Эпилог

Лузгой подсолнечника, мелкой серой пылью,
обрывками вчерашних объявлений
остались в памяти домохозяек были
о странных днях, о порожденьях тени.
Они прошли бедою над столицей -
трамваи, варьете, дома, вокзалы -
болит, тревожит, но не вспомнить лица,
ушедшие из послесловья к балу.
Возмездье или дьявольская прихоть -
губительная сила полнолуний?
В забвении - спасение. Как тихо
сошла волна безумия в бездумье...
И только путник в липовой аллее
притихших в ожиданьи Патриарших
тревогой полнолунья заболеет,
шагая нервно в день позавчерашний.
Его влечёт к неведомому дому
какой-то странной силою нездешней,
где в палисаднике такой же, незнакомый,
свои молитвы торопливо шепчет.
А после - шприц... И лунная дорога,
успокоенье явленных ответов,
и окровавленный с глазами Бога...
И два лица родных в потоках света...
В луну уходят люди и собака,
и незаметно машет им рукою
из тени Тот, кто кару нёс из мрака,
но вместо кары одарил покоем...

Вам, не забывшим, память - как награда,
подарок - жить, болея и надеясь.
Не отберут его ни силы ада,
ни "...пятый прокуратор Иудеи
всадник Понтий Пилат."