История Ангела

посвящается мне и моей лучшей подруге четырнадцатилетним:-)


Странной была эта комната. Мне всегда хотелось задержаться в дверях и просто долго смотреть внутрь. На стены с плакатами, с которых скалились размалеванные рок-музыканты и какие-то парни с мечами, на шкафчик, завешанный рисунками в ныне модном на земле стиле манго, на тумбочку, заваленную дисками и кассетами, на кровать с бордовым покрывалом, на гитару в углу… на нарочито, насмешливо кошмарного демона, нарисованного на приклеенной к двери бумаге… на свечи в Красном углу, рядом с которыми полагалось бы быть иконам. Полагалось, но не было. Икон в комнате Ани не было вообще. Только пентаграмма с кабаллистическимим знаками, начерченная под ковром и скрытая от людских глаз… но я и не был человеком. Мое желание ничем не оправдывалось, оно было даже постыдным для такого, как я. Может, меня память держала?..
Раньше Аня была не такой. Я помню ее златокудрой девчушкой со светящимися карими глазами, плачущей над раздавленной бабочкой. Я помню ее крещенной Анной, любимой дочкой - Анечкой, Анютой, Лютиком. Теперь она предпочитала, чтобы ее звали «Морган». Сказать смешно, но она теперь и внешне и внутренне стала похожа на эту грозную злую богиню…
Иссиня-черные волосы ниспадали куда-то далеко к пояснице, мрачный взгляд подведенных все там же черным глаз, в которых угадывался далекий огонек, багровый отблеск, скалящийся с просторного балахона волчара и пентаграмма на груди. Перевернутая...
Последние лет пять, начиная от ее четырнадцатилетия, я, наблюдая за ее изменениями, все чаще и чаще изо дня в день пугался ее мыслям, заставлявшим меня буквально сереть от ужаса и задавался простыми вопросами: а что я здесь, собственно, забыл? Зачем я здесь? Почему меня до сих пор не отозвали от этой чертовки?! И в глубине своей души я понимал – не отозвали, потому что я не ушел бы. От НИХ – ушел бы, с легкостью! А от нее – нет.
…А еще привлекательней ее комната становилась, когда сама Морган сидела на своей кровати и, к примеру, читала книгу. Или писала стихи. Или слушала музыку. Или гадала, ворожила. О, грешница! Просто наблюдать за ней было в сотню раз интересней, чем смотреть на то, как заря охватывает небосклон, в тщетной надежде догнать уходящую ночь, как величественное море гонит жуткие цунами на беззащитные берега, как веками спящий вулкан грозно просыпается и взрывается, радуясь своему возрождению на погибель всему живому… это было интереснее даже чем противостоять в открытом бою силам Зла, с которыми мы от века боремся! Иногда мне даже казалось, что я люблю ее. Но это не было правдой. Ангелы не умеют любить. Мы можем лишь поддерживать в трудную минуту и защищать. От зла…
Такие мысли всегда вызывали во мне усмешку: поди - защити каплю воды от идущей на нее волны! Смысла-то? Чем спасать уже утонувшего, надо мчать на помощь пока еще живым и несломленным… Да вот только не была Морган сломленной. Свободной она была. От меня и…
 - Опять приволокся, крылатый? – лениво донеслось от окна. Куда без вас, нечисть… им здесь уютно, тепло и энергетика подходящая. Только вот от таких, как этот бес, Морган тоже была свободна. Несмотря на то, что она носила на груди пентаграмму, она не принадлежала ни Сатане, ни Тьме. Она была вольной, просто Вольной.
 Тем временем бес, не дождавшись от меня ответа, спрыгнул с подоконника, покосившись на спящую на неразобранной кровати поверх одеяла Морган, подошел ко мне и беспокойно заглянул в глаза:
 - Да ты, брат, нездоров? – столько в его голосе заботы слышалось, грех не поверить. Клоун. - Отзовись! – он хотел схватить меня за плечи и, вероятно встряхнуть, но я перехватил его руки:
 - Отойди.
 - Живой! – радостно воскликнул ничуть не смущенный черт.
Нет, зло подумал я. Не живой. Мертвый. Давно уже мертвый. Из-за такого, как ты. Нечисть!..
 - Не вопи, - оттолкнув его от себя, прошептал я. И… вдруг испытал порочное, бессовестное – и в то же время окрыляюще - обессиливающее желание поменяться с ним местами, а еще лучше стать таким как он. Что называется сменить крылья. И тут же одернул свою мысль – тоже мне, крамоле позволяю в голову забраться?!
 Я стоял у дверей, опустив голову на грудь, и не шевелился. Бес хитро косился на меня из другого угла комнаты.
…Мы оба повернули голову, когда на столе, под завалами исписанной бумаги с обугленными краями задергался ее телефон, затренькал «Арийской» балладой о беспечном ангеле. И кому пришло в голову звонить ей в четыре утра?
Девушка застонала и попыталась найти мобильник рядом с собой, потом поняла, что он где-то далеко и приподняла всклокоченную голову.
 - Кому неймется?! – прошипела она сквозь зубы и вскочив, взяла телефон. – Алле…
Мне, как и черту, не составило труда услышать голос в трубке – он принадлежал другу Морган, которому наверху пророчили в скором времени стать Высшим Демоном. Я мельком подумал, что не знаю, что думают там о самой Морган, но тут же переключился на разговор.
 - Выходи. Приходи на наше место. Окраинные уже там. Будет бой, - буднично сообщили ей. Я вздрогнул.
 - Сейчас?! - шепотом вскричала моя подопечная. – Я СПЛЮ!
 - Ну, так вставай, дура! – тут даже нашего с чертом умения не понадобилось, чтобы услышать. – Чтоб через двадцать минут там была. Иначе шкуру спущу. – на дисплее высветилось: «Соединение завершено. Старший.»
И ведь спустит, подумалось мне. Как говорит, так и сделает…
Морган в голос взвыла, не заботясь о том, что может разбудить родителей, спящих в соседней комнате, и со всей немалой силой ударила кулаком по стене. Наверняка, разбудив родственничков.
 - А они не проснуться, - прислонившись к стене и рассматривая ногти, с мерзостной улыбочкой заявил бес. – Весь город будет спать, зачем его напрасно тревожить?
Я поймал себя на том, что мне очень хочется размазать его правильное, такое человеческое лицо по острым скалам в Гималаях. Да что со мной?!. Я вновь промолчал. Да и что смысла в моих словах?..

