Ветки деревьев тянутся наугад...

Ветки деревьев тянутся наугад,
Корни ползут вслепую, и крошат мел.
Помнится, я был чем-то таким богат,
Что-то такое блестящее нес в руках
И уронил нечаянно, что имел.

Осень мохнатыми лапами держит кисть
(Как она любит старые города!)
Густо ложатся палевые мазки.
Там, где посеял старые медяки,
Выросли часто медные провода.

Прежде она входила в нас босиком,
Чуть приминая стопами ворс ковра.
Как же ее раздуло на городской
Пище! Кишит на кладбище за рекой
Выводок мраморных листьев. Ползет в овраг

Тянется, как резина, течет в песок
Раннего солнца алый топленый жир;
Зыбок, рассыпчат утренний горизонт.
Все же, о чем выражает твое лицо?
Что потеряла москвичка в такой глуши?

Ты здесь случайно, только лишь для того,
Чтобы вступить, провалиться на каблуках
В землю, что я представляю теперь собой,
В то, из чего скатается колобок,
Если его, как следует, мять в руках.

Ты угадала на похороны ключей
От комнат, почтовых ящиков в трех домах,
Где задыхалась, в каждую лезла щель
Мякоть июльских, августовских ночей,
Где собиралась осень. Теперь зима

Месяц-другой поморщится, и сглотнет
Липкий комок наших бдений, печалей, бед.
Ты убедишься, сколько вороньих гнезд
Окрест. Ты будешь рядом со мною днем,
Я буду ночью надеяться о тебе,

Ты различишь, почувствуешь впереди:
Кровь, красота покинут твою судьбу,
Как ни старайся, милая, ни трудись,
Дрогнет, раскиснет лепка твоей груди
И зарастет полынью звезда во лбу.

Слейся со мной, приобщайся к моим очам –
Каплям пластмассы, пуговицам пальто –
Может, ты тоже научишься различать,
Что за десница бога, какая часть
Занесена над городом, над мостом,

Лесом, где елок сух прошлогодний чес,
Где под налетом хвои жирна трава.
Только одна осина, да клен еще
Веткой твое нащупывает плечо,
Корнем меня дотрагивает едва.