Крот и Белка

 Крот и Белка

 В лесу стоит дерево, а в дереве сидит Белка. У ней в дупле спрятана куча орехов и грибов. Она выползает на ветку, лузгает орехи и пуляет скорлупками в Крота, что бесится внизу на лужайке от невозможности что-либо сделать в ответ на хамство. Белка мелко смеётся; её жирная спина трясётся от смеха. Скорлупа летит в крота без остановки. Старый бедный Крот грозит своей белой тростью слепца в воздух, в том направлении, откуда раздаётся омерзительный хруст и чавканье. Слух у Крота, надо сказать, превосходный, а душа – тонкая. Такого неприличия давно он не припомнит в лесу. На бархатном чёрном жилете у Крота видны золотые жёлуди и шишки – награды ветераны Великой Ореховой Войны. Крот – старый интеллигент и его манеры почти аристократичны. Во время Войны он потерял зрение от контузии коровьей лепёшкой, выпущенной врагом из лепёшкомёта. После Войны Крот учился. Закончил факультет подземного хозяйствования, благо туда принимали и слепых; после – вечернюю школу кротов-баянистов. Всю жизнь Крот отдал на благо своего родимого Леса, участвовал даже в строительстве Лесного метрополитена, открытие которого было приурочено к 25-летию правления лесом, ныне покойного (царство ему небесное!), президента Майского Жука. Теперь, на старости лет, Крот не мог понять: что же происходит такое в его любимом Лесу. Всё сильно изменилось и молодёжь пошла невоспитанная, с какими-то извращёнными ценностями. Много стало в Лесу жлобов. Лосихи стали бегать полуголые, непристойные. Медведь открыл кооператив, стал торговать мёдом и малиновой водкой, разбогател, завёл себе прислугу, каких-то развязных барсуков с кривыми и хитрыми рожами. Стал Медведь ездить по Лесу в дубовом корыте на берёзовых колёсах, руль в корыте из оленьих рогов, скорость разгона с места – ураганная. Стал разъезжать Медвединушка по Лесу с вечно пьяными лисами, орать матерные песни под сумасшедшую музыку, похожую на рёв голодной самки-медведихи в зимнюю пору. Понаехало всяких заграничных зайцев, уток, козликов с жёлтыми бородками – все наглые, развязные, жрут подсолнухи, пекут вонючие пироги на свином жиру, напиваются чуть не каждый день поганого зелья и блеют, и скачут ночью на каждой опушке. Просто проходу нет. А бывает, идёт Крот по тропинке в магазин, а на встречу несутся на велосипедах молодые ежи – так обязательно норовят каждый или огреть Крота своей колючей шкурой, или обрызгать водой из лужи. В очередях стало невмоготу, никто вперёд инвалида не пропустит. Однажды какой-то нахальный заяц сказал: «Что, старина? Думаешь, глаза закатил да палкой, бля, стучишь – сразу жалким стал? Знаю я таких, бля! Дармоеды, бля!» Вот и сейчас: недосягаемая и безнаказанная тварь – Белка – изводит бедного Крота лузганьем орехов, чавканьем и бросает в слепца скорлупой, и мусорит на лужайку, и хихикает цинично – ничего святого! «Видно, и впрямь – зверь пошёл злой, не тот; озверел он от всей этой бессмысленной, сытой лесной жизни» – думает Лесной Дух Лось и с горечью следит из кустов за происходящей комедией.