Оптимизм Трагика

Если у тебя появилось возможность начать все сначала,
То хватит ли у тебя мужества начать все сначала

***
Люблю природы увяданье.
Как говорил один поэт,
А я лишь пленник заклинанья
Хочу чужой раскрыть секрет

Я не могу уже молчать,
И не боюсь дурных я сплетен…
Что? Будто я посмел желать!
Кого? Не знаю, будь конкретен!

Не обвиняй меня, мой друг,
Хоть знаю я, что ты страдаешь,
А жизнь твоя – закрытый круг,
В котором ты в ночи рыдаешь

Итак, начну. Уже пора;
Уже зажглись огней лампады,
Ютится в доме детвора,
А мне – пора начать тираду…

Печальной осенью дыша,
Воспоминая бред сомнений,
Гулял вдоль брега не спеша
Мой друг – Антонио Салэри.

Бродил… Мечтал, Присел, завидя…
Вдали небесный идеал,
И понеслась душа…–Ловите
Кто не успел, тот опоздал…

Влюблен романтик, что ж… бывает,
Мы беззащитны от любви,
Она тем временем сжигает –
Все сердце, печень изнутри.

Его же, даже не заметив,
И близость брега не приметив,
Глядя за тайный небосклон,
Умылась гребнем сизых волн.

Юность кожи. Алый бархат.
Невесомые ресницы –
Все порхают и порхают,
Как заоблачные птицы.

Ровно, складно, равноправно.
Улыбка, свежесть, нежность рук –
Ее прекрасность – неисправна,
А голос – словно арфы звук…

Вознесся он за горизонт,
Она исчезла в волн пучине.
Видение? Ноктюрн? Экспромт?
И ночь бессонная с лучиной…

Не скрывши глаза ни на час,
Герой не спал - «О ней он думал?»
– Конечно! – «Ну… а что сейчас»?
–Сейчас – он мести план задумал.

Какой же мести? Вы о чем?
Ведь он влюблен в нее так пылко!
А как же дальше? Что потом?
Сошлют его за это в ссылку?

- Прошу Вас… хватит здесь гадать…
Не унижайте человека!
Ему – из-за нее не спать,
Ее любить ему пол века!

Об этом позже расскажу,
Сейчас же нам пора вернуться
К антоновскому типажу,
Поближе с личностью столкнуться.

Рожден Антонио не здесь,
Ни в дальнем городе – столице.
Он Петербургу отдал честь,
И там же думал поселиться.

Но время мести не пришло,
Давайте с Вами мы вернемся
В тот год, где все произошло,
В развитье действий окунемся.

Как я сказал, герой влюбился
В один небесный идеал
И дара памяти лишился –
Богини имя он узнал.

Кирида! Милая Кирида!
Весь вечер имя повторял,
Казалось, слов других не знал,
Готов предаться был Аиду…

Но рано в царство то ему!
Пока – подался он к Морфею,
И видит он – она в плену…
Его объятий, чуть робея.

О! Боже! Глупость! Что за сон?!!
Очнулся он в поту, хладея…
А! Ясно! Этот чудный звон
От колоколен Альфадея.

Уж утро раннее настало,
Вздремнуть герою не пристало,
И он отправился опять
На берег голову терять.

И что же видит он? – опять?
Она… Невинна столь и столь прекрасна…
Господь Иисус помел создать
Мадонну во плоти… Напрасно…

Зачем? Зачем ее создал?
Кой черт Вас дернул сделать это?
Герой Антонио внимал,
Надеялся узнать ответа.

Видать, вопрос он прокричал,
И обратил к себе вниманье
Уже знакомый идеал,
А что сулит ему преданье?

Успех карьеры. Скорый взлет,
Хоть тяжек путь его исканий –
Любви он в жизни не найдет,
А жизнь в любви – мильон терзаний.

И только после встречи той,
Когда он прокричал: «О! Боже!»
Вступил он с ней в «Словесный бой»,
Ну, наконец! Молчать не гоже!

