Дравих. Глава 3 Вот слух от жизни. Часть 2 Рождение

Какие мысли обычно посещают столкнувшегося с подобной картиной. Его неравнодушие бесспорно.

Нам жаль, великий траур, горе всем, печаль
Нам лик скривила скорбь - о, как нам жаль:
Владыка побежден.
Его уж с нами нет, теперь где мы,
где он?
где свет?
О, где нам взять столь много пепла горя нашего?...
О, как связать нам жизнь, коль нет владыки нашего?!
Мы выпьем реки и моря, осушим океаны все,
Все ж не найти нам столько слез - рыдаем все.
"Где ты, где ты убийца!
Где! Открой нам себя
Слышишь, как толпище мчится?!
Слышишь, ищут тебя...
...Растерзаем тебя
Теперь знаем тебя!...
Брах, куда же, куда ж ты стремишься?
Подожди, Брах, останься средь нас
Ото всех, ведь, кто дышит, не скрыться
Подожди, не скрывайся от нас".
Все в рыданьях, тоске непрерывной
Мы сочтем теперь радость наивной
Как мы ждем окунуться в кипело
А потом чтоб душа ждем запела
Мы просмотрим до каждой детали
Все что было тем днем между нами
Где вины нашей нет - будет новость
Сей мечты темной пастбище - робость.
Бесконечная тьма этой скорби
Убивает верней яда кобры
Там легко, удовольствие это,
Вакханального слава поэта.
Этот плод снят с ветвей это скорбно
Это смерти, поверь мне, подобно.
Этим кровь разгоняется жарко
Этим сердце объято огнем
Этим дух твой окован убийцей
Когда из скорлупы рожден птицей
Уж усталый, но все же глаза шелестят
Это хвори мечтами в сердцах шелестят.
Но не дай себя скорби, не греми с горяча –
Никогда никогда не ищи палача –
Не умрет, знай, Дравих.

Рождение.

На пике мира, близ Олимповой вершины
Создали и стоит великий град - Афины.
И жил во смуте дней торговец там умелый
Высок, здоров, к тому же юркий, в брани смелый
Ему однажды в тьме холодной зимней ночью
На душу непосильным грузом скорби с дочью
Легла великой драмой сна беда
И взор мужа смутила навсегда.
Он, страха пред несменными жрецами полный
Во храме, тьмой глубокой и бескрайней полном
Застыл, и нет веленья разума, запрет один
Нет сил, нет, жизнь свою он и по сей день не забыл.
Тут тусклый лучик света на него спустился
О, Боги, взорам вездесущим он открылся!
Как день и ночь пред пирамидами мелькают
Так и глаза его спокойствия не знают.
Уж сердце трепетом предказненным забилось
Уже душа до самых пят его спустилась.
Теперь во мраке, за спиной колонны будто
Тут видит руки и алтарь, стоят как будто
На нем бессильную, не рожденную душу
Жрецы, он верно знает его дочку душат
Она застыла, вот - покорная бедняга,
Отца пугливого поймала детским взглядом
Живет! зовет, ручонками к нему махает
Но взгляд живой вернут был к смерти, затухает.
Спасенья в этом храме нет - жрецов всесильных
Не победить как чудищ из сказаний дивных.
Сто глав для тех существ свирепых вовсе не предел,
Сто жертв нерожденных детей блаженных - не предел.
Отец наш мысли мести быстрой отгоняет
Но сердце пилит страх и боль, душа стонает
И пропасть скорби пасть свою разверзла перед ним
Алтарь с младенцем, как стена пред воином, перед ним.
Здоровый, юркий он из храма выбегает
И незаметно небо, солнце проклинает.
Куда не глянет - дочь, алтарь во свете перед ним,
Пропало все, что проклинал, лишь тьма и дочь - пред ним.
Он безысходностью душевною гоним
Из сна ужасного, едва ли сна... шагает.
Тут крик его лачугу сокрушает -
То первенца жена рожает
Отец в поту пред ней вскочил
Опомнился и крик разил
Весь дух чрез глотку его вышел
Тут первенец с утробы вышел.
Младенец, света отчуждаясь,
В утробу мягкую стараясь
Вернуть свой дух, уж плоти пленный.
Разинул рот и крик забвенный
Лачугу светом озарил
Все радостны, то праздник был.

Рожденный малый был в отца
Девиц он юный бил сердца
И сам пленен однажды был
И был лишен известных сил.
Она прекрасна, что виденье
Ее улыбка - царств паденье
Ее разлитый в воздух смех
Ценней мехов, брильянтов всех
Она близка пред ним, о Боги!
К ней все мечты ведут дороги
И сердце пламенем горит
Она пред ним, пред ним стоит!

Свой взгляд пустила на мгновенье
И он повержен,
Он с рожденья
Подобных тяжеств не знавал
И ей судьбу свою отдал.
Однажды, в сад зашед подлунный,
В любовных странствиях, безумный
Забыв покой и отчий дом
Все ждал ее в саду он том.

Не ведал, юный воздыхатель,
Что рок сулит ему,
Предатель
Забрался в царские покои
Слуга от рук тех пал,
О Боги!
Тревога, царство оживилось,
Проснулись все,
«О, что случилось!»
Пусть, тьма Афины уж объяла,
Пусть ночь Луну во тьме подняла,
Проснулся каждый, встал с постели
И слухи страшные взлетели
Как стрелы мощные Ассара
И в дом любовника вся кара
Небес немилостных бредет
И песнь взагробную поет.

Схватила стража, повязала,
Бедняги страсть обрыв познала

Теперь он пленным ждет суда
И смертный говор льет страда.