из Незримого Присутствия

 В.К.

В пермской глуши живёт итальянец.
Трудно ему с Богоматерью, с Папой,
Под мухой - брести через Каму, думая,
Что это не Лета.

Летом он видит сны о Пьемонте, плавает
Пароходом вниз, а вверх взбирается
На байдарке или каноэ (как там это
У них называется?)

Итальянец он всерьёз, навсегда. До смерти
Будет он заваливать Пермь треугольниками,
И двойными горизонтами сводных сыновей
(иногда женоподобных).

И речь его сапожковая слышна издалека,
Из самого голенища. Вот, только там
Не поймут ни черта, потому как внутри
У них теснотища.

Пожалуй, съезжу к нему поговорить о
Китайцах. О том, что проблемы всюду одни
И те же, а рынок завален мандаринами.
И совсем уж не осталось истинных ханьцев
(всех ухайдокал Цинь Ши Хуань-ди).

Впрочем, спускаются иногда с тарелок
Нерождённых сыновей – дщери.
Смотаешь с катушек, и ясно, что это
Стезя такая. А стих, он, обычно,
Шире двери.

 91 г.