки напал,
Там была камуфляжная одежда,
Автомат, патроны и надежда.

Бежать к своим и быть умней,
Чем сотня чеченских ловкачей
И ноги понесут меня в края родные,
Я вернусь домой мои дорогие.

Ночью солдат из аула вышел
И вокруг аула круг обогнул,
По ручью спустился вниз,
Не заметил рва, и над ним завис.

«Гладко было на бумаге,
Да забыл он про овраги»
Прыгнул на его дно,
Проклиная мученья за одно.

Петр гор не любил с детства,
Теперь ему было не до кокетства,
Выполз наверх он с трудом
И пошел, не оборачиваясь при том.

Прошел по тропе он метров двести
И тропа раздвоилась на этом месте:
Направо пойти к чеченцам прийти,
Налево -неизвестно, что там впереди.

Как в былине о трех богатырях,
Наше поколение выросло при матерях,
Но Петр надо вперед идти,
Коль уже ты в пути.

Налево в неизвестность потянуло его,
Что будет, то будет, все мое,
Стало светать, надо укрытие искать,
Где днем можно спрятаться и поспать.

Солдат с тропы видит в скале трещину,
Метров пять до скалы, и затрещину,
Получат, если будут искать меня,
Он подумал о скале, о сне мечтая.

Поднялся к щели и спичкой осветил,
Полость щели куба три он отметил,
В щель пролез, вот и в укрытие скалы,
Могу принять бой, с другой стороны.

Поел хлеб с водой, у Лейлы взял их,
Осмотрел автомат, рожки и затих.
Проснулся Петр от крика и лая собак,
Сабуров закурил табак.

Горец карабкался по скале к щели,
Петр приготовился стрелять по цели,
Лучи солнца в укрытие пробивались,
А побег к своим, мечтами оказались.

Появилась в щели бородатая голова,
Треск автомата, исчезла с криком она,
Начали стрелять со всех сторон,
Бросали гранаты и не жалели патрон.

Он в укрытии держался той стороны,
Место, закрытое от падения гранаты,
Рикошетом камушки посекли лицо,
Шальная пуля задела автомат, вот и все.

Штурм скалы продолжался почти час.
«Вылезай, если остался жив, сейчас»
И у него под ложечкой засвербело,
«Суд будет над вами, такое дело»!

 Солдат увидел Лейлу в наручниках
«Или ее расстреляем у тебя на глазах».
«Лейлу судить»? Злоба охватила его,
«За отношение, что между вами было».

Он выкинул в щель: патроны, автомат,
Выпрыгнул, «думая, наступил и мой закат»,
В наручниках вели его, Лейлу к скале,
Суд шариата. И приковали их к горе.

Выстрелы. И понеслись их души в рай,
На миг солдату виделся родной край,
Лейле за сородичей было не по себе,
А их тела лежать остались не земле.