Литература и цветя,
Шекспир и Бальмонт, цирк и пресса,
Легенды, повести, мечты –
Все обсуждалось… без Зевеса…

А после – проводы домой,
Записки краткие. Вопросы.
Стоял, казалось, за кармой;
Лишь белые дарил ей розы.

На кроне лезвия стоя,
Вкушая с жаждой ароматы,
В толпе Кириды взгляд ловя,
Себя он чувствовал приматом.

Как малолетний интриган,
Как неумелый Казанова,
Глаза любви сулят обман!
А мы слепы, и что ж такого?

Прошла та осень, та весна,
Зима промчалась, вот и лето
Герой Антонио один,
В его душе ни капли света.

Оставил дом. Покинул рай
И, вспыхнув новой страстью,
В забытый Богом дальний край
Ушел коронной мастью.

Хотел понять, хотел забыть
Хотел убить любовь к Кириде,
За то, что кровь свою пролить
Готов, но не зачем… Простите…

Пришел вальтом, а после он – король
Кто он сейчас – сам лысый черт не знает
Он много лет играл чужую роль,
Под маской – жив, без маски – погибает.

Играл мечты, играл любовь,
Играл короткие мгновенья,
Играл он смерть, играл он кровь,
И страсть играл. И сновиденья.

Он заигрался! Он пропал!
И, сев на поезд, в ту же пору.
В туманный Альбион попал,
Где позабыл любовь и ссоры.

Балы и свет, сверканье глаз,
Фальшивость фраз, улыбок.
Живут и в Лондоне сейчас,
А мир для чести – зыбок…

Потом он в Австрии побыл,
А после – Греция, Афины,
Не чувства он – себя забыл –
Пропал в миру, где все «едино».

Он запыхался и пропал
Исчез. Под ноги провалился.
Его – весь грешный мир предал.
Надеюсь, с этим он смирился.

Не знаю я где он теперь,
Кем стал, увы, не знаю,
Открыл ли в будущее дверь,
Закрыл ли дверь – не знаю!

***
Опять листва в ногах шуршит
И что-то с неба льется
Один листок на ветке дребезжит -
Лиловый... поутру он оторвется.

Ну наконец! У дома я!
Не понял!? Что!? Открыто???
Не ждал гостей, ключи лишь у меня;
А дом мой был закрытый.

Вошел тихонько. Вынул револьвер
И выстрел произвел.. О! Боже!
Убил... - Мерзавец! Как ты мог? Посмел..
Чего ТЫ! захотел в несвойской ложе?

Тем временем, зажегши свет -
Я содрогнулся... что наделал?
Не может быть! Не верю... НЕТ!
Антонио... прости, но я не ведал...

Прощай мой друг, я не могу так жить
К виску приставив дуло пистолета...
Я слышу стон - Дэни.. .хочу.. .просить..,
Желание исполни до рассвета.

Я знаю! До утра не протяну,
Так передай же ты письмо Кириде!
Прошу... Возьми... Скорей... Беги...
Отдай... Прошу... Я не в обиде.

И с этих слов поникла голова,
И струйка крови по полу бежала,
И красное письмо в руке лежало,
А в голове звучат последние слова.

Дошел до ангельского дома,
Увидел свет в окне, и вдруг...
Фигура - скрипа промелькнула…
И я запряжен в тот же плуг...

И я влюбился в ту же детскость
Нельзя! Во имя честных глаз!
Предать друзей, оставить дерзость...
Отдал письмо без лишних фраз.

Домой вернулся уж к рассвету,
Надел блестящий черный фрак,
Есть только я и дуло пистолета...
И шах... И мат... И темнота, и мрак

Но перед тем, как бросить эту жизнь,
Зашел в кабак, напился, и... Считайте,
Накрапал кровью на нежнейший лист...
«Уже и Вас я полюбил... Прощайте...»

***
И возвели нам памятник с обсидиана,
И посадили в круг терновый куст
И только надпись: «Больше нет обмана»