Час Презрения

Истинно, истинно говорю вам, придёт век Меча и Топора, век Волчьей Пурги. Придёт Час Белого Хлада и Белого Света. Час Безумия и Час Презрения, Tedd Deireadh. Час конца. Мир умрёт, погружённый во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Воспрянет он из старшей Крови, из Hen Ichaer, из зерна засеянного. Зерна, кое не прорастёт, не проклюнется, но возгорится Пламенем.
Ess’tuath esse! Да будет так! Внимайте знамениям! А каковы будут оные, глаголю вам: вначале изойдёт земля кровью Aen Seidhe. Кровью Эльфов…

Aen Ithlinnespeath,
пророчество Ithlinne Aegli aep Aevenien

А. Сапковский, Кровь Эльфов


Всё чужое вокруг, всё пронизано близкой бедой
И тревогой, как загнанный зверь, дышит зло и неровно.
Солнце светит иначе, и воздух какой-то другой –
Только ненависть в сердце, как прежде, стучит хладнокровно.

Кровь досадно горька в аромате сомкнувшихся трав –
Её вкус оседает на коже испариной пота…
Слышишь, лай за рекой разрывает просторы дубрав –
То летит по следам неостывшим лихая охота.

Уходи, Торувьель, ты ничем мне не сможешь помочь:
Моих ран ни одна чародейка уже не излечит –
Грудь пронзает огнём, день вокруг обращается в ночь
И холодная вечность крылом обнимает за плечи.

Смерть меня не страшит: мы встречались с ней тысячи раз,
Я смотрел ей в лицо и не видел на нём узнаванья –
Уходили другие, достойные жить больше нас,
Но сегодня и нам, Торувьель, предстоит расставанье.

Хватит плакать, сестра, ты же видишь, что плачешь без слёз:
Ты оставила их на развалинах Шаэрраведда
Над телами друзей, чьё вино на камнях разлилось
И на мраморе белом застыло чернеющим следом.

В том бою мы изведали боли и ужаса всласть,
И крепчайшая сталь в наших пальцах бессильно ломалась.
Мы лишились всего и утратили прежнюю власть,
И от нашего мира немногое нынче осталось.

Наши братья и сёстры презренья вкусили сполна,
Долг отважных сердец по дороге в бессмертье исполнив,
И бездонную чашу страданий испили до дна,
Опустевший сосуд до краёв своей кровью наполнив.

Мы исчезнем, как сон, что сгорает в кровавой заре,
Ведь, пока хоть один из нас дышит, не кончится травля.
Кровь бежит через край, как смола по древесной коре…
Дай мне в руки клинок – я в поток свою каплю добавлю.

Уходи, Торувьель, по тропе, обещающей сталь,
По земле прошлой жизни, что скоро рассыплется пеплом –
Серебром морских вод пусть забрезжит закатная даль
И зов флейты поманит несбыточной сказкой о светлом…