Ангел смерти. Глава 2. Цитадель ночи. Мирилас

Миг падения растянут на века,
Тело исчезает, тьма манит.
Звезды наплывают, облака
Впереди навстречу, как магнит.

Мирилас зажмурила глаза,
Страх, кричит, падение быстрей,
Ветер бьет, ерошит волоса,
Леденит одежды ткань на ней.

Мысли врозь, синеет перл губ,
Заклинания спасения слова,
Кажется, сейчас гортань сожгут,
Непослушны, шепчутся едва.

Холод члены болию сковал.
Сжалась вся: стремителен полет.
Лед суставы словно разорвал,
К позвоночнику прижат живот.


Страх, и боль, и тьма, и пустота…
Через силу приоткрыв глаза,
Мирилос лишь пелену нашла —
То сливались пены облака.

Впереди виднеется земля,
Скорость выше с тела тает лед,
Ветер в легкие врывается хмеля,
Заклинанье силой в груди бьет.

Заклинания последний слог,
И замедлен скоростной полет.
Ближе все: зеленый островок,
Видно море и волшебный грот,
От восторга Мирилос поет
Песни, что сложил ее народ:

«В тайне леса пустого
Есть зеленые холмы,
Что прохладны чисты,
Нет злого.

В тайне моря бескрайнего
Есть остров и грот,
Там церия цветет
Блеска хрустального.

Во сияющем гроте
Есть алтарь света —
Антипод заботе —
Радости рассвета.

Если трудно придется,
Средь дорог заблудишься —
Произнеси слово,
У острова очутишься.

Чтоб силы не терять ,
Остаться собой,
Не вздумай спать,
А песенку пой.

Но бойся зазря
Петь песенку эту,
Иль силы земли
Призовут к ответу».

И вот мягко, словно пушинка,
Опустилась принцесса на землю,
И с улыбкой, в глазах смешинка
Продолжает петь песенку эту.

Заколдована и потеряна,
Разум замутнён весельем,
Тайной острова очарована,
Не мечтает уже о спасенье.

Миг падения растянут на века,
Тело исчезает, тьма манит.
Звезды исчезают, облака
Впереди навстречу, как магнит.

Снова страх и радость впереди,
Словно вечной времени петля,
Снова тело раздирают льды,
И навстречу зелени трава.

Уже и сон, и явь слились в одно,
И так принцесса грезит наяву,
Попавши в вечной времени петлю.
Перед взором свет, затем темно,
То задрожит, клонит ко сну,
Жизнь или смерть: ей все равно,
Попавшей в вечной времени петлю.

Тело, сжавшись на земле, дрожит,
Разметались златы волоса.
С виду, кажется, она похоже спит,
Только неспокойные глаза,
То волшебный остров ворожит,
Не даёт ей вырваться из сна.

………………………………………………..
Свежий ветер поднимает пыль,
Разгоняет марево и жар,
Скачет группа, неизменен стиль
Эльфов даже в стране Волонар:

Длины волосы и луки за спиной
Выдают эльфийский в них народ.
Трое все сияют красотой,
Между ними разговор идет.

Старший молвил слово: «Чувства
Вновь подводят нас и это так,
В нем есть фразы высшего искусства, —
Произнес верховный Альгонак».

Лорин молвил: «Да, то тоже верно,
Даже кони чуют — здесь оно.
Да и неба синее сукно
Полно грота магией, наверно».

Келос промолчал: он младше всех,
Но сошел с коня, его стреножив.
Эльф, наполовину человек,
Магии стиль для него был сложен,
Лишь в сраженье он имел успех
И любви, и часто заворожен
Бывал взором вечных лесных дев,
Если был не очень осторожен,
Вызывал у них веселый смех,
Потому был грустен, насторожен.

И, старясь вида не подать,
Тоже в небеса взглянул украдкой,
Но внезапно в них он увиать
Образ смог эльфийки, спящей сладко.

И застыл, нетленной красотой,
Чистотой ее завороженный.
Альгонак сказал: «Пора домой,
Келос, друг, не стой, как оглушенный.

Нам пора домой скакать, мой друг,
Чтобы рассказать о тайне слова,
Нужно встать в магический нам круг,
Чтоб познать, в чем тайная основа,
Ведь опасность я предвижу снова».

