В двадцать ноль-ноль вымирает город

* * *
В двадцать ноль-ноль вымирает город,
тишиной напрягая случайных прохожих.
А за стеной невидимый ворог
разводит костры прямо у подножий
гор и домов, окутанных в мрамор
недолгих столетий и вечных мгновений.
Тонкие пальцы растений за рамой
касаются стёкол мужей откровенней.
В двадцать-пятнадцать усталая кожа
примет черты целлюлитного воска.
Скрипка минорные крылья сложит,
переместившись в футляра повозку.
В двадцать с немногим ещё есть время
перемыть после ужина чашки и ложки.
Месяц младой в фиолетовом небе,
как сексапильный герой с обложки,
смотрит в окно немигающим оком:
«Как?! Вы не приняли анабиоза
порцию?» Пятимся в темень боком,
наконец принимая обмякшую позу.
В двадцать с три четверти ждём на диване
заставку привычную передачи
«На добранiч, дiти!». И в сна кармане
ещё надеемся на раздачу
осколков утра. Кому - побольше,
кому - поярче, кому - в стакане.
И так по кругу в рутинной толще
бредём годами, летами, веками…