Чай и голуби

Никого. Апрель. Дом. Ель. Жара… Дождь. Август.
На пустом столе лежит чистый лист бумаги. До боли белая тетрадь. Тяжелая ручка. Как трудно её взять и что-то написать. Лампа. Ты не знаешь, что сейчас за окном. Распахиваешь его. В комнату врывается воздух. Приятно обжигает. Ты чувствуешь в груди жар, и тебе хочется писать. Быстро. До боли в голове. Зачем писать? Дымится чай. Большая чашка тепла. Он как будто живой. Дышит. Чувствует. Думает. Он живёт вместо тебя, любит вместо тебя, пусть пишет вместо… Вокруг холодный мир, который он не может понять. Ему всегда грустно, всегда тоскливо. Он надеется. Радуется своей надежде, верит, что есть тепло рядом с чашкой. Он страдает, испаряется и потихоньку остывает. Почему он тебе так нравится? А если чай — это личность? Да. Когда горячий. Но сейчас он спит. Холодный. Не надо его беспокоить.
Исчез потолок, вверху ты видишь кроны деревьев. Зеленые. Или это просто сухие ветки. Мёртвые. Ёще не живые. Под тобой земля. Хрустят замерзшие гнилые листья. Как они тебе надоели. Ты ложишься в эту весеннюю постель и хочешь заснуть. Хочешь спать здесь вечно. И не дышать. Только смотреть вверх. На слабое солнце, которое пытается оживить смерть, на бездыханное небо, которое пытается оторваться, не зацепиться за землю. Оно мечтает о путешествиях в страну легенд. Здесь хорошо. Здесь, на краю… Но эти мгновения — всего лишь один стук. Стук чайной ложки.
— О чём ты думаешь?
— Это кто?
— Поиграем в диалог одного сердца?
— Это как?
— Просто. Ты только молчи.
— Не хочу.
— Открой глаза.
Та же картина. Акварель. Всё вокруг растаяло в необыкновенных красках. Много воды. Пейзаж расплывается и чёрно-белая фотография сгорает у тебя на глазах.
— И что теперь?
— Голуби. Они не знают, зачем живут.
— Они живые. Живут. Правда, красивые?
— Я всегда любил их кормить.
— …
— Я люблю её.
— Ну и что.
— Поставь мне заплату на сердце… Я люблю её.
— Я знаю. А ты знаешь, кого ты любишь. Кого? Скажи.
— Я слушаю тишину. Молчание ради молчания.
— Себя. Ты любишь только себя.
— Бред.
— Конечно. Выковыриваешь из себя прекрасные библиотечные чувства, ставишь их на сковородку и долго жаришь. Приправляешь их книжными мыслями, поливаешь подходящей музыкой и радуешься что похож на человека.
— Ты хочешь сказать, что я врун.
— Любовь. Что ты знаешь о любви? Стихи и песни. Запах страниц.
— Что мне делать с собой?
— Лежи и спи. Можешь иногда вставать и узнавать какая сегодня на улице погода.
— Я очень люблю играть с людьми. В прятки. Я давно всё написал, а декорации стояли ещё до меня. Всегда есть роль. У меня — главная.
— Ты плохо играешь. Просто статист. Ещё одна декорация.
— Но я люблю её. Понимаешь. Мне больно и противно. Я полюбил девушку. Не литературный образ. Она живёт. А я мертв. Она не лицемерит. Она страдает, а я не умею. Плачет, а я не могу. Зачем мне жизнь, зачем мне смерть без неё. Я не могу ничего сказать, ничего сделать. Я слаб. Несказанные слова, пыль. Кто-то очень важный для тебя стоит рядом, её грустные глаза.
Неизвестная для меня боль, которую я хочу почувствовать, неведомые мне мысли, которыми я хочу думать. Она — тот воздух, которым хочу дышать, пропитаться им и раствориться в нём. Я люблю её. Что я ещё больше могу сказать. Но она — это безграничное поле цветов, она тёплый осенний ветер. Она свободна. Она сама и есть свобода. Ласточка. Птица, только без крыльев. Я не могу угнаться. За ней. Не могу понять. Я дурак. Я хочу упасть у её ног и лежать. Быть верным псом своей хозяйки. Любить её, когда она бьёт тебя словами, когда гонит от себя прочь. Я вшивый бродячий пёс, который неизвестно для чего существует на этой планете. Она бездонный океан. У меня ничего нет. Чёрств. Не умею любить. Но я могу отдать то, чего у меня не было, любовь, которой у меня нет. Я ничтожество.
— Она только человек.
— А ты думаешь, я люблю её за то, какая она хорошая и прекрасная?
— Нет. Ты слишком много говоришь.
Снова потолок. Паутина. Жилистая штукатурка напоминает Амазонку.
Чай закончился. Ручку так и не взял. Тоскливо. Ты закрываешь глаза. Ты опять дома.
Сырой бетон. Мокрая земля. Медленно рисуешь палкой её имя. Ты знаешь, что с первым же дождём оно смоется. Трава. Какое-то растение с неизвестным тебе названием. Растёт под огромным тополем.
 Ты бы хотел расти с ней из одного корня. Идут дожди, пылает солнце — вы вместе, вы всегда встречаете рассвет и закат — вместе. И сорвут вас тоже — вместе, у вас один корень, одна жизнь — на двоих. Где ты сейчас любимая.
Ты всё-таки хочешь любить тех людей, которые рядом с тобой.
Раскаты грома. Забытые лица. В ушах свистит. Каждый день — это всего лишь предисловие, всё происходит в прошлом. Каждая настоящая секунда давно уже кем-то прожита. Чужие мысли, чужие фантазии. Даже будущее — это всего лишь прошедшее настоящее. Книга написана. Тебе остаётся дописать к ней эпилог.
Где же ты любимая? Приходи. Я тебя всегда буду ждать. Ты просто позвони. Твоё дыхание в трубке. Пришли пустой листок. И всё. Где ты?
— Пиши эпилог.
— Я не знаю, что написать.
— Пиши.
— Несказанные слова…
— Это уже было!
— Непрожитые дни, время, часики, которые забыли завести, ржавые стихи, поэмы, поэмы, поэмы. И люди, которых не полюбил.
Жизнь так и не начиналась.
— Ну ладно, пусть пока что так будет.
Где-то капает солнце. Истекает жарой. Книжные полки. Вечность. Покрылась пылью.
Никого… Апрель… Дом… Явь.
— Точку. Ты забыл поставить точку.
А жизнь так и не начиналась…