В паре остановок от дома Морган было старое кладбище. Настолько старое, что даже мне хотелось встать перед его входом на колени и помолиться. Морган же влетела по ступеням входа и помчалась к «их» месту. Черт, напевая что-то из ее любимых мелодий, шел за ней, я задержался, чтобы перекреститься, но не успел – с кладбища донесся чей-то дикий вопль, и я, расправив крылья, белой молнией примчался к месту действа.
Круглая площадка была окружена высокими елями. По кругу стояли люди – одетые в просторные балахоны, с непокрытыми непокорными головами. Надо сказать, их вид меня мало порадовал. А в середине на каменистой земле лежала, истекая кровью, молодая, невообразимо красивая девушка. Лежала с распоротыми острым кинжалом грудью и животом, и умирала.
 - Примите, мертвые, нашу жертву и позвольте нам решить наш спор вами завещанным способом! – донесся уверенный голос Морган из круга. Она держала в руках окровавленный кинжал, а за ее спиной стоял бес, с необычайно серьезным для него лицом.
«Теперь, она моя» - говорил весь его вид.
Я, раздавленный осознанием того, что здесь произошло, висел над Кругом, тяжело взмахивая крыльями, рассекая ставший вдруг густым и упругим воздух. С висевших на шее четок – столько бусин, столько человеческих душ – расплавившись, упала на землю серебряная капля. Моя подопечная пролила кровь. Она нарушила Первую заповедь. Она больше не имеет права на Ангела-Хранителя. Ее жизнь принадлежит ей, а ее душа…
«Теперь, она моя»
Эти слова были приговором. Но не столь для нее, сколько для меня.
Люди в кругу поклонились Небу и Земле и начали разделяться на две стороны. Сейчас будет обещанный бой.
И если Морган погибнет, то…
«Теперь, она моя». Да. Так и будет. Черт заберет ее грешную душу в Аид. Без права на возрождение, без права на новую жизнь. На жизнь, отличающуюся от служения Тьме.
Мог ли я пойти против воли свыше, зовущей меня назад?..
…Распахнулись широкие плащи, и небо увидело давно не осквернявшее мир оружие – великолепные булатные мечи. В кругу было немного народу – меньше сотни, но сколько в них было силы! Жестокая бойня разразилась на месте упокоения предков – еще долго на этот Круг не присядет ни одна птица, а люди интуитивно будут обходить его стороной… Падали и падали воины междоусобной битвы, Морган мелькала в самой гуще сражения, ловко размахивая не по ее руке сделанной булавой…
…Я словно во сне испытал забытое человеческое чувство, когда время приостанавливается, и каждое движение видится четким, неразмытым, медленным. Морган прорубалась вперед, никто не прикрывал ей спину – и к ней, к незащищенной спине, приближался какой-то юнец, с длинным кинжалом.
…Меня словно столкнуло вниз, я оказался меж ними, но не отбросил Морган с пути подлого парня, спасая от удара, а…
…Горячая кровь пролилась мне на руки. Юноша, умирая, с детской обидой смотрел на возникшего из ниоткуда белокрылого мужчину. «Ангел? Но ангелы же добрые…» - услышал я его последнюю мысль.
А вместе с кровью просыпались мне на руки серебряные бусины с моих четок, застывая на земле, среди дымящейся крови.
 Острая боль пригвоздила меня к земле – с моих крыльев облезали, оголяя розоватую кожу перья; сама кожа начала плавиться, обугливаться, становясь черной, перепончатой. Будто со стороны я смотрел на свою вторую смерть.

 - Вставай, брат! – услышал я до боли знакомый голос беса, который ныне был лишен и капли насмешки. – Вставай, брат. Нас ждет длинный путь.

Весна, 2005