Келос оторвал взор от небес,
Произнес: «Там, Мастер, образ, верно,
Лучшей из прекраснейших невест,
Она, как эльфийска королева,
Что осталась в призрачной земле.

Лорин усмехнулся: «Мальчик мой,
Снова девы разум замутили,
Скорей отправляемся домой.
Возможно, черты прекрасной Мили
Тебе снова возвратят покой.

Альгонак задумался: «Постой,
молвил ты, она чертами Мелиан?»
Келос: «Нет, похоже да,
Но выглядит уж слишком молодой,
Словно время пролистнув альбом,
Но сколь же прекрасна! Словно в зной
Воды испить из хлада ключевой.

Лорин: «Подожди, то вряд ли королева,
Силы б ее почувствовать смогли.
Теперь я вижу сам — эльфиска дева,
Её знакомы мне черты,
В роду, наверно, были короли,
Её ведь силы грота сберегли,
Её услышали мы слово, верно,
То, что нарушили покой земли».

Лорин: «Она спит, она в беде,
Так неопытна, затянута кристаллом
Тем, что в гроте горит в темноте,
Отраженный серебра металлом.

Остров эльфов благодатный был,
Только гоблины там появились.
Жаль, об этом сразу я забыл,
Уж столетье, как мы с ними бились.
Помню, мне тогда хватило сил,
Я на них заклятье наложил,
Чтоб при свете дня не появились,
Солнца свет им стал очень не мил,
И тогда они преобразились.

И теперь лишь ночью, при луне
Выбираются из темных подземелий.
Красным их глаза горят во тьме,
Жутким и ужаснейшим виденьем».

Альгонак сказал: «Тогда вперед,
Надо деву выручать из плена».
Келос: «Отправляемся в поход!»
— Ах, да ты не рыцарь, на колено,
Меч достань, пусть он тебя ведет!

Голову склони, меч опускаю.
Бог мой! Не зажмуривай глаза,
Я тебя отныне нарекаю
Рыцарем, ну ладно, пусть нельзя,
Эльфом полностью тебя считаю.

Яркой вспышкой свет, голубизной
Пробежал по серебристой стали,
Отразившись в бездне голубой,
Заревом огня с клинка истаял.

Келос весь покрылся серебром,
Как окутан молний паутиной,
Он отныне рыцарь стал бойцом
Чистой правды, верной и единой.

Лорин глянул: «Да, похоже он
Эльф теперь от головы до пяток.
Светом он навеки обручен
И увенчан вечным обручем.
Келос: «Я что, эльф? Сон сладок.
Опоясан рыцарским мечом?»

Предводитель отвечал: «Формально
Да, ты верно эльф, — так он изрек. —
Так, скажем, званье просто официально,
Ну а на деле — прежний человек».

Лорин усмехнулся: «Глянь на уши».
Альгонак: «Я что-то пропустил?!
Мать лесов! Ну, ты меня сразил!
Он похоже теперь эльф снаружи!»

Келос: «Что?» — рука невольно
Потянулась к светлым волосам,
Прошлась по ушам — чуть больно,
Словно кожу с мяса сняли там.

Пальцы пробежались вверх и вниз,
По форме вытянуты, чуть заострены,
И чуть заметны кисточки на них,
Ближе кверху серебром раздвоены.

Альгонак, смутившись, меч вложил.
— Человек стал эльфом, непонятно.
Лорин, ну, ты друг меня сразил!
Прежде это было бы занятно,
Но нас ждет эльфийка, не забыл,
Да, и гоблины. Очень отрадно,
Ну, теперь нам точно хватит сил!
Альгонак: «Только одно досадно —
Что не я все это сотворил».

Лорин: «Ладно, после разберемся.
А теперь немедля на коней,
Скачем быстро к гроту, поскорей.
Помните, мы с гоблинами бьемся,
Бегут даже лошади быстрей,
Только стрелами здесь отобьемся».

Альгонак кивнул, но промолчал.
Келос, путы срезал и в седло вскочил.
Затем, повертев, в сапог кинжал
Вложил, здесь негромко свистнул,
И скакун могучий побежал.

Вот летят втроем, стучат копыта,
Пыль, трава взлетает из под ног,
Из земли как будто брызжет сок,
Боль, усталость тенью позабыта.

Юный эльф стремглав вперед летит,
Верный конь не сдерживает силы,
Он, как смерч, пыль аж столбом стоит,
Чувствует хозяина порывы,
Что спешит навстречу к своей милой.

