О вОронах

…………………………………………………………СВЕТЛАНЕ ЕЗЕРСКОЙ
…………………………………………………………НАТАЛЬЕ МАЛИНИНОЙ

........................................"Белый лист моих ночей,
.........................................В оригами сложенный…
.........................................Повиси, птенец ничей,
.........................................Ты на нитке Божией."


Как обманны, как многолики в`ороны вещие…

Вот сегодня один
сидел за окном
взъерошенным вопрошалою,
пристально высматривая трещины
в подогнанных кирпичах согласия
с собой,
соучастия в весне, в садах, неведомо как растущих, и…
- мало ли?! -
с оправданием времени и немотивированного счастия.
Я кормила его с руки,
крошки моего молчания
падали на подоконник, таяли,
как давно нечаемые
мною ответы на его «зачем?».
И при том
ворона устраивал такой холодный прием…

А вчера прилетал другой.
Имел вид вполне неодобрительный,
вышагивал по подоконнику,
и словом-то не удостаивая.
Но и я молчала в ответ.
Конечно же, мстительно!
Чтобы не сравнивал с кем-то там –
не так-то проста я ему!
Все было, однако, по-файвоклоковски чинно:
я, кофе в коньяк добавляя, искала причину
причин,
прощая себе обиды,
времени прощая потери,
на которые можно молиться, в спасенье не веря,
как на овеянный ладаном боли иконостас,
простив себя сама за то, что бог не выдал…
да, и не спас…
Ворон надменно клевал мякиш горький
из того, что растрачено, стерто,
и не сводил с меня глаз.
Словом, сноб, да, и только.

Так и пусть бы! Пусть сноб, вопрошала – да, кто угодно!
Но лишь бы не тот, не тот, что тогда сквозь небо
смотрел - из колодца двора - незряче,
не оставляя времени, тени, света,
не тот, цвета золы и тщеты,
вран слепой и жадный -
нет, только не он!

Лучше уж эти,
что кормятся нагло с руки моей…
что взалкают? -
обрушенных в прах иллюзий?
молчания, боли, слова? –
глотайте, утешьте голод.
К вам я привыкла даже…

Однако всё неизменно:
как прежде сады и дети
растут на кисельных склонах, во млечных купаясь реках,

пока птенец отважный,
крохобор бумажный,
мне служит ночною стражей…