Развесёлый Первомай

Вот непруха, так непруха! С огурцами и бутылкой,
По прокисшим мутным лужам водомеркою скользя,
На свидание с любимой я лечу со страстью пылкой,
Сотня метров до подъезда, а пройти никак нельзя

Тут, на улице, оркестры, транспаранты, ленты, флаги,
С красным бантом дядя Федя, что с утра уже готов,
Поколенье маргарина и сосисок из бумаги
Налетает с кулаками на растерянных ментов.

Две пожарные машины перекрыли все подъезды,
Все подходы к вожделенной, ожидающей меня,
Тётка с рожей бультерьера оглашает манифесты:
«Призрак бродит по Европе…» и дальнейшая фигня.

Дядя Федя, охреневший, за грудки меня хватает,
Матерясь как… дядя Федя, тут иначе не сказать,
Что-то очень трёхэтажно и ветвисто излагает
С восхитительной концовкой: «Мать их в душу, вашу мать!»

Детки злобно веселятся и воруют из кармана
Дяди Феди ключ от дома, пачку мятых сигарет,
А менты уже не видят - в их машине (Ира? Жанна?)
Полусонному сержанту страстно делает минет.

Две вороны выдирают друг у друга ножку Буша,
Ту, что спёр себе на закусь дядя Федя на лотке
Только жалко дядю Федю – не успеет он покушать,
Он уже сучит ногами в милицейском воронке.

Тётка с мордой бультерьера, дяди Федина невеста
Двум ментам вцепилась в морды, рвёт на части и орёт
В грязь втоптали транспаранты, ленты, флаги, манифесты,
Бьют ментов. Народ ликует, веселится весь народ.

Лишь сержант (расстёгнут зиппер) с глупой рожей деревенской
В микрофон зовёт подмогу, матерится, входит в раж…
-
А назавтра в репортажах нам расскажут – где-то в N-ске
Был разогнан и подавлен политический шабаш.
-
Так печально…Бланш под глазом, в сумке битая посуда,
Я уже не на свиданье, я в общагу тороплюсь,
Вспоминая тёплым словом дяди Федину паскуду,
По её вине сегодня я не трахнусь, а напьюсь.