Иудейское кладбище. Федерико Гарсиа Лорка. Перевод с испанского

Радостные лихорадки взбежали по корабельным канатам
И еврей калитку толкнул с ледяной стыдливостью изнанки салата.
Дети Христовы спали
И вода обернулась голубкой,
Древесина казалась цаплей
И свинец превратился в колибри
И живая тюрьма огня
Утешалась прыжком лангуста

Дети христовы гребли, иудеи подпирали стены
С лишь одним голубиным сердцем
От которого все убежать хотели.
Дети христовы пели и фасоль углядела смерть
Единственным глазом фазаньим,
Глазированной миски тревогой миллионов пейзажей.

Врачи кидают на никель ножницы и перчатки
Когда покойники чуют ногами,
Ужасную ясность луны погребенной,
Крохи бессмертных болей ползут в лазареты
Где трупы ежедневно свои кровавые платья срывают.

Изваяния инея,
Стоны и лиры убегают от малых осенних
Листов, увлажненных последними ливнями,
Догоревших на черной тулье сомбреро.
Трава небесная и одинокая, с которой пугливо сбегает роса
И нашествие белого мрамора, все приводят к застывшему воздуху
Проявляя своё молчание, растоптанное следами и ботинками сонными.

Иудей калитку толкнул.
но не был он пристанью.
И приходили снежные лодки
К лесенке сердца его:
Снежные лодки, причалившие
К водяному, который их топит,
Лодки погостов,
Часто они ослепляют людей, плывущих в них.

Дети Христовы спали
И еврей занял свою постель.
Три тысячи евреев рыдали в тоске галерей
Поскольку они пытались разделить меж собой половинку голубя,
Поскольку у одного было часовое колесико,
У другого ботинок с гусеницами говорящими,
У другого один живой соловей,
И стонала половинка голубя,
Проливая не свою, а чужую кровь.


Радостные лихорадки плясали под влажными куполами
И луна тесала из мрамора
Старые имена и увядшие ленты.
Прибыли люди, которые ели за краевыми колоннами
И ослы белозубые
Со специалистами, приводящими глыбы в движение.

Дрожали зеленые подсолнухи
В холоде высокогорных сумерек
И все кладбище стало жалобой
Ртов картонных и ветоши.
Засыпали Христовы дети,
Когда еврей, смыкая глаза,
Молча вскрыл свои вены,
Услышав их стоны первые.