Долго скачут, уже светлая заря
Теплым вечером окутывает землю,
Алой нитью чертит небеса,
Что в оранжевом покрове дремлют.

Темнота, сгущаясь синевой,
Тень сгоняет на скалистую дорогу,
Вот и звезды показались под луной,
Их сиянье ярче понемногу.

Ближе море, слышен шум — прибой,
Скоро грот уже, огни, и остров
Словно вырос из воды морской.
Кони входят воду — плыть непросто,
Но не остужает пыл живой.

Ближе все хрустальные огни,
Отраженные в серебряное пламя,
Тени гоблинов встают из-под земли,
Силой возрожденные бедлама.

Мечутся, по острову снуют,
Вот и обнаружена принцесса,
И они бедняжку в грот несут,
К ним бегут еще из чащи леса.

Эльфы, незаметны в темноте,
Уже к берегу почти подплыли.
Стрелы словно в воздухе застыли,
И вонзились в жертвы те,
Что эльфийку, торопясь, тащили.

Снова стрелы, гоблины теперь
Усмотрели эльфов в полумраке.
Тут вожак взревел как будто зверь
Голосам койота и собаки,
Но тотчас пронзенный захрипел.


Альгонак: «Скорей, вперед на холм,
Стрелами их всех не остановишь.
Келос где?» Лорин: «Вперед ушел.
Вижу я, ты магию готовишь.
Ну а он, глянь, путь другой нашел».

«— Что это он огненные стрелы
Запустил?» — «Лорин: «Э-э, я тут не причем,
Слова, видимо, он сам нашел».
Альгонак: «Здесь руны самой Велы,
Он теперь любовью облечен
Словно в панцирь, вот так перемены…»

Юный эльф, точнее, юный маг,
Спрыгнув с лошади, уже вовсю рубился.
Меч его, рассеивая мрак,
Словно молния над грозной ратью взвился.

Стрелы и мечи, в его броню
Попадая, попросту сгорали.
Молнии, что гоблины послали,
Собирал он в ауру одну.

— Он влюблен, смотри здесь пламя Велы,
Сердцем, телом он сейчас не здесь.
Знаешь, будет зять у королевы, —
Засмеялся Лорин, — сбросим с нее спесь.

Альгонак: «Ты думаешь? Ведь верно,
Так похожа верно ее дочь.
Маг эльфийский и принцесса?.. —
Произнес высокомерно. —
Да, мы собираемся помочь?

Лорин произнес: «Он и без нас,
Позаботься лучше о невесте.
Он сейчас всех перебьет за раз, —
Выразил он все в обычном жесте. —

О, смотри, к эльфике вновь бегут,
Произнес стрелу пустив навскидку».
Альгонак: «Что ж сторожи пока что тут».
Кивнул Лорин, чуть сдержав улыбку.


Альгонак стремглав слетел с коня,
Бросился, травы едва касаясь,
Щит из воздуха соткал вперед себя,
Меч вспорхнул, над гоблином взвиваясь,
Бабочкой влетел, к себе маня,
Силу гоблинов втянув себя.

Лорин, выпустив последнюю стрелу,
Произнес: «Настало мое время.
Опускаю на врагов я бремя:
Пусть боятся светлую луну».

Подняв меч, он произнес заклятье,
И рванула молния с клинка.
Словно раскололись небеса,
Всюду слышны вопли и проклятья,
Гибель несет полная луна.

Сотни факелов, крича от боли,
Бросились в пещеры и в леса.
Келос замер; струйки теплой крови,
Ослепляя, льются на глаза.

Содрогнулся, части тел увидев,
Меч по гарду в выкупан в крови,
Опьяненный боем во хмели,
Снова бросился врагов завидев,
Но без сил почти упал в пыли.
Альгонак и Лорин, то предвидев,
Тут же ему лошадь подвели
И на берег эльфа отвезли.


Предводитель гоблинов очнулся.
Он был огр, и силы лунный свет
Исцеляюще на раны прикоснулся,
Он поднялся, гоблинов уж нет.

Встал, прошелся, силы пополняя.
Эльфы, видимо, возились с колдуном.
Огр, увидел деву, и вот, часто замирая,
К ней приблизился, взглянул тайком.

Красотой невольно пораженный,
Ближе подошел, на руки взял
И пошел к гроту завороженный,
Где горел серебряный металл.