И годы вдруг вопросы задают

 Шестидесятые-восьмидесятые


Тихая совесть жестокой эпохи…
Строчки кривые, предсмертные вздохи…
Скручены песни в тугие бобины…
Фильмы пылятся, бульдозер… картины…

Кодекс моральный «строителя счастья»…
И лагеря вперемешку с несчастьем….
В храмах – картошка гниет потихоньку…
Лет через двадцать вздохнем:
 «Перестройку»?

Надо бы делать… но как-то не ясно…
Что перестраивать будем в стране?
Что изменить нам в своей же душе?
Чтобы искра доброты не погасла…


Девяносто первый и другие годы


Девяностые годы пролетели в мгновенье
А страна лишь качнулась… Но какое движенье!
Кто был враг – братом стал, кто был друг –
Тот сегодня Россию вдруг «берет на испуг»…

Вот и выборы-митинги, полная гласность…
Вот и полки пустые и развала опасность…
Вот и танки в Москве… бьют прямую наводкой
А народ все толпиться… за паленою водкой…

Ну, а годы вдруг спросят: «Что ж твориться у вас?
Что, опять вы воюете за прекрасный Кавказ?
Олигархи бегут... словно вдруг лихолетье
Наступило в России… на пороге столетья

Что ответить годам, если сами не знаем…
Где беду мы найдем, счастье где потеряем…